Конституционная реформа — это реальный шанс улучшить контроль за госаппаратом и внедрить механизмы справедливости и верховенства закона в госуправление, считает доктор юридических наук, профессор Иса Хамедов, возглавляющий Центр международно-правовых исследований и публичного права УМЭД. В своей колонке для «Газеты.uz» он предлагает редакцию отдельных статей Конституции для закрепления в ней принципов и механизмов правового государства.
В Узбекистане идёт активное обсуждение конституционной реформы и будущих поправок в Конституцию. В рамках предстоящей реформы считаю целесообразным рассмотреть кардинальное улучшение контроля законности в сфере государственного управления.
Усилить контроль над законностью в сфере государственного управления особенно важно для достижения стратегических задач Узбекистана:
- обеспечения подлинного уважения к человеческому достоинству;
- развития свободного гражданского общества;
- создания благоприятной деловой среды в экономике;
- утверждение принципов справедливости и верховенства закона и других.
Реализация этих задач напрямую связана с тем, насколько система государственного управления справляется с поставленными перед ней целями.
К сожалению, до сих пор нельзя утверждать, что в стране создана современная система государственного управления. Несмотря на все инновации и реформы, отечественное государственное управление пока ещё продолжает страдать от пережитков прошлой эпохи: бессистемности, бюрократизма, командно-административных методов и неуважения к человеческому достоинству.
Чтобы адекватно ответить на новые вызовы, система государственного управления должна быть поставлена «на современные рельсы», причём в очень короткие сроки.
Прежде всего, необходимо кардинально улучшить контроль законности в сфере государственного управления. К сожалению, прежним механизмам, таким как прокурорский надзор, не удаётся должным образом обеспечить контроль законности административно-правовой деятельности.
Когда на первый план выходят интересы защиты прав и достоинства человека, частной собственности, свободы гражданского общества и предпринимательской деятельности, нужны новые подходы и новые механизмы.
В первую очередь, следует переосмыслить и изменить само содержание законности, приведя его в соответствие с современными доктринами верховенства права и правового государства.
Дело в том, что содержание принципа законности в правовом государстве сильно отличается от традиционного для постсоветских стран понимания законности. В советской и постсоветской правовой культуре законность понималась как принцип «точного и неукоснительного» соблюдения требований законодательства. Это так называемая «формальная законность» — правовая доктрина, которая по сей день определяет наш подход к контролю законности как на уровне законодательства, так и в правоприменительной практике.
Принцип формальной законности, распространённый сегодня почти исключительно в постсоветских странах, берёт свое начало в советском принципе социалистической законности.
«Точное и неукоснительное соблюдение законодательства», предписываемое формальной законностью — как показала тридцатилетняя практика независимого государственного строительства Узбекистана — не обеспечило должного верховенства закона, должной надёжной связанности административных органов законом, должной защищённости прав граждан от административного произвола.
На практике закон, как правило, оказывается подменённым подзаконными, ведомственными актами или ведомственной инструкцией, а административный орган в своих решениях и действиях руководствуется больше сложившейся практикой, нежели законом. Всё это наглядно иллюстрируется ситуацией с законом «Об административных процедурах» (ЗАП), который не исполняется должным образом уже более трёх лет.
Принцип законности в свете доктрины правового государства имеет гораздо более глубокое содержание. Для примера принцип законности в Германии включает в себя следующие элементы:
- Верховенство закона. Вполне привычный принцип для нас, но его применение обеспечивается очень чётко: если в каком-либо подзаконном НПА встречается несоответствие закону, такая норма ничтожна и не подлежит применению. Исходя из принципа верховенства закона, можно утверждать, что с момента вступления в силу ЗАП в Узбекистане около 500 подзаконных НПА должны были автоматически утратить силу. И без всякой систематизации, если бы этот принцип у нас полноценно действовал.
- Основанность на законе, или оговорка закона. Для любого применения власти административным органом к заинтересованному лицу должно быть основание в законе. Подзаконные нормативно-правовые акты могут служить правовым основанием лишь в редких случаях, когда законодатель прямо делегирует регуляторные полномочия правительству. Оговорка закона — это опора верховенства закона. Благодаря данному принципу в вопросах оценки правомерности административных решений и действий внимание будет сосредоточено на законе, а не на других актах законодательства.
