Подъезд к буддийскому храму покрыт бетонной крошкой и пылью, в которой глубоко отпечатались следы экскаватора. Жёлтый, с большим зубастым ковшом, он неуклюже разворачивается на месте, проезжает несколько метров и останавливается напротив ворот храма.
Там, где год назад высились деревья с пышной кроной, вбита в землю опора эстакады надземного метро, которая свяжет станции «Бекат-5» Сергелийского участка Чиланзарской линии и «Бекат-7» Кольцевой линии. У массивного основания в рытвинах лежат галька и асфальтовый скол.
До стены храма, обшарпанной и покрытой трещинами, несколько шагов. Из неё на уровне земли торчат две канализационные пластиковые трубы. Одна отрезана, другая перебита надвое. Это третий раз, когда из-за строительных работ выходит из строя канализация.
К моменту публикации канализацию починили.
С левой стороны, за второй опорой образовалась свалка. Бывший пункт приёма платежей рабочие используют как отхожее место.
Время обеденное. Десяток строителей сидит у бетонных колонн под эстакадой новой линии метро, пока другие работают на высоте — укладывают пролёты. Один из пролётов перекинут через территорию действующего буддийского храма, единственного во всей Центральной Азии. В угрожающей тени конструкции оказались подъезд к воротам и часть внутреннего двора.
Забетонированную площадку, по словам заместителя настоятеля храма Александра Хегая, от кусков бетона, другого строительного и бытового мусора не очищают сознательно. Это доказательство того, что из-за юридической неопределённости судьбы религиозного учреждения ситуация стала не только невыносимой, но и опасной. Под пролётом натянули сетку, которая колышется на ветру и не выглядит достаточно надёжно, чтобы обеспечить безопасность сотрудников и посетителей храма.
«Сегодня заходил один из прорабов, предлагал убрать всё. Им самим неудобно: рабочие ходят наверху, могут кусок арматуры уронить. Курят, бычки кидают на нашу территорию. Это недопустимо с моральной точки зрения. Но они обычные работяги, исполнители. О нашем существовании только узнали. Когда им объяснили, что это «корейская «мечеть», отношение немного поменялось — всё-таки народ у нас с уважением относится к религиям», — рассказывает Александр Хегай.
С 11 сентября буддийский храм приостановил деятельность и не принимает прихожан, туристов. Однако в книге регистрации посетителей появляются новые записи с упоминанием сотрудников правоохранительных органов, РЭС. Заместитель настоятеля уточняет, что приезжают и чиновники — провести неофициальные переговоры.
«Недавно были представители городского хокимията и Комитета по делам религий. Они приезжали по нашему обращению в портал президента (Виртуальная приёмная президента Узбекистана — ред.), чтобы разобраться в ситуации и узнать позицию храма. Все хотят найти решение, но почему-то пока не получается», — говорит Александр Хегай.
Впервые в ситуацию неопределённости буддийский храм попал в 2018 году. Планировалось расширение автомобильной дороги, и часть территории комплекса власти намеревались изъять под тротуар. После вмешательства на тот момент и. о. хокима Ташкента Джахонгира Артыкходжаева и его помощников проект пересмотрели в пользу храма. Новый план с корректурой хранили как охранную грамоту.
Через три года пришло новое уведомление об изъятии земли храма. На этот раз для строительства надземной линии метро. Почему её не пустили по противоположной стороне, где лежат поля и нет застройки — вопрос уже риторический.
К строительным работам приступили раньше, чем к официальной процедуре изъятия. По словам заместителя настоятеля храма, её до сих пор не начали.
«С прошлого года идут переговоры об изъятии территории нашего храма и компенсации за снос. Виды компенсации, которые нам предлагали, не гарантировали, что храм будет сохранён путём его переноса в новое место, поэтому мы их отклонили», — рассказывает Александр Хегай.
Он уточняет: администрация храма никого в сложившейся ситуации не обвиняет.
