28 декабря 2023 года во Дворце международных форумов состоялся концерт всемирно известной пианистки — Лолы Астановой. Уроженка Ташкента и выпускница Успенки больше 20 лет живёт и строит музыкальную карьеру в США. Она успешно ведёт страницы в соцсетях — только в Instagram за её творчеством следят 1,3 миллиона человек, а в YouTube общее количество просмотров её видео набрало почти 100 миллионов. В эксклюзивном интервью для «Газеты.uz» после выступления пианистка рассказала о популярности в соцсетях, причинах успеха узбекистанских музыкантов за рубежом, разнице в подходах к обучению музыке, о роли строгих учителей и новом концерте, который планируется провести в Ташкенте уже в феврале.
— Какие у вас эмоции после концерта?
— Эмоции переполняют, потому что какое-то волшебное предновогоднее настроение. И эти аплодисменты, и люди так тепло приняли. Мне очень приятно быть здесь. Я до сих пор под впечатлением от публики, от гостеприимства и очень довольна.
— Вы сегодня выступали с камерным оркестром «Солисты Узбекистана». Сложно ли было проводить концерт с оркестром, с которым вы раньше не работали, а на живые репетиции у вас была лишь пара дней.
— С оркестром мы замечательно сыгрались. Репетиций было мало, но мы очень дружно это всё сыграли, прорепетировали, сложностей никаких не было. И, мне кажется, у этого оркестра очень высокий уровень. А на концерте было ещё лучше, чем на репетиции, что всегда радует.
— В вашем фильме The Journey to the Theatre of Silence есть эпизод, где вы двигаете пальцами в воздухе. Мне показалось, что вы так разминаете пальцы и руки перед выступлением. Так ли это?
— Да, вам правильно показалось. Потому что иногда нет инструмента в гримёрке или за кулисами. А на сцену нужно, конечно, выходить с разыгранными руками, потому что от этого реально зависит качество выступления. Поэтому я разминаюсь. Если, например, нет инструмента, я могу согревать руки, делать какую-то мини-зарядку. Я даже об этом не думаю, это как-то само собой происходит.
В этом зале прекрасный рояль, один из лучших, мне кажется, роялей, на которых я когда-либо играла. Совсем не факт, что даже на самой большой и титулованной сцене, например, в Карнеги-холл (концертный зал в Нью-Йорке — ред.) будет хороший рояль. Поэтому я должна сделать комплимент этому залу — тут просто один из лучших инструментов в мире.
— Социальные сети сделали вас более знаменитой, но насколько они повлияли на вашу музыкальную карьеру? Она успешно складывалась и до появления соцсетей. Как бы продолжилась ваша карьера без них?
— Социальные сети — это неотъемлемая часть нашей жизни, особенно для артиста. Мне кажется, здесь больше позитивных моментов, чем негативных. Во-первых, ты можешь напрямую контактировать со зрителем, со своими слушателями. Тебе не нужны уже критики и какие-то люди, которые высказывают мнение. Слушатель может сам посмотреть, послушать, сказать, нравится или не нравится, пойдёт ли на концерт, купит ли билет.
В соцсетях есть свои спорные моменты. Например, там нужно немножечко всё преувеличивать, чтобы люди делились. Многие зацикливаются на количестве лайков, просмотров, подписчиков. Конечно, это присутствует. Но если к этому подходить нормально и не заострять на этом внимание, то соцсети — это большой позитив.
До соцсетей моя карьера развивалась именно в классическом ключе: симфонии, концерты Рахманинова, Чайковского с симфоническими оркестрами. Но я должна сказать, что мне это сейчас менее интересно с точки зрения академической музыки. Сейчас мне интереснее играть что-то авторское, создавать свою эстетику. Потому что классика, насколько бы мы её ни любили, это всё уже было сыграно. Сегодня я двигаюсь в другом направлении.
— Если не ошибаюсь, когда вы выпустили альбом Love in the Time of Covid, вы сказали, что это ваш последний альбом чистой классической музыки. Это связано со снижением интереса к академической музыке?
— Да, безусловно, это связано. Конечно, эта музыка всегда будет частью меня: столько лет жизни, моя музыкальная ДНК с этого начиналась, это никуда не денется. Но в карьерном плане и в плане развития я хочу сделать более масштабные концерты, шоу. Я люблю массивный звук. У меня столько креативных идей с точки зрения презентации, аранжировок. Я пишу музыку, и для меня это сейчас очень важно, потому что создание того, чего не было раньше, очень отличается от воспроизведения музыки других композиторов.
— Важной частью ваших концертных выступлений являются визуал и мода. Насколько они могут повлиять на восприятие зрителей, на ваш взгляд?
— Каждый зритель для себя выносит что-то своё. Кто-то будет концентрироваться на музыке, а для кого-то концерт — это просто выход в свет. Другие люди будут больше концентрироваться на образе, на наряде. То есть каждый по-своему реагирует.
И я не считаю, что это плохо. Вы презентуете аудио- и визуальную часть вместе, а зритель сам выберет, на чём он будет фокусироваться. Но главное, чтобы всё было на высоком уровне: и игра, и внешний вид. К сожалению или к счастью, это сегодняшний мир, от этого никуда не деться.
— Существует такое мнение, что сегодня достаточно иметь много денег, чтобы стать звездой, давать концерты в Карнеги-холл. Для того, чтобы музыкальная карьера состоялась, нужно ли получать образование в консерватории или достаточно быть активным и креативным в соцсетях?
— Недостаточно просто быть в соцсетях. Всё-таки популярность в соцсетях вам не поможет, если вы дадите живой концерт, не имея мастерства. Без реального умения и деньги вам тоже могут не помочь. Вы можете, конечно, арендовать Карнеги-холл, но это будет один раз. Никто на этот концерт второй раз не придёт, потому что люди каким-то образом чувствуют, когда артист может что-то интересное сказать, когда он имеет мастерство.