- Запрет отклонения от закона. Этот принцип запрещает правоприменителям — как административным органам, так и суду — произвольно игнорировать требования норм закона или применять их выборочно. Применяя этот принцип к ситуации с ЗАП, можно утверждать, что все случаи, когда ЗАП не был применён административными органами или судами к отношениям, входящим в его предмет, представляют не что иное как отклонение от закона, а, значит, нарушение принципа законности. Проще говоря, всё это противозаконные решения и практики.
Такое содержание законности сегодня является общепризнанным в современных правовых государствах. Полагаю, что и в Конституции Узбекистана следует закрепить основные элементы современной содержательной концепции законности, тем самым закладывая важные предпосылки для нового подхода к контролю законности в сфере государственного управления.
Это можно сделать, изложив главу III Конституции в следующей редакции (предлагаемые дополнения приводятся жирным шрифтом):
Глава III. Верховенство Конституции и закона
Статья 15.
В Республике Узбекистан признается безусловное верховенство Конституции и законов Республики Узбекистан.
Государство, его органы, должностные лица, общественные объединения, граждане действуют в соответствии с Конституцией и законами. Отклонение от норм закона или их выборочное применение государственными органами недопустимы.
Правовые принципы, закреплённые Конституцией или законом Республики Узбекистан, являются нормами прямого действия и подлежат применению всеми государственными органами. Несоответствие административного или судебного акта законодательно закреплённым правовым принципам означает его неправомерность.
Любая мера властного воздействия на граждан должна иметь основание в законе.
Статья 16.
Ни одно из положений настоящей Конституции не может толковаться в ущерб правам и интересам Республики Узбекистан.
Ни один закон или иной нормативно-правовой акт не может противоречить нормам и принципам Конституции. Нормы закона или иного нормативно-правового акта, не соответствующие Конституции, не имеют юридической силы и не подлежат применению.
Нормы подзаконных актов законодательства, не соответствующие закону, не имеют юридической силы и не подлежат применению.
В предлагаемой редакции данная глава Конституции закрепляет все три основных элемента содержания принципа законности в современном правовом государстве: верховенство закона, оговорку закона и запрет отклонения.
Важно заметить, что в данной редакции определены правовые последствия несоблюдения принципа верховенства закона, что превращает его в норму прямого действия. При установлении несоответствия норм подзаконных актов нормам закона или норм закона — нормам Конституции, соответствующие нормы, нарушающие принцип верховенства Конституции и законов, считаются ничтожными и не подлежат применению.
Не следует опасаться расхождений в толковании норм законодательства среди субъектов права, такие расхождения — норма правовой практики в современном правовом государстве. Главное, чтобы была чётко определена инстанция, компетентная разрешать споры о праве — суд, а также правовая процедура рассмотрения правовых споров.
Напротив, с точки зрения подлинной законности опасна ситуация, когда толкование норм законодательства монополизируется государственными органами. Это и порождает искажения законности, типичные для постсоветских стран. Считаю, что предложенная редакция — серьёзный шаг к преодолению постсоветских стереотипов формального понимания законности.
Также важно обратить внимание на придание в статье 15 правовым принципам характера норм прямого действия. Вообще, надо сказать, что недооценка роли принципов права в правовом регулировании и в частности в правоприменительной практике — это общий системный недостаток, характерный для постсоветских стран.
В этом заключается одна из причин распространённости таких порочных явлений как законы, лишённые прямого действия, юридический формализм и механическое правоприменение, именно в постсоветских странах.
В современной правовой науке эти феномены уже достаточно неплохо изучены и описаны. Механический стиль правоприменения отличается буквальным следованием требованиям законодательства, бездумным бюрократическим подходом к принятию решений без учёта реальных обстоятельств и адекватности применяемых мер цели властного воздействия. В специальной научной литературе отмечается распространённость данного стиля правоприменения в постсоветских и постсоциалистических странах.
В развитых правовых государствах мира принципы права — неотъемлемая часть системы права. Нередко они применяются судами даже без прямого закрепления в законах, только на основании судебной доктрины, которая определяется научной доктриной.
В условиях правовой системы Узбекистана такое доктринальное правоприменение пока преждевременно. Однако, уже сегодня вполне возможно сделать решительный шаг в сторону инкорпорации современных принципов публичного права в правовую систему Узбекистана, закрепив юридическую обязательность соблюдения по крайней мере тех правовых принципов, которые прямо установлены Конституцией и законами.
В предлагаемой редакции статьи 15 Конституции определено правовое последствие несоблюдения правовых принципов правоприменителем — неправомерность административного или судебного акта. В этом и состоит прямое действие правовых принципов.
С точки зрения укрепления законности особую важность имеют такие универсальные принципы права, как соразмерность и уважение к человеческому достоинству.
