Одна из самых известных и любимых певиц Узбекистана Севара Назархан выступит с большими сольными концертами во Дворце международных форумов с 25 по 28 марта. По словам организаторов, дополнительный четвёртый день на афише появился по многочисленным просьбам поклонников, влюблённых в голос и талант артистки. Корреспондент «Газеты.uz» Виктория Абдурахимова поговорила с певицей о предстоящих концертах, телевизионных музыкальных конкурсах, родителях и важности масштабной веры в себя, а также узнала, что связывает Севару Назархан и сказочных эльфов.

— Когда вы сами в последний раз были на концерте? Чьё это было выступление?

— Планировала на Басту (российский рэп-исполнитель и музыкальный продюсер — ред.) сходить, концерт которого перенесли. Мне нравится песня ["Сансара"], которая посвящена детям, важным, глобальным темам. Я не особо концертная. Это, наверное, издержки профессии. Да и посмотрите на время. Не до концертов. Если приходят какие-то мысли, можно [взять] телефончик и всё там увидеть.

А так — свои концерты по большей части. Так уж получилось, что в вирусный период всё равно проходили мероприятия. Хотелось бы, чтобы всё уже в колею вошло, и концерты стали достаточно естественными, как раньше.

интервью, музыка, севара назархан

— Ваши концерты состоятся уже на днях. Как вы себя чувствуете? Что чувствуете?

— Хорошо себя чувствую. Чувствую всё, что происходит вокруг. Сострадательная часть в моей нервной системе на 100% работает, поэтому внутренне переживаю, и это вполне естественно.

Есть внутренний настрой на то, что в моей музыке присутствует какой-то сакральный смысл, в текстах, в частности. Поэтому мне кажется, что именно сейчас очень кстати вся эта история: концерты, музыка. Никто ведь не ожидал того, что происходит сейчас с соседними странами.

Игнорировать это невозможно, потому что есть и друзья, и близкие люди везде. А музыка будто сплачивает всех, делает ближе, помогает понять для чего мы здесь. Наверное, именно для этого мига.

— Во время подготовки концертов в Humo Arena вы полностью взяли на себя процесс: от продажи билетов до организации тёплых полов для слушателей. В этот раз всё точно так же?

— Так сложились обстоятельства, что я включилась в процесс полностью: от начала и до его завершения, до выхода на сцену, до монтажа, сведения звука. Всё было под моим контролем не в том смысле, что я везде [участвовала] и с ума сходила. Нет, конечно. Есть люди надёжные, годами проверенные. Они хорошо знают свою работу, но уже на выходе моя проверка идёт однозначно, потому что я знаю, что в этом концерте должно произойти.

Часто называю нас осьминогами. Мы стараемся охватить многое, хотя правильнее, мне кажется, делегировать. Это важно, чтобы сконцентрировать своё внимание на том, что необходимо.

Контролирую всё по привычке, потому что «Восток — дело тонкое». Не получается, чтобы на точках всё сводилось само.

Сбор концерта — процесс очень интересный, и для меня удовольствие прорабатывать нестыковки, выравнивать ситуации и себя. Когда общаюсь с людьми, ловлю себя на мысли, что всё должно происходить бережно и «на улыбке», как бы ни сказывались стрессы. Мы очень аккуратно подходим к каждому вопросу, разбираем терпеливо. В итоге получается хорошо.

интервью, музыка, севара назархан

Концерт в Humo Arena. Ташкент, 2019 год. Фото: Sevara.ru.

— После вашего концерта в московском Vegas City Hall звукорежиссёр Александр Астахов написал в своём инстаграме: «После таких концертов хочется просто помолчать месяц». Вы понимаете, почему он так написал?

— Мне кажется, каждое сказанное нами слово ощущаемо на 100% только нами самими. На момент подготовки концерта мы не были знакомы. В «Вегас Сити Холле» случилась наша первая встреча, первые ощущения.

Саша — большой специалист, в своей работе он до конца. Человек эмоциональный, утончённый. Он сам по себе так организован, что прекрасно ощущает связь с музыкой. Мне кажется, Саша искренне хотел ощутить её в себе.

— А чего вам хочется после концерта больше всего?

— Исчезнуть. Куда — не важно. Бывает же такое состояние «меня нет». Так происходит, потому что отдаёшь себя максимально на сцене, а после просто нет сил.

