Уже не первый год в центре Ташкента дети продают влажные салфетки посетителям ресторанов и кафе и прохожим. В работу вовлечены не только подростки. Многие из них еще не достигли школьного возраста. «Газета.uz» на примере одной семьи попыталась разобраться, почему дети вынуждены работать, чем занимаются их родители и какие меры принимаются властями для того, чтобы предотвратить детский труд.
Стыдный труд
Малике (имена детей и их родственников здесь и далее изменены) 11 лет. Она уже привыкла продавать салфетки. Девочка отрешенно смотрит в пространство сквозь посетителей кафе и предлагает купить им пачку влажных салфеток по золотой цене. За Маликой плетется семилетняя Нигора. Она почти не говорит и не реагирует на вопросы.
Пока дети ждут десерт, я узнаю, что они живут в Сергелийском районе и нуждаются в одежде. Мама девочек сидит за углом кафе с их младшей сестрой полутора лет. Дома их ждет трехлетний брат, беременная тетя с ребенком, бабушка и дедушка.
Нигора и Малика посещают школу рядом с домом. Старшая девочка начала учиться в 8 лет и поменяла уже не одно учебное заведение. Из-за работы дети не всегда высыпаются и успевают делать уроки.
Три-четыре раза в неделю Малика и Нигора отправляются на работу вместе с мамой или бабушкой. Рабочий день длится около пяти часов, и ближе к полуночи семья возвращается домой.
Мама девочек Саодат взбалтывает бутылочки со сладким чаем для полуторагодовалой Амалии. Вечернее солнце окрашивает стены ее новой кухни в золотистый оттенок.
Саодат рассказывает, что после 13 лет борьбы за получение социального жилья ее семье все-таки удалось получить двухкомнатную квартиру в новом квартале. Вместе с Саодат и ее детьми в квартире проживают ещё четыре человека.
Саодат уже было потеряла надежду. Ей приходилось ночевать у здания Сергелийского хокимията в течение нескольких месяцев. Для молодой женщины нет большего счастья, чем жить с детьми под одной крышей.
Раньше Саодат от безысходности была вынуждена отдавать детей в транзитный центр. Обычно в центре дети живут не более месяца. Оттуда их могут определить в детский дом или отдать под опеку родственников.
Саодат всего 30 лет, у нее четверо брошенных отцами детей и водяная грыжа в животе. Она попрошайничает с пяти лет.
«Раньше мы попрошайничали, а потом я узнала, что можно салфетки продавать. Сама я продавать не могу, потому что у меня никто не купит, поэтому старших дочек приходится брать. Надеюсь, младшим детям уже не придется так жить», — рассказывает она.
Саодат противопоказаны тяжелые физические нагрузки, поэтому она не может устроиться на низкоквалифицированную работу уборщицы или дворника. Она не училась в школе, не умеет писать и читает только по слогам, поэтому не мечтает о более достойной работе. Саодат рассказывает, что ей предлагали легкую работу, которая не навредит ее здоровью, но на зарплату 50 тысяч сумов в день ее семье не выжить.
«Не знаю, что будем делать, когда наступят холода. Сейчас у детей курток даже нет. Наверное, будем сидеть дома и кушать, что придется», — переживает женщина.
За один вечер ее детям удается заработать в среднем 200 тысяч сумов ((за вычетом стоимости салфеток). Семья не может работать более 15−17 дней в месяц. С работы приходится возвращаться на такси. Почти весь заработок уходит на питание. Есть еще коммунальные услуги и набранные долги за покупку подержанной мебели. Мебель пришлось купить в долг у соседей. В новой квартире Саодат не было ничего, кроме газовой плиты и маленького холодильника.
В махаллинском сходе граждан по месту жительства Саодат «Газете.uz» сообщили, что трудовая биржа ежемесячно предоставляет список открытых вакансий, а женщинам помогают оформить документы для получения пособия на ребенка.