Принцип уважения к человеческому достоинству — это основополагающий принцип правового государства. Именно уважение к человеку отличает правовое государство, свойственные ему формы и методы государственного управления, от иных известных науке типов государства, в частности, от полицейского государства.
Соразмерность тесно связана с уважением к человеческому достоинству. Она требует поиска оптимального баланса публичных и частных интересов при любом властном вмешательстве в правовой статус заинтересованного лица: гражданина, субъекта предпринимательства или негосударственной некоммерческой организации.
Вместе эти принципы дополняют и укрепляют принцип законности, обеспечивая утверждение на практике идеи справедливого правления. Поэтому полагаю целесообразным закрепление указанных общепризнанных современных принципов публичного права в Конституции страны.
В связи с этим предлагаю внести следующие изменения и дополнения в статью 13:
Статья 13.
Демократия в Республике Узбекистан базируется на общечеловеческих принципах, согласно которым высшей ценностью является человек, его жизнь, свобода, честь, достоинство и другие неотъемлемые права.
Законодательная, исполнительная и судебная власть осуществляются с соблюдением принципа уважения к человеческому достоинству.
Демократические права и свободы защищаются Конституцией и законами. Вмешательство государственных органов в права и свободы граждан допускается только на основании и в соответствии с законом при соблюдении принципа соразмерности.
В такой редакции статья 13 полноценно закрепляет центральный принцип «Стратегии развития Нового Узбекистана» и дополнительно обеспечивает его реализацию принципом соразмерности.
Вместе эти принципы подводят новое основание под принцип законности, в полном соответствии с современной доктриной правового государства. На этом новом основании и следует выстраивать новый механизм обеспечения законности в Узбекистане.
Принцип соразмерности можно предусмотреть и в статье 20 Конституции:
Статья 20.
Осуществление прав и свобод гражданином не должно нарушать законных интересов, прав и свобод других лиц, государства и общества. Допускается соразмерное ограничение прав и свобод гражданина в интересах других лиц, государства и общества в случаях и в порядке, предусмотренных законом.
Здесь этот принцип также выглядит уместным, поскольку статья 20 посвящена вопросу ограничения осуществления прав и свобод гражданином.
Ещё один принцип современного публичного права заслуживает упоминания в Конституции. Это принцип защиты доверия. Данный принцип следует из принципа уважения к человеческому достоинству и принципа правовой определённости, которые обязано соблюдать любое государство, считающее себя правовым.
Замечу, что принцип защиты доверия нашёл отражение в ЗАП, в том числе в новой редакции Закона, а также был предусмотрен в указе президента №УП-5495 от 1 августа 2018 года как гарантия прав и законных интересов инвесторов. Однако универсальный характер данного принципа, обусловленный природой и сущностью правового государства, выводит его за рамки административного права и ставит в один ряд с основополагающими принципами конституционного права.
Принцип защиты доверия гарантирует гражданам возможность полагаться на правовые акты, официальные действия и заявления государственных органов, тем самым, создавая в обществе атмосферу правовой определённости и надёжности. Без правовой определённости невозможна нормальная деловая среда в рыночной экономике.
Принцип защиты доверия я предложил бы закрепить в статье 43 Конституции.
Глава Х. Гарантии прав и свобод человека
Статья 43.
Государство обеспечивает права и свободы граждан, закреплённые Конституцией и законами.
Доверие граждан к решениям, действиям и официальным заявлениям государственных органов и их должностных лиц гарантируется Конституцией и охраняется законами.
Принцип защиты доверия, так же, как и предыдущие правовые принципы, способствует укреплению законности, создавая важные условия для сохранения правовой стабильности в общественных отношениях.
Прояснив доктринальные основы нового подхода к законности, перейдём к возможностям совершенствования организационно-правового механизма обеспечения законности на уровне конституционно-правового регулирования.
На основе новых доктринальных представлений о законности, в Конституции необходимо заложить основы современного организационно-правового механизма контроля законности.
В этой роли в современном правовом государстве выступает административная юстиция, институт, выработанный и проверенный более чем полуторавековой исторической практикой развитых правовых государств мира.
В Узбекистане реформа административной юстиции технически была проведена в 2017—2019 годы, когда были созданы, а затем реформированы административные суды и принят Кодекс об административном судопроизводстве. К сожалению, в силу ряда системных причин реформа административной юстиции по германской модели не дала ожидаемого результата.
