Экологическая партия Узбекистана впервые участвует в выборах депутатов в Законодательную палату и местные кенгаши. Заместитель председателя Исполнительного комитета Центрального совета Экопартии по вопросам повышения активности общественности в работе по охране окружающей среды и здоровья населения Сайдрасул Сангинов в интервью «Газете.uz» рассказал о программе партии, приоритетных задачах, моратории на вырубку деревьев, создании «зеленых» рабочих мест и поддержке строительства АЭС.
— Как было принято решение образовать Экологическую партию?
— С первых лет независимости в Узбекистане по инициативе граждан стали создаваться негосударственные некоммерческие организации, поднимающие проблемы экологии. В 2008 году ННО экологов переросло в Экологическое движение и получило 15 мест в Законодательной палате Олий Мажлиса.
За первые пять лет работы Экодвижения в парламенте было принято девять законов в сфере экологии. С 2014 по 2019 год по инициативе наших депутатов был принят 21 закон. Это говорит о том, что в сфере охраны окружающей среды еще много нерешенных вопросов на уровне законодательства и на уровне практической деятельности.
На уровне областей, где вопросы экологии нужно решать, наших представителей не было. Там эти вопросы ставятся очень редко, эпизодически, и контроля за их решением практически нет. Потому что нет силы, которая бы взяла на себя эту ответственность. Поэтому мы поставили вопрос о том, что нужно создавать политическую партию.
Эта идея была поддержана президентом и нашими зарубежными коллегами. Мы сейчас находимся в процессе выборов и очень надеемся, что нам удастся завоевать места в парламенте в свободной конкурентной борьбе с другими четырьмя партиями.
— Кто является вашим электоратом?
— Экологическая партия образовалась только в этом году. Мы впервые участвуем в выборах на всех уровнях и мы впервые столкнулись с понятием «электорат».
Мы не считаем, что какой-то отдельный слой населения является нашим электоратом. Все мы дышим воздухом, все пьем воду, все нуждаемся в благоприятной окружающей среде.
Поэтому наши сторонники и наш электорат в широком смысле слова — все население страны.
— С какой целью вы участвуете в выборах?
— Естественно, мы будем бороться за места в парламенте, на выборах президента будем выдвигать кандидатуру президента. Это обычное дело, естественная цель любой партии.
— На сколько мест вы рассчитываете?
— Делать прогнозы — самое неблагодарное дело. Мы такие прогнозы не делаем, но будем бороться за каждое из 150 мест.
— В случае победы на выборах чья кандидатура будет выдвинута на пост премьер-министра?
— Партии, которые участвовали в выборах, конечно, имеют в своих программах такие цели. Если мы завоюем большинство или войдем в коалицию с другими партиями и получим коалиционное большинство, мы будем выдвигать кандидатов на пост премьер-министра. Но пока мы не загадываем.
— Как вы оцениваете ваши региональные силы?
— У Экологического движения 14 региональных отделений. В каждом из них один-три представителя. Это незначительные силы. Для решения вопросов экологии нужно больше усилий.
С созданием партии во всех 14 субъектах Узбекистана появились наши партийные организации. Сейчас уже больше 1000 первичных партийных организаций, потому что большая часть работы ведется на местах.
— Вас устраивает действующий порядок финансирования избирательной кампании?
— У нас пока нет опыта использования этих средств. Мы впервые будем их получать. Поэтому нам надо эту практику пройти, и посмотрим на результаты. Экологическое движение никогда не получало средств из бюджета. Это было бы незаконным. Средства выделяются на те места, которые партия завоюет в Законодательной палате.
Когда получим места, будем иметь бюджетные средства. Поэтому пока рассчитываем на помощь и содействие людей неравнодушных, руководителей и коллективы предприятий. Средства, которые мы сегодня получили, их, конечно, мало и недостаточно.
В этом году выделяются огромные средства. По сравнению с прошлыми периодами это большой прогресс. В этом году мы посмотрим, насколько это бюджетное финансирование сработает и будет эффективным.
