Новая редакция закона «Об административных процедурах» (ЗАП) прошла обсуждение, теперь предстоит принятие её парламентом в рамках законодательного процесса.
В нашей стране долгое время отсутствовал единый систематизированный закон, регламентирующий осуществление административных процедур государственными органами. Действуют различные нормативно-правовые акты, которые раскрывают отдельные элементы института административных процедур — но без системного подхода. Среди них: законы «Об обращениях физических и юридических лиц», «О лицензировании отдельных видов деятельности», «О сертификации продукции и услуг», «О гарантиях и свободе доступа к информации», «Об открытости деятельности органов государственной власти и управления», «О разрешительных процедурах в сфере предпринимательской деятельности».
Процесс разработки ЗАП как единого рамочного закона занял длительный период времени. Этот закон призван регулировать вопросы административных процедур и юстиции, обеспечивать функционирование исполнительных органов в правовом поле, позитивно повлиять на эффективность государственного аппарата, правоприменительной практики. Рассмотрим долгую историю рождения ЗАП.
Первая кампания по разработке ЗАП
Впервые задача разработки ЗАП появилась на повестке дня реформы в 2005 году: она была предусмотрена Концепцией по реализации приоритетных направлений реформ в области государственного строительства и управления, усиления роли и влияния законодательной власти, утверждённой программным постановлением президента №ПП-24 от 10.03.2005 г.
В то время Узбекистан только начинал открывать для себя институт административных процедур и современное административное право в целом. Как ни странно, в Концепции задача разработки законопроекта оказалась среди мер, направленных на укрепление законодательной ветви власти. Хотя такой эффект от ЗАП действительно возможен, поскольку административные процедуры обеспечивают надёжную связанность административных органов законом в процессе применения исполнительной власти, основное назначение и смысл этого закона вовсе не в этом.
Тем не менее, разработка стартовала, и летом 2005 года при содействии зарубежных консультантов группа отечественных учёных-административистов подготовила первый проект нового закона, который впоследствии лёг в основу правительственного законопроекта.
По признанию международных экспертов, этот законопроект был одним из лучших на постсоветском пространстве. Он состоял из 140 статей и включал в себя все современные принципы и институты административной процедуры. Однако при обсуждении в парламенте, в силу простой неосведомлённости, депутатами законопроект был доработан таким образом, что вместо 140 статей в принятой редакции осталось всего 70, причём значительный реформаторский потенциал законопроекта оказался исключён.
Авторы-разработчики и другие эксперты дали критическую оценку принятой редакции закона. Верхняя палата Олий Мажлиса, согласившись с мнением экспертного сообщества, отказала ему в одобрении и вернула его в нижнюю палату. Рабочая группа, созданная при Сенате для выработки согласованной редакции Закона, предложила палатам парламента несколько альтернативных редакций, но, к сожалению, снять противоречия так и не удалось. В итоге закон оказался «заморожен» в Сенате. Так завершилась первая кампания по принятию ЗАП.
Вторая попытка
Спустя некоторое время ЗАП был возвращён в повестку дня реформы. На этот раз реформа административных процедур обозначилась в ином контексте: среди мер по цифровизации государственного управления и развитию государственных услуг в рамках политики улучшения инвестиционного климата и деловой среды. Начиная с 2011—2012 годов, эта политика стала мэйнстримом реформы, а электронное правительство и государственные услуги — её основными трендами.
Реформа административных процедур тоже заняла своё место в этом контексте как важное направление работы по созданию благоприятной деловой среды. Эта цель была уже гораздо ближе к подлинному назначению института, хотя и не исчерпывала его.
Кампания по принятию ЗАП началась в 2014 году. Формально задача разработать новый проект ЗАП была предусмотрена Планом мероприятий по реализации Программы законотворческих работ по совершенствованию законодательства в связи с внесением поправок в Конституцию Узбекистана, утверждённым распоряжением президента №РП-4305 от 25.06.2014 г. Была сформирована новая рабочая группа, на этот раз при Министерстве юстиции.
В 2015 году план-график работы над законопроектом был пересмотрен после выхода указа президента от 15.05.2015 г. №4725 «О мерах по обеспечению надёжной защиты частной собственности, малого бизнеса и частного предпринимательства, снятию преград для их ускоренного развития», который предусматривал задачи упрощения, унификации и автоматизации административных процедур.