Сегодня уже очевидно, что административные суды, созданные в рамках реформы административной юстиции по германской модели, к сожалению, не смогли выполнить свою миссию — обеспечить надёжный контроль законности административно-правовой деятельности в целях защиты прав и законных интересов граждан и субъектов предпринимательства.
Общие системные слабости отечественной судебной системы не позволили административным судам стать полноценной административной юстицией. Юридический формализм, фрагментарное (выборочное) применение законодательства, непонимание правозащитной роли и характера административного судопроизводства, неумение и нежелание применять принципы административных процедур и другие инновационные нормы, и институты закона «Об административных процедурах», — всё это предопределило неэффективность административного суда в осуществлении судебного контроля над административно-правовой деятельностью административных органов. Поэтому сегодня стоит вопрос о необходимости серьёзной реформы административных судов и административного судопроизводства.
Независимо от дальнейшей судьбы административных судов в правовой системе Узбекистана, следует обратить внимание на возможности, которые ещё не были задействованы в реформе.
Из-за того, что концепция реформы определялась исключительно германской моделью, мало обращалось внимания на достоинства альтернативных моделей, в частности французской модели административной юстиции. К примеру, французское административное право в XIX веке служило образцом для германских правоведов, в частности, для Отто Майера, создателя современного германского административного права. Это не отрицает оригинальности германской модели и существенных различий между системами административного права Франции и Германии, но также убеждает в том, что французский опыт заслуживает изучения.
В чём принципиальная особенность французской административной юстиции? В том, что она обходится без участия судов в контроле над административно-правовой деятельностью административных органов. Органы административной юстиции (Государственный совет и административные трибуналы) созданы внутри системы исполнительной власти.
Французская административная юстиция — это органы исполнительной власти с особой юрисдикционной компетенцией,
Возможности использования французского опыта в реформе системы досудебного административного обжалования в Узбекистане
Как возможно использовать опыт французской административной юстиции в нашей стране? Французский опыт идеально подходит для выстраивания системы досудебного административного обжалования.
По сведения, полученным от Верховного суда по запросу Сената Олий Мажлиса в декабре 2019 года, ни один административный спор, рассмотренный административными судами в 2019 году, не проходил через процедуру досудебного обжалования в административном порядке. Исследование судебных актов и судебной практики административных судов, проведенное Центром публичного права по заказу Верховного суда Узбекистана в 2021 году, подтвердило наличие проблемы невостребованности досудебного порядка обжалования административных актов.
Это свидетельствует о том, что административное обжалование вообще не пользуется доверием населения и бизнеса. Граждане и субъекты предпринимательства просто не обращаются в вышестоящие административные инстанции, потому что не верят в успех административной жалобы. Фактически сегодня институт административного обжалования в нашей стране не работает.
Между тем, за рубежом, даже в самой Германии, по образцу которой в Узбекистане строили реформу, именно в рамках административного обжалования в досудебном порядке снимаются большинство возражений заинтересованных лиц. Таким образом, суды существенно разгружаются благодаря эффективным механизмам административного обжалования.
Можно ли состыковать германскую и французскую модели административной юстиции в узбекистанской реформе? Всё идеально стыкуется, если французскую модель использовать, по крайней мере, на начальном этапе, в реформировании системы досудебного административного обжалования. Тогда никаких противоречий не возникает. А если система административного обжалования, созданная по французской модели, докажет свою эффективность на практике, то административные суды вынуждены будут оправдывать свое существование высокой эффективностью судебного контроля: иначе досудебная система просто лишит административные суды работы!
Таким образом, создается институциональная конкуренция, а у руководства страны появляются альтернативные варианты продолжения реформы. Если административные суды продолжат демонстрировать свою неэффективность, то в перспективе их можно вообще упразднить и полностью выстроить административную юстицию по французской модели.
Что конкретно подразумевает выстраивание системы досудебного административного обжалования по французской модели? По образцу французского Государственного совета и административных трибуналов предлагается образовать в Узбекистане Высший административный совет при Президенте и его нижестоящие территориальные структуры: административные советы Республики Каракалпакстан, Ташкента и областей.
Это будут административные органы юрисдикционной компетенции, специализирующиеся на досудебном рассмотрении административных споров. По замыслу, заинтересованные лица, не согласные с административным актом или административным действием какого-либо административного органа, смогут на основании главы 5 закона «Об административных процедурах» подать административную жалобу в административный совет и далее в орган вышестоящей инстанции — в Высший административный совет при президенте. Решение органа досудебной административной юстиции при Президенте будет окончательным для административного органа, но не окончательным — для заинтересованного лица, которое может в случае несогласия обратиться в административный суд.