Многое зависит и от жанра музыки. Есть много поп-артистов, достигших невероятных высот без академического музыкального образования. Картину можно написать одним цветом, а можно написать десятью. Малевич написал «Чёрный квадрат». Всё зависит вашего стиля. Конечно, если у вас есть в арсенале выбор, то у вас будет больше опций.
— Ряд музыкантов из Узбекистана: пианисты, дирижёры или другие исполнители достигают больших успехов за границей. Как вы думаете, с чем это может быть связано?
— Знаете, это реально так и очень радует. Мне кажется, талантливых людей и музыкантов из Узбекистана много. У нас была очень сильная школа, сильные преподаватели, и они воспитали именно эту плеяду невероятных артистов, которые вышли отсюда.
Надо это поддерживать и надо этим гордиться, потому что выйти на мировую сцену в любом деле — это не шутки. Я связываю [успех] с системой, которая была заложена ранее. Например, мои педагоги были людьми высочайшего уровня. Сейчас я даже с трудом могу представить, где [ещё] можно найти хотя бы какой-то аналог этой системы. Я думаю, именно поэтому эти артисты достигли успеха.
— Вы обучались у великих мастеров своего дела: Тамара Попович, Лев Наумов. Чем, на ваш взгляд, отличаются подходы западных школ к обучению музыке?
— Конечно, разница есть. Наши педагоги были намного строже, они реально требовали, чтобы дети работали на результат. Мне кажется, в западных школах немножечко не хватает именно этой строгости. Потому что, например, в Америке детям нельзя ничего вообще сказать, нельзя их критиковать, даже если они не выучили уроки. Их всё равно нужно хвалить.
Мне кажется, это неправильно. Нужно найти баланс. Конечно, у нас был другой экстрим, где можно было бить ребёнка по рукам. Это тоже недопустимо. Но нужно мотивировать и нужно, чтобы человек горел, имел какую-то мечту и хотел достичь чего-то. В нас это реально было заложено, потому что люди хотели выйти на другой уровень, стать мировым именем. Для детей это очень важно, мне кажется.
— Получается, такая строгость была оправдана?
— Безусловно. И даже не только с точки зрения музыкального образования, а ещё с точки зрения характера. Настойчивость, [желание] идти вперёд, невзирая ни на какие трудности, и добиваться своей цели — это всё-таки часть характера. Эти педагоги приложили немало усилий, чтобы воспитать такой характер. И, я думаю, это на 100% было оправдано.
— Что помогало вам развиваться и продвигать себя как музыканта после переезда в США в 2005 году?
— Я, конечно же, шла по традиционному пути: конкурсы, фестивали, мастер-классы — их было сотни, даже невозможно всё перечислить. Но всё равно мне всегда импонировали какие-то более уникальные проекты с точки зрения масштабности.
Я всегда видела себя немножечко по-другому и хотела другой популярности. Чтобы выиграть конкурс, нужно играть по каким-то академическим правилам. А у меня всегда было другое самовыражение. Я вижу себя больше как шоувумен что ли.
— Вы играли американский гимн на праздновании в Белом доме в 2018 году. Можете рассказать, какие чувства тогда переживали?
— Это было грандиозно. Представьте иммигранта, человека, который не родился там… Это классическая история, когда ты приехал ни с чем, никого не знаешь, у тебя совершенно нет денег, и ты всю жизнь начинаешь с нуля — и доходишь до таких высот, что тебя пригласили исполнить национальный гимн в Белом доме. Это один из самых ярких концертов, дней в моей жизни.
- Как вы относитесь к идее популяризации классической инструментальной музыки? Возможно ли сделать так, чтобы сегодня она стала чуть более массовой, чтобы её слушали не только в узких профессиональных кругах.
— Ну зависит от того, какая именно классическая музыка. Люди с удовольствием слушают известные мелодии: та же самая «Лунная соната» или какие-то любимые мелодии из кинофильмов. По крайней мере, в Америке это называется классической музыкой.
В консерватории классической музыкой называют сонаты Бетховена, Скарлатти, этюды Лигети. С точки зрения масштабов и просмотров в соцсетях с этим сложнее. Потому что аудитория, мне кажется, хочет чего-то полегче, доступнее.
— Какое место в вашей жизни занимает Узбекистан?
— По факту живу в Америке, но я родилась в Узбекистане. Меня везде объявляют как uzbek-american pianist.
С Узбекистаном связано детство, первые музыкальные и артистические успехи. Поэтому без этого никуда. Я, конечно, могу играть на разных сценах, и моя жизнь уже складывается за рубежом. Но при этом для меня Узбекистан — совершенно особенное место, и это никогда не изменится.
— Исполняли ли вы когда-нибудь музыку узбекистанских композиторов?
— Возможно, когда я была студенткой. Сейчас меня очень привлекают наши национальные ритмы. Это настолько уникально. Я даже хочу сделать небольшой эксперимент с народными инструментами, пением. Эти ритмы для меня такой кайф. Сейчас я это больше ценю, чем когда была ребёнком.
— Ваш следующий концерт в Ташкенте пройдёт в феврале. Можете поделиться, есть ли уже какие-то идеи, наработки?
— Да, там будет очень много сюрпризов. Я приготовила несколько специальных номеров для этого концерта, так как прошедший концерт был немножечко спонтанным. Может быть, не хватило времени на какие-то элементы. Я хотела бы всех пригласить 25 февраля во Дворец форумов. Будут очень интересные номера-сюрпризы, и, я думаю, всем понравится.
— Мы будем с нетерпением ждать.
Беседовал Давлат Умаров.