Год спустя указом президента от 5.10.2016 г. №4848 «О дополнительных мерах по обеспечению ускоренного развития предпринимательской деятельности, всемерной защите частной собственности и качественному улучшению делового климата» заново была поставлена задача подготовить проект закона «Об административных процедурах», после чего состав рабочей группы (РГ) был обновлён.
С этого момента РГ возглавил сам министр юстиции. Интересным организационным решением стало включение в состав РГ ряда депутатов Законодательной палаты. Доработка законопроекта в 2016—2017 годах осуществлялась в основном членами РГ, представлявшими три заинтересованные стороны: орган-разработчик законопроекта — Министерство юстиции, Законодательную палату и представителей академического, научного сообщества, учёные-эксперты, которые участвовали в работе над ЗАП со времени первой законотворческой кампании 2005−2008 годов.
Возможно, именно в таком составе РГ и был залог успеха. Вторая законотворческая кампания завершилась принятием ЗАП в достаточно качественной редакции. В декабре 2017 года он был принят Законодательной палатой и одобрен Сенатом. И, наконец, 8 января 2018 года ЗАП был подписан Президентом.
Таким образом, работа над ЗАП в Узбекистане потребовала в общей сложности более 13 лет и две законотворческие кампании, последняя из которых была завершена уже президентом Шавкатом Мирзиёевым. И в этом плане ЗАП также оказался беспрецедентным.
Затянувшаяся админреформа
К сожалению, из-за консерватизма и субъективных причин, наша страна, начав реформу административных процедур вполне своевременно, провела её со значительным отставанием от соседей по региону.
Сегодня только у Казахстана ещё нет современного ЗАП, хотя работа над новым проектом ЗАП находится в завершающей стадии. Но всё же для казахстанцев это скорее работа над ошибками, чем новая реформа. Свой первый ЗАП они приняли ещё в 2000 году, одними из первых на постсоветском пространстве, хотя его содержание совершенно не оправдывало название: фактически это был закон не об административных процедурах, а некоторых вопросах организации государственного управления.
Кыргызская Республика дважды принимала ЗАП: в 2004 и 2015 годах. Таджикистан принял Кодекс об административных процедурах в 2007 году, Туркменистан — в 2017 году.
Следует заметить, однако, что реформа административных процедур у наших соседей по региону ещё не увенчалась успехом, несмотря на наличие современных кодификаций. Например, в Таджикистане Кодекс об административных процедурах, по признанию самих таджикских экспертов, оказался «мертворождённым» законом. Он вообще не применяется ни административными органами, ни судами в течение уже более 13 лет.
Кыргызская Республика, имея опыт неудачной реформы (ЗАП 2004 года также остался нереализованным), провела работу над ошибками и приняла ЗАП в новой редакции, более совершенной. Но пока нет убедительных свидетельств того, что эта новая редакция оказалась более успешной, чем прежняя.
Туркменистан, по оценкам немецких экспертов, принял весьма качественный ЗАП, что совсем не удивительно: ведь он очень похож на германский прототип. Лёгкость, с которой законодатели Туркменистана восприняли совершенно незнакомые германские институты, несколько настораживает и вызывает вопросы о том, насколько качественно была проведена адаптация этих «трансплантированных» институтов к местным реалиям правоприменительной практики, к правосознанию и правовой культуре Туркменистана. Окажется ли эта реформа успешной — покажет время.
Переработка германской модели ЗАП
При подготовке ЗАП Узбекистана за основу также была взята германская модель. В нашей стране адаптация заимствуемых институтов велась очень скрупулёзно и тщательно. В 2016—2017 годах в РГ Министерства юстиции и впоследствии в ответственном комитете Законодательной палаты Олий Мажлиса проект ЗАП, свёрстанный по германскому образцу, был предметом горячих споров и обсуждений, в том числе и с участием зарубежных консультантов.
Смысл этой работы был в том, чтобы изложить содержание принципов и институтов административной процедуры понятным для отечественного правоприменителя языком.
На мой взгляд, весьма ценным в этой работе оказался опыт судейской работы наших коллег-депутатов. Будучи в недавнем прошлом судьями, они буквально переписали многие положения законопроекта языком отечественных процессуальных кодексов.