Убеждён, что при хорошей организации рассмотрения административных жалоб в органах досудебной административной юстиции до административных судов будут доходить лишь малое число административных споров.
В свете конституционной реформы нужно также обратить внимание на важную роль предлагаемой системы досудебной административной юстиции как организационно-правового механизма, обеспечивающего реализацию полномочий президента как гаранта соблюдения прав и свобод граждан, Конституции и законов. Ведь административная юстиция как раз и служит инструментом контроля законности административно-правовой деятельности административных органов, соблюдения ими прав и свобод заинтересованных лиц.
Таким образом, образование Высшего административного совета при президенте и нижестоящих административных советов позволит президенту поставить исполнительную власть, в том числе на местах, под надёжный контроль и тем самым гарантировать законность в их деятельности и соблюдение ими прав и свобод граждан. Словом, контрольные полномочия президента в отношении органов исполнительной власти, предусмотренные пунктом 16 части первой статьи 93 Конституции будут обеспечены эффективным механизмом реализации. Этот механизм представляется особенно важным с учетом планируемых мер по децентрализации государственной власти и управления.
Таким образом, речь идет о создании нового института — президентской административной юстиции, которая возьмёт на себя задачи досудебного рассмотрения административных споров.
Вот как можно закрепить основы нового института в Конституции:
Глава ХХIV. Прокуратура и органы административной юстиции при Президенте Республики Узбекистан
Статья 118.
Надзор за точным и единообразным исполнением законов на территории Республики Узбекистан в сфере применения мер уголовной и административной ответственности осуществляют Генеральный прокурор Республики Узбекистан и подчиненные ему прокуроры.
Контроль законности административно-правовой деятельности по административной жалобе осуществляют органы административной юстиции при Президенте Республики Узбекистан: Высший административный совет при Президенте Республики Узбекистан и нижестоящие административные советы. Порядок организации и деятельности органов административной юстиции при Президенте Республики Узбекистан определяется законом.
Закрепление основ нового института в главе XXIV Конституции обусловлено важнейшим аспектом предлагаемой реформы, который состоит в устранении исторически предопределённого институционального противоречия между современной системой административной юстиции и общим надзором прокуратуры.
Как указывалось выше, эти два института представляют собой альтернативные и даже конкурирующие подходы к контролю законности. Сегодня нигде в мире не практикуется совмещение функций контроля законности органами административной юстиции и общего надзора прокуратуры в сфере административно-правовой деятельности.
Мировая практика убедительно доказала, что административная юстиция и прокурорский надзор фундаментально не совместимы и их сочетание ведёт лишь к системным противоречиям, параллелизму, дублированию функций контроля законности и к неэффективному использованию государственных средств. Такое дублирование необходимо безотлагательно устранить, чтобы предотвратить вредные последствия данного институционального конфликта.
Чтобы безболезненно отказаться от прокурорского надзора за законностью в сфере административно-правовой деятельности достаточно создать эффективную систему административной юстиции и заменить прокурорский надзор судебным и досудебным административным контролем законности административных актов и административных действий. Досудебная административная юстиция при президенте как нельзя лучше подходит для решения этой задачи.
Кроме того, предлагаю дополнить пункт 16 части первой статьи 93 Конституции, изложив его в следующей редакции:
Статья 93.
Президент Республики Узбекистан:
1) выступает гарантом соблюдения прав и свобод граждан, Конституции и законов Республики Узбекистан;
…
16) непосредственно и посредством подчинённых ему органов административной юстиции обеспечивает контроль законности административно-правовой деятельности административных органов, приостанавливает, отменяет акты Кабинета Министров Республики Узбекистан, органов государственного управления республики и хокимов в случае несоответствия их нормам законодательства; вправе председательствовать на заседаниях Кабинета Министров Республики Узбекистан;
…
Замечу, что предлагаемая реформа, помимо прочего, открывает возможности синергии системы досудебной административной юстиции с действующей системой народных приемных.
По своей петиционной природе народные приёмные принимают любые обращения граждан. Среди них немало жалоб, которые носят частный характер и по идее должны улаживаться в частном порядке, либо могут служить основанием для обращения в суд. Что касается обращений, носящих характер административных жалоб, то есть в которых есть признаки административного спора, они могут сразу переадресовываться в органы досудебной административной юстиции — в соответствующий административный совет — и там будут находить правовое решение.
