«Газета.uz» продолжает публикацию рассказов жителей Сырдарьи, пострадавших от прорыва плотины Сардобинского водохранилища 1 мая 2020 года. До этого мы публиковали историю Камолы Аброрхоновой. Её научную работу затопило водой, но благодаря вмешательству президента она смогла защитить докторскую. Наша очередная собеседница — Джумагуль Келдиярова.
Джумагуль Келдиярова, 51 год
1 мая было время уразы. Сын, который учится в Ташкенте, позвонил и спросил, не встали ли мы на сахарлик. Я сказала, что мы всей семьёй смотрели телевизор и заснули. Поговорив с сыном, я пошла спать. Не прошло и часа, как зазвонил телефон. Брат супруга — начальник экологии. Он сказал: «Выходите из дома, прорвало водохранилище, два часа назад». Я подняла детей, и мы вышли.
Мне сложно представить водохранилище. Мы не думали, что придёт так много воды. Мы ничего не взяли, ни документов, ни паспортов, ничего, вышли с детьми в одежде, которая была на нас. Думали, вода спадёт, и мы вернёмся.
Видео (на узбекском языке)
«Шли колонной, как во время войны»
Мы вышли на улицу и услышали шум воды, это был какой-то вой, грохот. В соседней махалле стоял грузовик, мы, подсаживая и подталкивая друг друга, забрались в него. Когда мы выехали на большую дорогу… Я даже не хочу вспоминать тот день. Идёт колонна, как во время войны. Кто пешком, кто на велосипеде, кто на ослиной повозке, кто на тракторе, кто на багажнике на крыше «Жигулей», у машины открыт багажник, в нём дети сидят, свесив ноги.
Через динамик объявляют: покидайте дома, прорвало водохранилище. Звонок был в 5:50, и уже в 6−6:30 нам удалось выбраться. На дороге полно машин, дети плачут, вышли без обуви, младенцев вынесли, просто укутав.
Фото: МВД.
Нас эвакуировали в 27-й совхоз. Хорошо, что есть добрые люди. Привезли двух овец и приготовили плов в больших казанах. Сын женился за четыре месяца до этого. Невестка плачет, я плачу вместе с ней. Пропали мебель, техника, мой дом. Я благодарна Аллаху за то, что мы остались целы.
Мои братья проживают в Фаришском районе, я позвонила им и рассказала, что произошло. Они приехали и забрали нас в Фариш. Тысяча человек отсюда отправились в Фариш. У кого есть родственники и друзья, забирают их. Остальные обустраиваются в колледже, чтобы переночевать.
Вообще камни для водохранилища грузовики возили из Фариша. В тот же день грузовики выстроились в Фарише, чтобы в них загрузили камни.
На следующее утро приехали люди из Фаришского района и составили список, сколько человек из семьи приехало. Принесли в коробках еду и одежду.
«Есть много хорошего, но и проблем много»
3 мая пришла весть, что дома будут сносить, и нужно забрать всё необходимое. Потом нас позвали оформлять документы. Паспорта, водительские права — мы ничего не взяли с собой. Документы государство нам выдало бесплатно, без очередей, спасибо.
А потом начались наши скитания. День-два поживёшь у кого-нибудь, но потом всё равно становится неудобно. Сын с невесткой уехали на квартиру в Ташкент. Всех четырёх сыновей я отправила. Мы очень благодарны президенту, за шесть месяцев построил 37 домов. Но техники нет.
Раньше у нас не было только газа. Сейчас есть газ, есть свет, не отключают. Есть горячая вода, холодная вода. Таких условий нет даже в некоторых домах в Ташкенте. Значит можно это сделать.
Есть и хорошее, но и проблем у нас много. Народу было трудно. Когда вы что-то теряете, вы его ищете, находитесь в поисках. Люди потеряли нажитое за 50 лет. Я вышла замуж более 30 лет назад, и нажитое за 30 лет сравнялось с землей. В дом пришла невестка, приданое пропало. Ладно, главное — чтобы дети были здоровы.