Разумеется, это положительно сказалось на доступности текста ЗАП для восприятия отечественных юристов, хотя полностью изложить новую административную процедуру на привычном для нас постсоветском юридическом языке было невозможно: слишком инновационным является этот институт для правовой системы Узбекистана.
После такой тщательной переработки отечественный ЗАП стал сильно отличаться от германского образца, что вызвало ожидаемую критику со стороны немецких экспертов. Порой эта критика была вполне обоснованной: действительно, в некоторых моментах принятая редакция ЗАП оказалась не совсем удачной. Сказалась недостаточная осведомлённость членов РГ и депутатов о германской доктрине. Но, с другой стороны, никто не должен был ожидать, что законодатель Узбекистана просто снимет кальку с германского ЗАП. Как раз такое слепое заимствование вернее всего привело бы к провалу реформы.
В работе над отечественным ЗАП авторы-разработчики учитывали неудачный опыт аналогичных реформ в соседних странах и стремились приблизить новый закон к реалиям отечественной правовой системы. Но в этой адаптации нельзя было зайти так далеко, чтобы вообще отказаться от реформаторского содержания ЗАП, как случилось в 2007 году в ходе первой законотворческой кампании. Ведь ЗАП был призван кардинально изменить правовое регулирование и правоприменительную практику в сфере государственного управления.
Полагаю, что, несмотря на некоторые упущения, в целом ЗАП Узбекистана получился достаточно качественным. В ходе законотворческого процесса он сохранил большую часть своего реформаторского потенциала и значительно превосходит первые образцы ЗАП, которые были приняты нашими соседями по региону в 2000-х и, по большому счёту, несомненно не уступает новым законам, принятым в странах Центральной Азии в текущем десятилетии. Он вполне способен выполнить задачи реформы административных процедур уже сейчас. А при небольших поправках способен стать одним из лучших примеров разумной рецепции германского права административных процедур в регионе.
Однако говорить об успехе реформы в нашей стране пока преждевременно. Как показал период после вступления ЗАП в силу, меры по имплементации нового закона сильно запаздывают и до сих пор явно недостаточны.
Несмотря на то, что Министерством юстиции и Германским обществом по сотрудничеству (GIZ) в 2018—2019 годах активно проводились тренинги по применению ЗАП в Ташкенте и других регионах, большинство юридических служб административных органов остались не охвачены переподготовкой. По этой причине в административных ведомствах и, особенно, в органах исполнительной власти на местах административная практика до сих пор не пересмотрена в свете требований ЗАП и уже длительный период продолжается вопреки новому закону.
Суды также крайне редко применяют ЗАП, а в некоторых случаях сознательно воздерживаются от его применения, несмотря на прямые требования заявителя, основанные на ЗАП. Стоит ли напоминать, что подобная ситуация, когда действующий закон, принятый парламентом и подписанный президентом, не применяется теми правоприменительными органами, которые его применять обязаны, не допустима в правовом государстве?
Когда противники реформы спешат сделать вывод о том, что ЗАП не работает и Узбекистан не стал счастливым исключением, потому что, как и соседи, принял «мертворождённый» закон, задают ли они себе простой вопрос: а всё ли необходимое сделано для того, чтобы новый закон заработал?
И, может быть, тогда им станет ясно, что закон не работает не по причине каких-то фатальных внутренних дефектов, а просто потому, что некоторые должностные лица не умеют или даже не хотят его применять. Следовательно, прежде чем делать окончательные выводы об успехе или провале реформы административных процедур в Узбекистане, следует, по крайней мере, принять все необходимые меры к надлежащей имплементации ЗАП.
Необходимые меры по имплементации ЗАП
Одной из важнейших мер является тотальная переподготовка юридических служб административных органов в связи с принятием ЗАП. И хотя эта работа запоздала, по меньшей мере, на два года, её необходимо провести в кратчайшие сроки.
В связи с этим руководством страны приняты необходимые организационно-правовые меры: указом президента от 19.05.2020 г. № УП-5997 «О мерах по дальнейшему совершенствованию органов и учреждений юстиции в реализации государственной правовой политики» поставлена задача обеспечить единообразное применение государственными органами и организациями принципов и норм ЗАП и в структуре центрального аппарата Министерства юстиции образовано Управление по совершенствованию и ведению мониторинга административных процедур.