«Мы любую ситуацию принимаем по-буддистски и говорим о том, что есть на самом деле. К нам пришло метро. Мы знаем, что это для улучшения инфраструктуры, и ни капельки не против. Просто нам нужна юридическая определённость: что нас ждёт, где мы будем», — говорит заместитель настоятеля храма.
Администрация религиозного учреждения подготовила несколько эскизных проектов и передала их в столичный хокимият. Первый называют амбициозным, поскольку он предполагает строительство комплекса с каноническими зданиями и туристической инфраструктурой (гостиницей, музеем) на территории в один гектар. Второй проект храма с каноническими постройками, такими как ритуальный зал для похоронных услуг, ступа и пруд во дворе, рассчитан на участок в два раза меньше.
«Мы подготовили проекты с учётом перспективы развития паломнического туризма в Узбекистане. Археологические раскопки показывают, что Древний Термез был одним из крупнейших центров буддизма в Центральной Азии. Наш храм является единственным в регионе. Об этом знают в Южной Корее, Японии, Китае, Вьетнаме, Индии, Бирме и Таиланде. Главные монахи последних двух стран приезжали к нам с рабочим визитом. В этом году у нас большой поток туристов из России, Беларуси. Хотелось бы, чтобы чиновники посмотрели на эти перспективы в государственном масштабе и увидели потенциальные выгоды», — рассказывает Александр Хегай.
Он отмечает, что администрация храма готова привлечь прямые инвестиции из Южной Кореи. Строительство нового комплекса, по словам заместителя настоятеля, поддержат монахи из Японии, корейская диаспора, которая живёт в Узбекистане и за границей.
Однако оба проекта находятся на рассмотрении в столичном хокимияте и ответа по ним пока нет. Как и на предложение создать рабочую группу из представителей городской власти и буддийской общины для разработки совместного проекта.
Подписание меморандума по результатам устных переговоров, проходивших в хокимияте Ташкенте и храме с середины июля, тоже затягивается. По словам Александра Хегая, это вызывает некоторое подозрение, поскольку документ юридической силы не имеет и скорее является дорожной картой, в которой фиксируется последовательность шагов.
«Сейчас ситуация складывается так, что слева и справа от храма поставили опоры эстакады, пролёт над нами. Говоря юридическим языком, наши имущественные права не ущемлены. Но конституционные попраны. Пока точка невозврата не пройдена, мы хотим мирно сесть за стол переговоров, рассмотреть предложения и найти срединный путь», — говорит заместитель настоятеля.
Он отмечает, что администрация будет отстаивать храм всеми доступными законными средствами. При этом подчёркивает, что за нынешнее место ни настоятель, ни сотрудники не держатся — в буддизме нет такого постулата. Напротив, материальное вторично. Даже деревянную статую Будды верующий, если он замёрз и голоден, может использовать для разведения костра, приготовления пищи.
«Храм — это не место. Он в сердцах людей. Мы готовы переехать на другой участок и отстроить храм заново, совершать в нём свои ритуалы. Просто дайте нам такую возможность. Мы готовы к тому, чтобы оставаться на прежнем месте, пока не построим основные здания в другом», — говорит Александр Хегай.
Единственное пожелание к новому участку — близость к местам компактного проживания корейцев и дорожной развязке, чтобы люди могли спокойно приезжать. Для храма, который существует на личные средства настоятеля, южнокорейского монаха Янг Ки Хуна, проживающего в Узбекистане около 30 лет, и пожертвования прихожан, это жизненно важно.
В эти дни администрация буддийского храма намерена обратиться к президенту Узбекистана Шавкату Мирзиёеву с просьбой сохранить религиозное учреждение и не допустить его закрытия в юбилейный год — в 2022-м отмечается 30-летие установления дипломатических отношений между Узбекистаном и Республикой Корея и 85-летия проживания корейской диаспоры в республике. Александр Хегай отметил, что с коллективным письмом на имя главы государства в поддержку храма намерены выступить руководители некоторых религиозных конфессий.