«Сардобинцы не неблагодарные»
Люди, которые не понимают, много говорят: «Сардобинцы ненасытные, Сардобинцы неблагодарные». Народ не неблагодарный. Мы благодарны Аллаху. Спасибо президенту. Он уже 2 мая приехал сам и пообещал нам: «Я дам вам ключи, вы войдёте в дом со всеми удобствами и будете жить». Но этого не произошло. Будет неправдой, если я скажу, что помогал только Узбекистан. Весь мир не остался в стороне. Помощь приходила из Турции, России, Америки, Саудовской Аравии. Но мы этой помощи не видели.
21 ноября мы переехали в дом. Дали двухкомнатную квартиру. Мы поселились — три семьи. У меня был магазин, его не стало. Я осталась без работы, пенсию не получаю, пособий от государства не получаю. Этот магазин был моим хлебом, он меня кормил. Я платила налоги каждый месяц, у меня были все документы, кадастр. Был участок земли за магазином, за который я каждый месяц платила налоги. Наши земли автоматически перешли государству. Даже после катастрофы я пошла и заплатила за землю 1,8 млн сумов. Вся моя работа была задокументирована, я не занималась незаконной торговлей.
У меня был четырёхкомнатный дом, но по старым кадастровым документам он остался двухкомнатным. Мы испытывали неудобства в двухкомнатной квартире, и я снова обратилась в хокимият. Мне сказали: обращайся куда хочешь, мы выдали дом согласно кадастру. Дома дали и тем, у кого не было кадастра, и у кого был просто фундамент на земле.
Ладно, пусть берут. Но людям, пережившим катастрофу, всё равно будет мало. Ведь мы не пошли и не открыли водохранилище своими руками.
«Мы не должны страдать, когда виноваты другие»
Фото: МВД.
Мы не должны страдать, когда виноваты другие. Этого бы не произошло, если бы водохранилище было построено как следует. Вон, Зааминское водохранилище было построено во времена бывшего Союза, сколько лет прошло, оно до сих пор прочное. А наше? На него ведь ушло столько же средств.
Почему людей не предупредили, что такое произойдёт? Годами ранее моя сестра приезжала и говорила: «Вы доверяете этому водохранилищу? Если его когда-нибудь прорвёт, вы останетесь под водой». Пять махаллей исчезло. Построили дома, отремонтировали коттеджи в махаллях «Юртдош» и «Дустлик». Столько строителей приехало из Каракалпакстана, Хорезма, других регионов, они работали, не жалуясь на жару, спасибо им огромное.
Было время пандемии, была оказана огромная помощь, но здесь было много и несправедливости. Мы не можем закрывать на это глаза. Люди страдают. Даже сейчас много пустующих квартир.
Пустой мешок стоймя не поставишь, что будет есть народ? «Что ты ешь, мой народ? Можешь ли ты себя прокормить?» Потом никто даже не навестил нас с такими вопросами.
Какой была помощь государства
Президент выделил 40 млн сумов. В дополнение предоставили шесть сертификатов на бытовую технику. Кадастр оценил здание моего магазина в 54 млн сумов, я получила деньги. Бытовую технику и продукты питания, находившиеся в магазине, оценили в 46 млн сумов и дали мне только 30 млн сумов. Сказали, что остальное выдадут позже, но так и не дали.
После того, как я без конца ругалась и ходила с жалобами в Кабинет министров и Олий Мажлис, мне дали ещё одну двухкомнатную квартиру, так как у нас большая семья. Один сын переехал туда. А я с тремя сыновьями, невесткой и мужем живём в двухкомнатной квартире.
«Народ без работы»
Вот, на 2 гектарах земли построили текстильную фабрику «Оксарой». Она была построена, чтобы обеспечить работой здешних безработных женщин, парней. Народ пошёл на работу, у всех были большие амбиции. Но сейчас люди без работы. Они бросили работу, потому что даже после того, как они проработали по четыре-пять месяцев, платили по 200−400 тысяч в месяц. Мой сын 2001 года рождения тоже проработал три месяца за зарплату в 250 тысяч сумов. Начинал работу в 7:30 и вплоть до 12 ночи находится на фабрике. Затем он уехал работать в Ташкент. Какая-нибудь нормальная организация могла бы взять и поднять [фабрику], она пустует, пусть работает.