А теперь проясним, почему так важно срочно запустить ЗАП в работу. Или — более широко — в чём смысл и значение реформы административных процедур в свете стратегических приоритетов развития Узбекистана?
Имплементация ЗАП для обеспечения прав граждан
Хотя принцип народовластия был закреплён в Конституции независимого Узбекистана ещё в 1992 году, полноценная имплементация этого принципа была надолго отсрочена сначала кризисом переходного периода, затем — «более срочными» задачами либерализации экономики. Поэтому, как ни парадоксально, после двух с половиной десятилетий активных реформ интересы народа всё ещё не были в должной мере в центре внимания государственной политики.
Главным приоритетом политического курса президента Шавката Мирзиёева стало укрепление народовластия согласно тезису: «Не народ служит государственным органам, а государственные органы должны служить народу».
Миллионы обращений граждан, которые хлынули в народные приёмные Президента в 2017—2018 годах, указывают на серьёзные проблемы в сфере государственного управления. Думается, большинство обращений к главе государства обусловлены отсутствием в правовой системе страны должных современных административно-правовых механизмов защиты субъективных прав и законных интересов физических и юридических лиц в их взаимоотношениях с административными органами.
Право петиции общеизвестно и признаётся во всех современных правовых государствах. Однако в развитых правовых государствах граждане не заваливают своих политических лидеров миллионами жалоб. Почему? Потому что права и законные интересы граждан достаточно надёжно защищены административной процедурой, а споры — достаточно эффективно разрешаются системой административной юстиции.
Таким образом, выходит, что для практического воплощения идеи государства, служащего интересам народа, необходимо создать в правовой системе современные институты, которые поставят государственное управление в жёсткие рамки закона и надёжно защитят права и интересы граждан от административного произвола, а именно — административные процедуры и административную юстицию.
ЗАП является системообразующим ядром института административных процедур и потому от того, насколько эффективно он будет исполняться, напрямую зависит то, в какой мере граждане и предприниматели Узбекистана реально почувствуют, что их права и законные интересы надёжно защищены государством. Только при таком условии можно говорить о том, что государство служит народу, а не наоборот.
Другой аспект народовластия связан с усилением политической роли Олий Мажлиса, парламента страны. Суть представительной демократии в том, что именно парламент как представительный орган должен выражать волю народа, оформляя её в законы, которые должны определять меру возможного и должного в жизнедеятельности общества.
При этом исполнительная власть, призванная исполнять волю народа в повседневном управлении делами государства, должна быть надёжно связана законом. ЗАП служит этой цели непосредственно. Принципы и институты административных процедур разработаны так, что исполнительная власть оказывается по-настоящему «обузданной» и подотчётной представительным органам власти.
Имплементация ЗАП для развития бизнеса и инвестиций
Второй приоритет государственной политики — улучшение инвестиционного климата и деловой среды. Если создать благоприятные условия для предпринимательской деятельности, богатство народа и мощь государства будут обеспечены. В этом направлении немало сделано: развивается электронное правительство, совершенствуются механизмы предоставления государственных услуг. Однако ключевой фактор благоприятной деловой среды — правовая определённость и безопасность.
Так уж устроена рыночная экономика, что для хорошего роста ей необходимы прозрачные и стабильные правила игры и надёжные гарантии от произвола власти. Если предприниматель не уверен в защищённости своих прав и законных интересов от административного вмешательства, если решения и действия административных органов непрозрачны, непредсказуемы и подрывают его доверие, то это плохо скажется на его мотивации инвестировать и создавать рабочие места.
И наоборот, если правовая определённость и безопасность надёжно обеспечены, инвестиции и занятость будут расти. Опрос субъектов предпринимательства, проведённый ПРООН в конце 2019 года, выявил статистически значимую зависимость между уверенностью предпринимателей в законности цели административного вмешательства, а также в том, что административные органы действуют беспристрастно и с уважением к доверию субъектов предпринимательства, и их готовностью инвестировать и создавать новые рабочие места.
Напомним, что ЗАП должен был исключить административные практики, подрывающие доверие бизнеса, посредством установления принципов соразмерности, равноправия и защиты доверия. Если бы исполнение ЗАП было надлежаще и своевременно обеспечено, уже в 2019 году инвестиционный климат и деловая среда были бы кардинально улучшены.