Однако, по словам Саодат, она еще не получила прописку в своей новой квартире, а без прописки на государственную работу ей не устроиться, как и не получить пособие на своих детей.
Сотрудники ОВД знают про беды и проблемы Саодат и ее детей. Однако, со слов женщины, пока ограничиваются нравоучениями, стыдят ее и не предлагают реальных способов справиться со сложившейся ситуацией.
«Если ребенок работает во время занятий, выясняется, почему он продает салфетки в учебное время. Выясняется, действительно ли тяжелое положение в семье, — сообщили „Газете.uz“ в пресс-службе ГУВД Ташкента. — Бывали случаи, когда родители не знали, что их дети работают. Был конкретный случай, когда у детей болела мама. Тогда ГУВД содействовало выделению материальной помощи и ордера на бесплатное лечение».
«Часто отцы этих детей живут своей жизнью, — добавили в пресс-службе ГУВД. — Дети растут в неблагополучных семьях, где родителям нет дела до своих детей. В таких случаях в отношении родителей применяются меры согласно статье 47 Административного кодекса — невыполнение обязанностей по воспитанию и обучению детей».
В ГУВД подчеркнули, что для решения проблемы необходимо повышать ответственность родителей за воспитание детей и вести с ними работу.
К делу детей, продающих салфетки, подключаются махаллинские комитеты, министерства труда и народного образования, отметили в ГУВД.
Невидимая проблема
Государственный трудовой инспектор Министерства занятости и трудовых отношений Гулрух Ниязметова не смогла подтвердить «Газете.uz», что министерство занимается вопросами детского труда в данном контексте. Она сослалась на статью 7 Трудового кодекса (запрещение принудительного труда) и конвенции Международной организации труда (МОТ) о принудительном труде и его упразднении.
Гулрух Ниязметова отметила, что согласно мониторингу Минтруда, за 10 месяцев текущего года выявлено 7 случаев принудительного детского труда. О случаях с салфетками инспекции неизвестно.
Она посоветовала корреспонденту «Газеты.uz» обратиться в социальный отдел попечения несовершеннолетних при Ташкентском городском управлении народного образования (ГУНО). Однако редакции не удалось дозвониться по номеру, названному сотрудником приемной ГУНО.
В городской межведомственной комиссии по работе с несовершеннолетними при хокимияте Ташкента «Газете.uz» сообщили, что вопросами детей, торгующих салфетками, должно заниматься ГУВД.
Социальные корни
Минимальный возраст для приема на работу, установленный Трудовым кодексом Узбекистана, — 15 лет. Это соответствует международным нормам, а именно 138-й Конвенции МОТ, которую Узбекистан ратифицировал в 2009 году.
Несмотря на принятые нормативные акты, проблема детского труда остается нерешенной. Не предложив семьям альтернативу, искоренить проблему детского труда видится маловероятным.
Эксперт Колумбийского университета, специалист по социальной работе с опытом работы в Узбекистане Людмила Ким считает, что для решения проблем семей, оказавшихся в трудной жизненной ситуации должны существовать службы и организации, оказывающие профессиональную помощь.
«Поддержкой семей в социальной системе Узбекистана занимается очень много ведомств. Это министерства народного образования, здравоохранения, трудовых отношений, внутренних дел. Это Комитет женщин и центр „Оила“. Но когда у одного ребенка десять нянь, то получается, что нет ни одной», — считает Людмила Ким.
По ее мнению, Саодат является клиентом всех учреждений. Однако ее нерешенные проблемы связаны с отсутствием профессиональных социальных работников, хотя в этом направлении ведется определенная работа.
Людмила Ким отметила, что семьи, попавшие в сложные ситуации, сталкиваются с комплексом проблем. Эти проблемы связаны индивидуально с каждым членом семьи и с семьей как системой. В данном случае нужно рассматривать не только проблемы Саодат и ее детей, но и родственников женщины, которые делят с ней жилье. Также нужно рассматривать окружение семьи в лице махаллинского схода граждан, школы и поликлиники, общества, в котором живет семья.