— Чем предвыборная программа этого года отличается от программы Экологического движения 2014 года?
— Мы определили предметные показатели в виде цифр, индикаторов и механизмов достижения. Экологическая партия — это партия практических действий. Поэтому мы стараемся не только говорить, контролировать и принимать решения. Но и показываем, как это можно сделать. А для этого привлекаем в партию больше молодежи. У нас около 60% членов партии — молодежь, у которой есть энергия и желание принести пользу.
— Какие изменения в результате принятия законов, которые продвигали депутаты Экологического движения, вы можете отметить?
— Такие основные законы, как законы об охране и использовании животного мира, о лесе и атмосферном воздухе были переработаны, приняты в новой редакции. Кроме того, приняты новые законы.
Закон «О возобновляемых источниках энергии» мы начали разрабатывать в 2009 году. Но оказалось, что там много сложностей. Проект закона долго обсуждался и был принят только в этом году. Но этот закон дает уже свои результаты. На брифинге о Стратегии перехода на «зеленую» экономику говорилось, что плодами этого закона стало наращивание возможности получать инвестиции, строить большие предприятия, станции по получению энергии от солнца и ветра.
Закон «Об охране и использовании растительного мира» был принят давно и устарел. Наши депутаты инициировали разработку новой редакции этого закона. В процессе работы над этим законом мы изучили много законодательных и подзаконных актов и обнаружили массу противоречий.
По вопросу обрезки и вырубки деревьев мы увидели, что нет достаточно проработанных инструкций, которыми могли бы пользоваться управления благоустройства и инспекторы Госкомэкологии. В новую редакцию закона внесено много изменений.
— Инструкций по обрезке сейчас тоже нет.
— Инструкции были, но мы нашли массу противоречий и разночтений в этих инструкциях. В частности, о формовке, о санитарной обрезке, вырубке больных и высохших деревьев и нормах, при которых здоровые деревья удаляются. В этом законе четко прописаны эти действия.
Но закон — одно, а практика другое. Мы практически каждый день на телефон горячей линии партии получаем сигнал о том, что рубятся деревья. Во-первых, есть определенная правовая неграмотность тех, кто рубит деревья. Они не знают, что вырубка недопустима. Во-вторых, штрафные санкции недостаточны для того, чтобы остановить этот варварский процесс. Тогда мы поставили вопрос о моратории, который также поднимали журналисты, общественные организации. Мы знаем, как это сделать, какие механизмы должны сработать.
Поднимать шум — это одно дело, но добиться решения — это совсем другое. Мы разработали концепцию моратория, внесли предложения в правительство. И буквально в эти же дни на уровне Сената был поднят вопрос о том, что нужно вводить мораторий и ужесточить меры контроля.
Результатом этих усилий стало принятие Концепции охраны окружающей среды до 2030 года, где сказано: принять предложение Госкомэкологии и Экологической партии Узбекистана о введении моратория на вырубку ценных пород деревьев с 1 ноября. В этом есть и наша доля вклада. Такие шаги нужно делать, и чем больше их будет, тем больше мы сохраним благоприятную окружающую среду.
— Для чего принят мораторий? Какие механизмы борьбы с вырубкой деревьев сейчас будут создаваться?
— Подзаконные акты разрабатываются. Помимо того, что это контролируется Госкомэкологии, здесь есть доля участия общественности. В указе прописано, что Республиканскому совету по координации деятельности органов самоуправления граждан нужно обеспечить активное участие комиссий по вопросам экологии, благоустройства и озеленения. Эти комиссии есть в каждой махалле, но они пока спят. Мы их стараемся расшевелить.
Когда создавался институт инспекторов общественного контроля, мы обучали представителей этих комиссий. Они стали инспекторами. Когда мы проводим обсуждения на местах, мы приглашаем аксакалов, представителей махаллей и членов этих комиссий, чтобы они участвовали в контроле за состоянием окружающей среды. Это большая сила, которую надо использовать активнее.
— Почему мораторий не распространяется на ранее выданные разрешения на вырубку деревьев?