Таким образом, народные приёмные станут своего рода «единым окном» для жалоб, первичным «фильтром» и фронт-офисом (приёмной!) для органов досудебной административной юстиции.
Такой подход позволит значительно повысить эффективность обоих институтов: и народных приёмных, и административной юстиции. В целом эта синергия двух президентских структур будет способствовать ещё большему укреплению авторитета главы государства и его контроля над исполнительной властью.
Наконец, для обеспечения полноты и правильности дальнейшего реформирования системы административной юстиции в целом следует внести ряд существенных изменений и дополнений в главу Конституции о судебной власти, поскольку именно судебная власть является главным стражем законности в правовом государстве.
Прежде всего, акты судебной власти должны быть подчинены конституционному контролю, так же, как и акты других ветвей власти. Для этого предлагаю дополнить часть первую статьи 108, изложив её в следующей редакции:
Статья 108.
Конституционный суд Республики Узбекистан рассматривает дела о конституционности актов законодательной, исполнительной и судебной власти.
…
А также предлагаю внести соответствующие дополнения в статью 109.
Статья 109.
Конституционный суд Республики Узбекистан:
1) определяет соответствие Конституции Республики Узбекистан законов Республики Узбекистан и постановлений палат Олий Мажлиса Республики Узбекистан, указов, постановлений и распоряжений Президента Республики Узбекистан, постановлений правительства, решений местных органов государственной власти, межгосударственных договорных и иных обязательств Республики Узбекистан;
2) определяет соответствие Конституции Республики Узбекистан конституционных законов Республики Узбекистан, законов Республики Узбекистан о ратификации международных договоров Республики Узбекистан — до их подписания Президентом Республики Узбекистан;
3) дает заключение о соответствии Конституции Республики Каракалпакстан Конституции Республики Узбекистан, законов Республики Каракалпакстан — законам Республики Узбекистан;
4) дает толкование норм Конституции и законов Республики Узбекистан;
5) на основании конституционной жалобы гражданина определяет соответствие Конституции Республики Узбекистан судебных актов, не подлежащих более оспариванию в других судах Республики Узбекистан, рассматривает обращение Верховного суда Республики Узбекистан, инициированное судами, о соответствии Конституции Республики Узбекистан нормативно-правовых актов, подлежащих применению в конкретном деле;
…
Распространение конституционного контроля на судебные акты сегодня необходимо в виду серьёзных проблем судебной практики, сформированной Верховным судом, в частности, по административным делам. Накопилось немало фактов, свидетельствующих о нарушениях конституционного принципа верховенства закона, которые допускаются судебной властью в административных делах. В 2021 году Центром публичного права проведено исследование судебных актов и судебной практики административных судов, которое убеждает в необходимости принятия кардинальных мер по обеспечению законности в административном судопроизводстве.
Конституцию никто не вправе нарушать, тем более суд! Нет ничего губительнее для правового государства, чем судебный произвол. Поэтому полагаю, что следует заимствовать опыт стран Центральной и Восточной Европы и расширить компетенцию Конституционного суда функцией конституционного контроля судебных актов.
Дополнительно можно предусмотреть ряд изменений и дополнений к главе XXII, которые поддержат и усилят поправки, направленные на расширение содержания принципа законности. В частности, запрет отклонения может быть продублирован в статье 112, применительно к статусу судей:
Статья 112.
Судьи независимы, подчиняются только закону. Какое-либо вмешательство в деятельность судей по отправлению правосудия недопустимо и влечет ответственность по закону.
Судьи не вправе отклоняться от требований закона.
Анализ судебных актов и практики административных судов показывает, что судьи нередко отклоняются от требований закона и произвольно фрагментарно применяют нормы законодательства. Порой они вообще игнорируют действующий закон, как в случае с ЗАП. Поэтому такое дополнение статьи о статусе судей будет совсем не лишним. Ведь подчинение только закону с необходимостью требует соблюдения требований закона, а, следовательно, запрещает отклоняться от этих требований!
С другой стороны, необходимо укрепить позиции судебной власти в правовой системе, утвердив безусловный приоритет судебного толкования норм законодательства над любым другим официальным толкованием.
Статья 114.
Акты судебной власти обязательны для всех государственных органов, общественных объединений, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц и граждан.
Судебное толкование норм законодательства является обязательным для всех государственных органов и должностных лиц, осуществляющих правоприменительную деятельность.
С учётом стратегического курса на инкорпорацию современных принципов публичного права и развитие правосудия принципов в отечественной правовой системе, такое дополнение представляется мне весьма полезным.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