Дороги наши тоже не достроены. Когда нам надо ехать в районную больницу, таксисты воют, не хотят ехать. 5−6 км дороги из камней, мост не достроен. Автобусы перестали ездить. Там наш центр, там хокимият, мы ездим туда решать все наши дела. Я и по этому вопросу отправила письмо в Кабинет министров. Пришли из дорожного строительства и сказали: «Дорога будет открыта с марта, сейчас нет средств». Вот и март закончился, сегодня уже 10 апреля. Никто не появился и не занялся дорогой. Автобус, который ходит в Ташкент, попал в аварию, проезжая по мосту, две машины провалились.
Я говорю не только о себе, все люди страдают. Здесь все заодно. Когда, кто проведает нас? Разве народ не имеет права на хорошую жизнь? Мы уже смирились с катастрофой, были благодарны всему. Мы благодарны, что не умерли. Если бы плотина прорвалась ночью, 99% людей не было бы. Нам повезло, что была ураза, и мы выжили. Кто-то из-за этого наводнения впал в стрессовое состояние, кто-то умер.
«Арестовали на 5 суток за то, что говорила правду»
Нам сообщили, что кредиты приостановлены, заморожены, мы обратились по нашим участкам в Кабинет министров. Вон какую президентскую школу построили. Среди нас есть образованные кадры с высшим образованием, преподаватели. Бывший директор возилась с грязью, чистила школу, переживала, заболела раком. Они с сёстрами готовили для рабочих, делали другие дела. А их отодвинули в сторону, привезли учителей из других областей, а директора — из Бухары.
Ладно, пусть работают приезжие, но пусть работают и наши. Безработных у нас самих хватает. Один учитель приехал из России, хорошо. Им платят большую зарплату, пусть дадут эту зарплату нашим людям, они тоже учат детей с полной отдачей.
Много пустых квартир. В каждом из вот этих домов есть по две-три такие пустые квартиры. Никто там не живёт — можно увидеть по пыльным окнам. Оформили их на чьи-то имена. Люди, которые получили эти квартиры, не нуждаются в жилье.
Пусть дадут нуждающимся, тем, кто живёт по две-три семьи, многие живут в тесноте. Пусть даже дадут с условием выплаты какой-то части государству, пусть дадут в кредит. Сейчас мы не в состоянии построить дом, у нас нет участка.
Наводнение принесло нам и плохое, и хорошее. Хорошее в том, что по поручению президента нам создали такие условия.
Мне 51 год. До этого я не знала премьер-министра, мы даже хокима не видели. Я была предпринимателем и ходила в налоговую, Народный банк. Премьер-министр приехал и ходил среди людей. Большое за это спасибо. Но есть и обратная сторона. Мы ездили в Ташкент в Генеральную прокуратуру, ездили на выездные приёмы, я ездила более 10 раз. В начале февраля я была в Кабинете министров, и через три дня меня несправедливо посадили на пять суток за то, что я пошла сказать правду.
Сотрудники внутренних дел, прокуратуры поехали за нами в Ташкент и сказали: «Уезжайте, мы сами решим ваши проблемы». Я сказала, что мы столько раз обращались, но они ничего не решили, начался спор. Когда я вернулась, мне позвонили и сказали, что будет встреча с теми, кто обратился в Кабинет министров. Участковый Хумоюн и парень по имени Асад из отдела уголовного розыска забрали меня на своей машине.
Меня привели в какую-то комнату и попросили посидеть 10 минут, мол, сейчас подойдут другие. Через некоторое время вошла женщина, моложе меня лет на 10, и начала кричать и ругаться со мной. Я её никогда не встречала. Мы с ней спорили, и затем я ушла. Никто из Кабинета министров так и не приехал.
Эта женщина написала на меня заявление, остальные были свидетелями, через три дня меня вызвали в суд. Судья меня даже не выслушал. Я не оскорбляла эту женщину, я просто сказала ей следить за языком. Но мне дали пять суток, и я их отсидела.
Я не заслуживала оказаться в тюрьме. Благодаря наводнению я побывала и в тюрьме. Меня бы не посадили, если бы не это наводнение. Я и сейчас не могу себя представить в тюрьме. Старший сын говорил: подайте апелляцию. Я сказала, что не стану, пусть Бог рассудит тех, кто причинил мне вред. Наш участковый по имени Бекзод привёз эту женщину из 17-го совхоза и отвёз обратно. Позже мы узнали, что он нанял эту женщину за деньги.
