В конце мая грузинский TBC Bank Group консолидировал 100% доли в Payme путём покупки оставшихся 49% долей за 55,7 млн долларов при оценке компании в более чем 113,6 млн. Сделку, пожалуй, можно назвать самой крупной частной M&A (сделкой по слиянию или поглощению) и наиболее важной и значимой на рынке за последние 10−15 лет.

Кроме искренних поздравлений, основателям компании и команде TBC, вошедшей в проект, стоит выдать и существенную порцию благодарностей — за то, что показывают, каким потенциалом может обладать местный рынок, за то, что создают те самые «истории успеха» на рынке, которые для потенциальных инвесторов намного важнее заявлений, лозунгов, обещаний и форумов, за то, что развивают индустрию и привлекают внимание к стране.

Не один раз за день я видел вопрос «А почему компания не пошла на IPO?» Очевидно, что для конкретного примера Payme никаких логических предпосылок к попытке продажи долей на публичном рынке не было. Но в целом, вопрос о том, почему местные частные компании не могут привлекать финансирование на открытом рынке или местные учредители не могут выйти из проектов полностью или частично за счёт листинга на бирже, является очень интересным.

На практике, конечно, в большинстве ситуаций, кроме денег/цены, в переговорах важны перспективы, синергия, доступ к технологиям. Тогда частная сделка со стратегическим покупателем имеет неоспоримые преимущества, и продавцы не обращаются к публичному рынку. Возможность публичной сделки скорее более интересна уже зрелым и самостоятельным компаниям, которые хотят привлечь деньги на расширение или где акционер хочет зафиксировать свою прибыль за годы инвестирования средств и усилий.

Реклама на Газета.uz

Чем вообще такая опция может быть полезна и интересна? Возможность публичной продажи акций на рынке создаёт механизм аукциона для инвесторов, которые будут предлагать более высокую цены за актив, так как верят в его ценность и перспективы. Со своей стороны, продавец будет стараться как можно лучше «упаковать» свой актив: показать его сильные стороны, объяснить стратегию работы с рисками и слабыми сторонами (спрятать их всё равно не получится, ведь изучать компанию будут сотни и тысячи инвесторов), рассказать о перспективах и т. д.

Таким образом, покупатели получают максимально прозрачную информацию об активе и имеют возможность его правильно оценить, а продавец имеет возможность получить доступ к широкому кругу инвесторов, не зависеть от прихотей и особенностей стратегического инвестора, а в итоге получает максимально возможную цену за свой актив. Покупатели и продавцы доверяют друг другу, представленной информации, инфраструктуре, которая обеспечивает транзакцию, и имеют возможность быстро и просто получить возможность провести такую сделку. Доверие и доступность во главе угла такой сделки.

К сожалению, с этим у нас имеются проблемы.

  1. Незащищённость частной собственности, прав миноритариев и инвесторов, невыполнение мажоритарием требований законодательства или бездействие госорганов по принуждению их к исполнению законодательства заставляют потенциальных инвесторов отказываться от инвестирования в Узбекистан или, учитывая риски, предлагать/запрашивать существенно более низкие цены, чем на сравнимые активы на развитых рынках. К примеру, если доходность в 15−17% (20−22% минус девальвация курса сума к доллару) в долларах для любого инвестора в облигации стала бы очень привлекательной, то в Узбекистане крайне сложно найти инвесторов, интересующихся таким продуктом;
  2. Нестабильное законодательство, инфраструктура, появляющиеся необъяснимо откуда странные нововведения в порядках и системе продажи акций, нелогичные ограничения на инвестиции от тех или иных лиц отражают риски доверия к инфраструктуре и законодательству — инвесторы просто не хотят иметь дело с местными банками, брокерами, посредниками, биржами, регуляторами и т. д.;
  3. Важной особенностью выхода на биржу является доступ к широкому кругу инвесторов, но если наша инфраструктура не позволяет доступ номинальных владельцев, имеет жёсткие требований по открытию счетов иностранными и не имеет возможности онлайн-открытия счетов гражданами страны, а ко всем прочему требует оригинал подписанной бумаги на каждое действие, то количество инвесторов резко сокращается, что делает листинг практически бессмысленным, ведь проще договориться напрямую с теми 2−3−5 инвесторами, что могут всерьёз инвестировать в компанию;
  4. Ещё одной стороной вопроса масштабов инвестирования является отсутствие механизмов коллективного инвестирования — по сути, законодательства и практики объединения множества небольших инвесторов под управлением профессиональных участников в фонды, что заставляет тех частных инвесторов, имеющихся на рынке рассматривать каждую сделку отдельно, а не упрощать их жизнь за счёт передоверия этой работы профессионалам.

Если эти проблемы будут решены, то мы можем рассчитывать на органичный рост рынка и выход на него успешных частных компаний в достаточно короткие сроки, так как спрос на финансирование и деньги в Узбекистане имеется в большом объёме, как и заинтересованность внутренних и иностранных инвесторов в проектах в стране. Нет лишь нормальных путей организации связи между спросом и предложением.

Хотелось бы, чтобы в тех случаях, когда появляется частная компания, желающая выйти на публичный рынок, вопросы законодательства и инфраструктуры не препятствовали её желаниям.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.