— Я этого не видел ни в указе, ни в «дорожной карте». Мораторий начал действовать с 1 ноября. Все действия по вырубке должны быть остановлены. Если такие факты наблюдаются, у нас есть горячая линия: 71−209−85−65. Мы направим наших представителей в любой регион.
Единственное, у нас могут возникнуть проблемы с транспортом, если это происходит в отдаленных регионах. Но мы обязательно выйдем на государственные органы, чтобы вместе эти факты зафиксировать и принять по ним решения.
— На брифинге об озеленении Ташкента глава Ташгорэкологии говорил, что мораторий не распространяется на ранее выданные разрешения на рубку здоровых деревьев.
— Наверное, есть какие-то нюансы, которые я не знаю. Там разговор шел о том, что вместо этих 5000 срубленных деревьев будут посажены 55 тысяч новых деревьев. Это норма. Вместо каждого удаленного дерева нужно как минимум посадить 10 деревьев. Тогда будет хоть какая-то компенсация. Чтобы дерево выросло и начало приносить пользу в виде кислорода, защиты от шума, нужно 5−20 лет.
Нужно сохранить зеленые насаждения везде, где это можно. И умножить их. Мы ставим вопрос о том, чтобы вокруг каждого крупного населенного пункта, промышленного центра были созданы зеленые пояса.
— Какую самую важную проблему нужно решить в ближайшие пять лет?
— В предвыборной программе партии ставятся цели до 2025 года. Важнейшая проблема — обеспечение всего населения республики питьевой водой. Во время посещения регионов наши депутаты увидели, что обеспеченность питьевой водой в сельских регионах иногда составляет чуть более 30%.
Это большая и трудновыполнимая задача, но ее решать нужно. И для этого жалеть средств не надо. Мы будем при обсуждении бюджета эти вопросы ставить ребром, чтобы больше средств выделялось на доступ к чистой питьевой воде всего населения, независимо от того, где оно проживает. Для этого нужно мобилизовать местные и государственный бюджет, иностранные и внутренние инвестиции.
Сейчас территории зеленых насаждений составляют всего 7,6% от площади страны. Мы ставим цель достичь двукратного увеличения этих площадей за счет лесопосадок на дне Аральского моря, зеленых поясов и посадки деревьев в населенных пунктах.
Согласно мировым стандартам, охраняемые природные территории должны занимать не менее 10%. В Узбекистане их пока чуть больше 5%. Мы ставим цель увеличить эти показатели до 12%.
По инициативе депутатов Экологического движения была разработана и утверждена программа развития экологического образования. По этой программе с 2020 года на всех ступенях образовательного образования должны вводиться предметы по экологии. Учебные программы для всех специальностей должны быть приведены в соответствие с экологическими принципами. Мы будем настаивать на том, чтобы министерства внедрили это в практику.
До 2025 года мы ставим задачу снизить уровень выбросов в атмосферный воздух из всех источников в полтора раза. Это выполнимая задача. Топливо, которое используется в Узбекистане сегодня, не отвечает нормам.
Если речь идет о транспорте, использовать в качестве топлива газ. И наконец, ввести в практику производство электромобилей. Нужно научить население использовать велосипед и другие экологически чистые виды транспорта. К сожалению, это не в наших традициях. Почему мы стесняемся ездить на велосипедах в городе?
— Потому что инфраструктура делает передвижение на велосипеде невозможным.
— В части инфраструктуры в Ташкенте уже сделано немало. На центральных улицах есть во многих местах полосы для велосипедистов. Но эти полосы не используются. Тут большая работа предстоит по разъяснению и воспитанию наших граждан.
Большинство крупных предприятий построено в советский период. Очистные сооружения, фильтры пришли в негодность во многих местах. Мы проводили в этом году несколько общественных слушаний с участием руководителей предприятий в Алмалыке и Сергелийском районе Ташкента.
Решения по принятию мер в отношении этих предприятий передали руководителям этих производств, в Кабинет Министров, отраслевые министерства. И, естественно, установили общественный контроль за их выполнением.