Анализ данных опроса выявил линейную зависимость между статистически значимыми показателями восприятия административной практики субъектами предпринимательства в свете основополагающих принципов ЗАП и их склонностью к инвестированию. Например, увеличение показателя доверия законной цели административного вмешательства на один балл по шкале от 1 до 5, в среднем, увеличивает склонность к инвестированию в 2020 году на 8%.
Таким образом, значение надлежащего исполнения ЗАП для успешной реализации второго важнейшего приоритета государственной политики Узбекистана — улучшения инвестиционного климата и деловой среды — оказывается крайне высоким.
Третий важнейший приоритет государственной политики, в контексте которого раскрывается роль ЗАП, — это обеспечение верховенства закона и правосудия, способного обеспечить справедливость в обществе. Мы уже упоминали о том, ЗАП позволяет связать исполнительную власть законом. Теперь уточним, что административная процедура связывает административные органы определенными принципами и институтами, регламентирующими процесс применения государственной власти к правовому статусу конкретных физических и юридических лиц. Устанавливая процессуально-правовые гарантии прав заинтересованных лиц и обязывая административные органы к соблюдению принципов и правил административной процедуры, ЗАП служит верховенству закона в административной практике.
Имплементация ЗАП для укрепления судебной системы
Выступая единым процессуально-правовым стандартом для правоприменительной деятельности административных органов, ЗАП оказывается незаменимым и в судебном контроле правомерности административных решений и действий. Он даёт административному суду чёткие критерии оценки правомерности административного правоприменения, которые позволяют надёжно контролировать решения и действия административных органов независимо от отрасли или сферы государственного управления. Это усиливает судебную власть по отношению к исполнительной власти и создает хорошие предпосылки для развития административного правосудия.
Закон «Об административных процедурах», как и Кодекс об административном судопроизводстве, выступает единым процессуально-правовым стандартом для правоприменительной деятельности административных органов, незаменим и в судебном контроле правомерности административных решений и действий. ЗАП содержит принципы административных процедур, которые, как и правовые принципы в целом, являются доктринальными ориентирами справедливости в публично-правовом контексте.
Будучи закреплёнными новым Законом как нормы прямого действия, принципы административных процедур служат универсальными критериями оценки правомерности административных решений и действий административным судом, что подразумевает кардинальный сдвиг в доктрине правомерности от постсоветского юридического формализма к содержательной справедливости.
Поэтому можно утверждать, что ЗАП, создавая предпосылки для развития принципов правосудия, служит утверждению справедливости в сфере государственного управления.
Пережитки советской правовой системы и перекосы переходного периода
Однако для того, чтобы по-настоящему понять причину, по которой ЗАП не может быть исполнен без принятия масштабных мер по его имплементации, необходимо рассмотреть институциональные условия реформы административных процедур: особенности отечественной правовой системы и правоприменительной практики. Отчасти эти особенности унаследованы от советской правовой системы, отчасти — обусловлены регуляторной практикой переходного периода.
Пороки юридического формализма и механистичного правоприменения усугублялись отрицанием принципов права в советской правовой доктрине. Хотя в советских законах принципы встречались, но носили лишь идеологический и правообразующий характер и прямого действия не имели.
Отрицание принципов права лишало советского правоприменителя возможности отойти от юридического формализма даже в тех случаях, когда несправедливость решения была очевидной. Суд, не имея возможности применить принцип права, фактически следовал той же логике механистичного правоприменения, что и административный орган. Поэтому судебный контроль оказывался неэффективным. Суд, следуя лишь формальной законности, просто не мог обеспечить надёжную правовую защиту гражданину.
В переходный период правовое регулирование также осуществлялось преимущественно на подзаконном уровне. Качество законов по объективным причинам не могло быть высоким: в 90-е годы в Узбекистане не было даже постоянно действующего парламента, не говоря уже о необходимом для законотворчества экспертно-аналитическом потенциале.
Поэтому в первое десятилетие независимого развития сложилась практика принятия кратких законов декларативного характера, изобилующих отсылочными нормами с последующим детальным регулированием основных вопросов подзаконными нормативно-правовыми актами. Высокая интенсивность нормотворческой деятельности в переходный период привела к резкому росту удельного веса подзаконных нормативно-правовых актов в системе законодательства, что в условиях унаследованного от советского права юридического формализма неизбежно вело к подрыву верховенства закона.
