В Узбекистане планируется реализовать проекты локализации на 6 млрд долларов. Президент Шавкат Мирзиёев на совещании 10 января по вопросам развития промышленности и выявления дополнительных резервов поставил эту задачу перед министром инвестиций, промышленности и торговли Лазизом Кудратовым.
Вице-премьеру Жамшиду Ходжаеву поручено проконтролировать своевременный запуск около 3000 проектов, включённых в региональные инвестиционные программы, обеспечить оперативное решение существующих проблем на местах и привлечь не менее 50 млн долларов дополнительных инвестиций в каждый район и город.
Глава государства заявил, что в рамках инвестпрограмм в текущем году планируется импорт металлоконструкций, насосов и холодильного оборудования на 1 млрд долларов. «Разве это не означает большой рынок для местных производителей? Нужно анализировать, как товары, которые завозятся из-за границы, можно производить у нас, реализовать программу локализации. Как оставить эти 1 млрд долларов у нас и дать зарплату нашему народу», — сказал он.
В 2023 году, задействовав все резервы, возможно увеличение промышленного производства на 14%, отмечалось на совещании. При этом в законе о госбюджете на 2023 год запланирован прогноз роста в 5,1−6,9%.
Проблемы политики импортозамещения
Экономист, магистр Национального университета Чонбук Южной Кореи Миркомил Холбоев сравнил локализацию в Узбекистане с раковым заболеванием.
«С началом новой эпохи у многих появилась надежда, что мы станем более свободной и интегрированной в мир страной. В определённой степени эти ожидания усилились с планами вступления в ВТО и расширением интеграции с соседями. Но мы видим, что в последние годы усилия по открытию [страны] миру замедлились, а в некоторых сферах, кажется, даже наблюдается движение назад. В последние годы почти все решения, связанные с открытием торговли, принимаются временно и вынужденно (то есть потому, что другой альтернативы почти не осталось). И большинство решений, связанных с либерализацией торговли, являются временными решениями, касающимися продуктов питания», — отметил он.
По мнению экономиста, несмотря на намерения вступить во Всемирную торговую организацию, «кажется, что членство в ВТО планируется не с целью либерализации торговли».
«В таких условиях членство в организации не принесёт существенных изменений. То есть тарифы могут быть снижены на какие-то группы товаров, но я думаю, что либерализация торговли при нынешней идеологии, наоборот, усилит её ограничения административными или какими-то скрытыми методами», — заявил он.
Миркомил Холбоев отмечает, что в Узбекистане «всегда не любили импорт», и его рост рассматривался как негативное явление.
«По этой причине в старые времена использовались различные административные методы, чтобы импорт не превышал экспорт. С началом нового периода практически были сняты ограничения на рост импорта. Но нелюбовь к импорту и идея локализации, похоже, в последние годы снова набрали силу», — предположил экономист.
Он обратил внимание, что президент поставил задачу реализовать проекты локализации на 6 млрд долларов, но не определил сроки.
«Если эта задача ставится на этот год, то импорт вообще не должен расти. В 2022 году объём импорта увеличится примерно на 5 млрд долларов [по сравнению с 2021 годом], если в последний месяц сохранится рост предыдущего периода. То есть, если проекты локализации стоимостью 6 млрд долларов будут реализованы только в 2023 году, то в этом году импорт вообще не должен увеличиваться», — написал эксперт. По его мнению, это «вредное и неэффективное» решение.
«Достаточно заглянуть в историю, особенно в 2000-е годы, когда на экспорт золота, хлопка и энергоносителей приходилось более 60% всего экспорта товаров. На сегодняшний день доля золота, цветных металлов и энергоносителей в экспорте товаров составляет около 50%. Экспорт нашего автозавода, избалованного субсидиями и льготами, составляет всего около 2% от общего экспорта. Кроме того, на внутреннем рынке завод делает с потребителям всё, что хочет», — отметил экономист.
Миркомил Холбоев считает, что за столько лет, несмотря на политику импортозамещения, Узбекистан так и не превратился в страну, которая вместо сырья экспортирует промышленные товары.
«Мы превратились из экспортёра сырья в 2000-е годы в экспортёра полезных ископаемых. Правда, по альтернативному мнению, политика замещения промышленности или импорта действительно может быть успешной, но здесь этого не произошло (возможно, в альтернативном Узбекистане это могло бы произойти). Но мы до сих пор не отказались от политики импортозамещения, которая себя не оправдала», — заявил он.
Сравнивая политику импортозамещения с раком, Миркомил Холбоев написал: «Чем больше становится эта опухоль, тем сложнее от неё избавиться (или даже невозможно)… Как рак в один день убивает своего хозяина, так и локализация погружает страну в трясину непоправимой бедности».
В феврале 2018 года Шавкат Мирзиёев назвал принятые в предыдущие годы программы локализации «очковтирательством и предлогом для получения льгот».
В ноябре 2021 года бывший замминистра инвестиций и внешней торговли Шухрат Вафаев признал, что говорить о локализации, которая ориентирована только на внутренний рынок, не имеет смысла. «Мы убедились в этом и на своём горьком опыте, и на опыте других латиноамериканских стран, которые в то время занимались импортозамещением», — говорил он.
В апреле того же года бывший вице-премьер, министр инвестиций и внешней торговли (ныне глава Администрации президента) Сардор Умурзаков заявил, что Узбекистан планирует заместить импорт продукции на 3 млрд долларов до конца года за счёт программы локализации. Для этого ожидалась реализация свыше 2300 проектов.
