В Узбекистане разрабатывается Национальная стратегия борьбы с коррупцией на 2021−2025 годы. Могу задать себе и окружающим вполне резонный вопрос: а зачем? Только недавно вроде бы обновили антикоррупционное законодательство. Появилось новое агентство, несёт в народ и власть массу интересных идей и предложений.

В конце концов, никто вроде бы не отменял ни прокуратуру, ни правоохранителей, ни суды. Одни регулярно сообщают о выявлении, другие — сажают и наказывают. Действительно, всё логично и правильно. Для Германии, США, Швеции, Сингапура. А вот для нас — совсем другая история.

Ожидаемая стратегия, конечно же, не первая. Скоро узнаем, что собираются делать ещё. Наверняка, строже наказывать. Хотя вроде бы всё перепробовали. Продолжат сокращать коррупционную товарную массу: количество справок и всевозможных разрешений и лицензий. Повышать прозрачность гостендеров. Совершенствовать процедуру раскрытия доходов и расходов чиновников.

Регулярно спорю с друзьями на тему коррупции. Как правило, диспут идёт вокруг двух точек зрения. Кто-то выступает за нулевую терпимость к взяткам во всех проявлениях: от кабинета врача до самых высоких кабинетов. А кто-то, как я, отстаивает более умеренную точку зрения: есть, мол, такой уровень мзды, при которой и за державу не обидно, и можно дать. «Не подмажешь — не поедет».

Или, к примеру, лоббизм в экономике. Можно посчитать, что «неформальное» продвижение важных и нужных проектов — это уже и не взятка в чистом виде. Правда, каждый «толкач» уверен, что именно его проект самый важный и нужный. Лоббизм — всегда сосед коррупции. Очень часто они пересекаются. Поэтому очень важно их всегда отделять друг от друга. Ещё лучше — с помощью конкретного закона поставить на профессиональное русло. Хотелось бы, что инициатива о таком законе попала в стратегию.

В споре каждый всегда остается при своем мнении, но нас всегда сближает одна общая мысль: отечественное мздоимство имеет давний бэкграунд. Равно как и борьба с ним. Фраза «я дам „добро“ на продвижение вашего контракта, а вы возьмите моего сына/дочь в этот проект» будет звучать регулярно. Человек — натура порочная по природе, такова реальность, и она не зависит от географии и политического строя.

Публика соцсетей и простые люди в вопросах борьбы государства с коррупцией по-прежнему настроены, мягко говоря, не слишком позитивно. Пишут про явный дефицит неподкупных чиновников, правоохранителей, судей. Глас народа — сегодня власти его вроде бы слушают. Но отсюда можно сделать вывод, что это зло искоренить еще долго не получится. Но нужно уменьшать. Каким образом?

К примеру, директор Агентства по противодействию коррупции Акмал Бурханов предлагает создать платформу E-antikor, где будут обнародовать данных тех, кто причастен к коррупционным преступлениям. Главный принцип: каждый взяточник (берущий, дающий, причастный) должен «выйти из сумрака» на свет правды.

Возможно, нашим борцам с коррупцией приглянулся опыт США 70-х годов прошлого века. Тогда пять секретных подразделений ФБР запустило своих тайных агентов в конгресс, профсоюзы, администрации городов, оборонный аутсорсинг, пенсионные фонды. Выявили и осудили более 20 тысяч человек, кто попал под подозрение, был уволен.

На мой взгляд, появление «списка коррупционеров» стало бы ключевым предложением в антикоррупционной борьбе. Потому что я хорошо представляю, как в ходе очередной истории со взятками зачастую в больших кабинетах собираются большие люди и решают: обнародовать эту историю или замолчать, либо заболтать.

К идее списка, пожалуй, можно было бы добавить и пожизненную дисквалификацию. Хорошо бы, конечно, не только для госслужбы, но и для бизнеса. Потому что тот, кто обманывает государство, обманет и частный сектор. В американском случае, кстати, так и произошло — люди стали изгоями в своей «лиге». Без работы они, конечно, не остались, но на прежний уровень уже подняться никак не смогли.

Но у нас всё-таки более гуманное общество. Да и традиции взаимопомощи куда сильнее. Думаю, на такие крутые меры никто не пойдёт. А значит, после 2025 года поводов для новых программ и стратегий ещё будет достаточно.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.