Фактически закон так и не обрёл ведущую роль в регуляторной и правоприменительной практике. Такая ситуация в правовом регулировании сохраняется по сей день, несмотря на все усилия по улучшению качества законов и повышению роли законодательной ветви власти в государственной политике. На эту проблему не раз обращало внимание руководство страны.
В части принципов права в переходный период никаких улучшений не произошло. Преодолеть советский юридический позитивизм правовой системе Узбекистана, несмотря на более чем четверть века самостоятельного развития, всё ещё не удаётся.
Большинство специалистов и даже судьи скептически относятся к возможности применения принципов права в правоприменительной деятельности. Между тем, признание принципов права и их применение в нормотворческой и правоприменительной деятельности могло бы существенно повысить правовую культуру в сфере государственного управления, приблизив её к стандартам правового государства даже без кардинального улучшения действующего законодательства.
Важно понимать, что без полноценной административной юстиции реформа административных процедур не увенчается успехом. Как уже было сказано выше, административная юстиция и административные процедуры — это два «крыла» современного административного права. Одно без другого эффективно работать не может. Поэтому вышеизложенные институциональные факторы, препятствующие развитию административной юстиции в Узбекистане, следует понимать как принципиальный вызов реформе административного права в целом.
Таким образом, реформа административного права, призванная имплементировать принципы правового государства в сфере государственного управления, не приведёт к ожидаемым результатам, пока не будут преодолены общие пороки правовой системы, о которых было сказано выше. Такова стратегическая оценка перспективы реформы.
В тактическом плане имплементация реформы административных процедур чрезвычайно осложняется необходимостью тотальной систематизации действующего законодательства об административных процедурах. Речь идёт о десятках специальных законов и сотнях подзаконных нормативно-правовых актах. К сожалению, без принятия изменений и дополнений ко всем таким актам законодательства, чрезвычайно высока вероятность того, что новый Закон просто будет и дальше игнорироваться правоприменителями.
Предварительные опросы государственных служащих подтверждают, что административные органы продолжают применять специальное законодательство, в том числе и подзаконные нормативно-правовые акты, не взирая на то, что они не соответствуют нормам ЗАП. Судьи административных судов, по всей видимости, согласны с такой практикой.
Между тем, статья 2 действующего ЗАП прямо запрещает ухудшать положение физических и юридических лиц на уровне специальных административных процедур. Следовательно, во всех случаях, когда специальное законодательство ухудшает положение заинтересованного лица по сравнению с ЗАП, применять следует нормы ЗАП, а не специальные административные процедуры.
Этот вывод можно сделать, применив простейшим образом систематический метод толкования законодательства. Но из-за того, что отечественные административные органы систематическое толкование не используют и привыкли руководствоваться лишь буквой законодательства, причём выборочно, без учёта всех актов законодательства, подлежащих применению, выходит так, что ЗАП просто не применяется там, где должен применяться — и это несмотря на то, что принципы административных процедур являются уже не просто принципами права, а правовыми принципами, закреплёнными законом, причём имеющими прямое действие, согласно статье 19 ЗАП.
Итак, становится очевидным, что системные пороки регуляторной и правоприменительной практики крайне затрудняют и даже ставят под сомнение саму возможность успешной имплементации реформы административного процедур.
Если не принять срочных мер по преодолению этих пороков, реформа административного права окажется бесплодной. Такой неутешительный прогноз подтверждается опытом аналогичных реформ в Таджикистане и Кыргызской Республике. Поэтому, потребуются кардинальные меры, чтобы переломить институциональную инерцию сложившейся правоприменительной практики.
Таким образом, на одной чаше весов у нас стратегические приоритеты развития Узбекистана — интересы человека, хорошая деловая среда и справедливость в обществе, а с другой — препятствующие их реализации пережитки прошлого — юридический формализм, механистичное фрагментарное правоприменение, пренебрежение к закону, инерция сложившейся административной практики и слабость судебного контроля над государственным управлением.
Полагаю, что выбор здесь очевиден. Необходимо сделать всё, чтобы преодолеть инерцию отживших институтов и выстроить новую правовую систему, которая позволит достичь определённых Стратегией действий 2017−2021 целей развития страны.
Об авторе: Иса Хамедов — руководитель Центра международно-правовых исследований и сравнительного публичного права УМЭД, профессор, доктор юридических наук.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