— Какие успехи есть в отношении Сергели?
— «Узвторцветмет» заключил соглашение с Госкомэкологии. По этому соглашению на средства Республиканского фонда охраны природы планируется обновить и реконструировать очистные сооружения этого предприятия. Сумма немалая, но это нужно делать.
В части Ташкентского трубного завода сложнее. Мы воюем с руководством этого завода, чтобы они приняли конкретные меры или дали план устранения недостатков, которые мы выявили.
— Какие предложения по созданию «зеленых» рабочих мест вы можете отметить?
— Стратегия по переходу Узбекистана на «зеленую» экономику это подразумевает. «Зеленая» экономика — это современные, экологически чистые, безотходные, ресурсосберегающие технологии. Рабочие места будут создаваться на новых предприятиях, использующих современные линии производства продукции. Вместе с тем это вопрос реконструкции действующих предприятий, и здесь тоже нужны будут рабочие руки.
Мы ставим вопрос о системном озеленении. Создание зеленых поясов — это тоже новые рабочие места. Для строительства и эксплуатации электростанций возобновляемой энергии тоже нужны рабочие.
— Почему вы поддерживаете строительство АЭС?
— Мы много изучали вопрос строительства атомной электростанции. При изучении выяснилось, что самые развитые страны используют атомную энергетику. Никто из них не собирается сворачивать АЭС быстрыми темпами. Программы использования ядерной энергетики многолетние.
Мы изучили технологии, которые используются на АЭС в России, Японии и Венгрии. Узбекистан сделал выбор в пользу технологии «3+». Она признана самой передовой и защищенной технологией с 21 степенью защиты. Этого не было на Чернобыльской станции и в Фукусиме, в авариях на которых большую долю занимал человеческий фактор.
При строительстве новых станций учитываются все возможные последствия и технические неполадки, которые случаются во всем мире. Изучается опыт больших аварий.
Когда мы увидели, что там есть 21 степень защиты, мы увидели, что это приемлемая технология. Более того, площадка для строительства выбрана в 4 км от озера Тузкан, в безлюдной зоне.
Специалисты «Узатома» и «Росатома» показали, какие изыскания там проводятся. Мы на месте увидели, что к строительству АЭС подходят очень серьезно. Мы увидели не только наземные наблюдения, но и наблюдения с использованием дронов, чтобы показать преимущество, необходимость и возможность этого строительства в этом месте.
Общественность беспокоит вопрос о ядерных отходах. Технология «3+» подразумевает циркуляцию радиоактивной воды в замкнутом пространстве. Радиоактивная вода испаряется, а в паре радиации нет. Осадок отправляется на переработку на предприятие «Маяк» в Россию. Затем переработанные отходы вернутся в Узбекистан и будут захоронены на территории АЭС.
Ядерные технологии — это высокие технологии. Это как локомотив вытянет за собой систему подготовки кадров. После того, как мы изучили эту площадку со специалистами, мы организовали общественное слушание, где специалисты «Узатома» и «Росатома» отчитывались перед местным населением.
Местное население получило нужную квалифицированную информацию. Они поставили один вопрос: чтобы специалисты, которые будут работать на строительстве и во время эксплуатации АЭС (а это 14 тысяч рабочих мест), были выращены из местных кадров. Из тех, кто проживает в Форишском районе Джизакской области и других близлежащих районах.
АЭС — это градообразующее предприятие. До завершения строительства там вырастет современный город. Помимо электричества регион получит подготовку квалифицированных кадров, рабочие места и инвестиции.
Конечно, нам хотелось бы, чтобы наши населенные пункты были такие же, как европейские: с хорошими дорогами, системой канализации, стабильным энергообеспечением. И такой город будет в Форишском районе. На этом настаивают сами жители.
И когда мы на чашу весов поставили плюсы и минусы, мы склонились к тому, что в Узбекистане нужно поддержать строительство АЭС. Но поставить очень жесткий и постоянный общественный контроль за выполнением всех предписаний.