Перед Саодат стоит необходимость в удовлетворении базовых потребностей своей семьи: еда и одежда. И только удовлетворив базовые потребности, Саодат сможет перейти к решению проблемы лечения, трудоустройства, образования своих детей, отмечает Людмила Ким.
«Саодат пытается быть со своими детьми. Она хорошая мама. Она пытается быть хорошей мамой, как она умеет, исходя из своего жизненного опыта. Она не видит другого выхода. И труд детей — это та стратегия выживания, которую она нашла», — настаивает эксперт.
Людмила Ким подчеркнула, что у Саодат много сильных сторон. Женщина боролась за получение квартиры много лет и добилась в этом успеха. Она остается со своими детьми несмотря на то, что была вынуждена временно отдать их в транзитный центр.
«Основная модель социальной работы — выявление сильных сторон клиента. Институциональное учреждение — последняя мера, к которой можно прибегнуть. И сейчас главное, чтобы дети не попали в эти учреждения. Исследования и практика показывают, что институциональные формы наносят непоправимый вред развитию ребенка, его психоэмоциональному здоровью и имеют очень долгосрочные и негативные эффекты во взрослой жизни», — сказала Людмила Ким.
Она отметила, что задачи социального работника при решении проблем клиента заключаются в выявлении проблем и расстановке приоритетов. Социальный работник составляет план действий и помогает семье реализовать его. Он действует в междисциплинарной команде специалистов, индивидуально работающих с каждым случаем. Они находят необходимые услуги, координируют семью, контролируют результаты и ходатайствуют за клиентов. Более того, соцработник обучает клиента справляться со своими трудностями самому. Его задача — не только решить проблему, но и предотвратить трудные жизненные ситуации в будущем.
«Важнейший элемент социальной работы — формирование человеческих отношений между сотрудником и клиентом. Социальная работа базируется на глобальных этических принципах и ценностях, лежащих в основе профессионального этического кодекса социальных работников. Уважение достоинства человека и его человеческих прав, социальная справедливость, принятие ценности человека, соблюдение конфиденциальности и отношения на основе принятия и эмпатии — неотъемлемые элементы деятельности социального работника, которые делают эту профессию уникальной в ряду других профессий», — подчеркнула эксперт.
Людмила Ким считает, что случай Саодат имеет очень серьезный уровень сложности, требующий профессионального подхода с применением научных методов работы, основанных на доказательствах, практике и исследованиях.
Эксперт отметила профессиональную работу Республиканского центра социальной адаптации детей (РЦСАД) и Ассоциации «SOS-Детские деревни», где есть программы по предотвращению разлучения детей с семьями и помещения их в институциональные учреждения.
«Эти организации работают по международным стандартам социальной работы, развивают инновационные услуги. Проблема в том, что таких служб мало. Такие службы должны быть в государственной системе. РЦСАД и „Детские деревни“ являются примером хорошей модели, которую государство могло бы развивать», — заявила Людмила Ким.
Она призвала общественность проявить эмпатию и понимание к людям с трудной жизненной ситуацией.
«Реакция осуждения неприемлема. Реакция жалости не помогает. Общественность должна действовать и понимать, что у каждого есть своя ответственность, чтобы помогать таким семьям. Подобная ситуация семьи — это не индивидуальная вина семьи. Это стечение обстоятельств и различные внешние и внутренние факторы, которые могут произойти практически с каждым», — заявила эксперт.
«Потому что мы живем не изолированно и мы не можем все контролировать. Катастрофы, болезни, войны, домашнее насилие — события, которые мы не можем контролировать, которые приводят к таким последствиям», — продолжила она.
Людмила Ким подчеркнула, что эффективнее не искать виноватых, а подумать, что могут сделать государство и общественность для ускорения позитивных результатов социальной работы, борьбы с социальным неравенством и искоренения детского труда.