Это состояние требует не возврата, а именно успокоения, наполнения. Я — генератор быстро заряжаемый. Мне многого не нужно. Пустая комната, что-нибудь вкусненькое. После концерта иногда полезно (смеётся).

интервью, музыка, севара назархан

Концерт в Vegas City Hall. Москва, 2021. Фото: Sevara.ru

— Во Дворце международных форумов вы будете выступать во второй раз. Это так же волнительно, как в первый, или другие ощущения?

— Волнение остаётся, потому что все мы — люди, энергия, мы все друг друга как-то трогаем.

У каждого в жизни своя задача. Моя задача — обогатить всех нас, например. Я ведь не просто артистка, которая поёт. Я сочиняю произведения, с оркестром их разбираю, потом с хором. Уже сколько ответственности. Потом я смотрю, что на сцене творится, как рассадка в зале происходит, как свет работает, как звук пошёл. Это всё вроде не сильно должно меня касаться, но я обо всем этом думаю. С годами объём нагрузки, которую на себя принимаю, увеличился.

С другой стороны, состояние зрителя остаётся неизменным, и не имеет значения, где ты играешь. Зритель везде органичен только тогда, когда ты сам этого хочешь.

Очень часто [артисты] используют фразу: «Я очень надеюсь, что вам понравится». Я в принципе и не надеялась, что кому-то понравится моя музыка, но так сложились звёзды. Всё, что происходит — милость. Не каждому так везёт, чтобы работа находила в людях отклик. Всех имею в виду, не только свою профессию. Счастье перед зрителем волноваться.

— В одном из интервью вы говорили, что удивлять публику очень сложно. Удивление в отношениях между артистом и зрителем — это обязательный компонент или второстепенный?

— Удивлять важно, потому что каждый из нас — диво дивное. Другой вопрос, что не каждый знает, как наполниться, понять свою уникальность, выразить себя. Неподражаемость каждого из нас производит впечатление, позволяет удивлять зрителя и самого себя. Человек может быть на это способен, но не осознавать, если у него нет масштабной веры в себя.

Кайфовать от самого себя — это также большая работа. Не один год уйдёт на то, чтобы ей научиться. Зато когда получается, тогда и рождаются восхищение, умиление, восторг. Бывает, что зритель так захватывает! Видишь лица, глаза и просто улетаешь. У меня так нередко случается.

интервью, музыка, севара назархан

— Расскажите, пожалуйста, какую программу вы готовите для зрителей?

— Вкусную, которая реально будет заставлять задумываться, быстро погружать.

Я очень рада, что у нас в этот раз [участвуют] все наши местные ребята. Будет оркестр, хор. Присоединится чудо-коллектив макомистов. Это близкие друзья моего отца и мои. Несмотря на свои годы — 60−70 лет — они очень моложавые, внутренне тонко ощущают природу музыки. Такие моторы несгораемые. Я вдохновляюсь их подачей.

Маком сам по себе — музыка глубочайшая, сложнейшая. Моё знакомство с достойными продюсерами в Лондоне привело к созданию прекрасных альбомов «Йул булсин» (2003 год), «Сен» (2007 год). Работа с нашими макомистами в альбоме «Тортадур» (2011 год) для меня бесценна.

Очень хочется, чтобы эта музыка жила. Иногда я думаю, что для этого сделать, потому что по структуре макомы тяжело «усваиваются», много философии внутри.

Помню, сама какие-то части пыталась спеть в манере, хотя бы немного приближённой к оригинальному исполнению, и поняла, что люди на это жизнь отдают.

Маком можно очень аккуратно изменять, следуя правилам. Придумывать ничего не нужно. Должно просто совпасть, поэтому в контексте народной музыки я живу по ощущениям.

Этот элемент программы лично для меня значимый, хотя произведений в концерте будет немного. Они расскажут о красоте, внутренней природе моей земли. Мы всё-таки многонациональная страна, тёплая, гостеприимная и остаёмся таковой, несмотря ни на что. База культурная существует. Разве что образование оставляет желать лучшего.

— Давайте о вашем репертуаре поговорим. С какой песни вы бы посоветовали человеку, который не знает Севару Назархан, начать знакомство с её творчеством?

— Ни с какой. Как-то спокойно отношусь к тому, слушают или нет. Не была на себе зациклена и такой остаюсь. Поэтому ничего я не посоветую. Всё, что зайдёт, то и слушайте.

Знаю, что многие любят «Там нет меня», хотя это не моя песня. Так получилось, что она очень сильно со мной связана для слушателей, и я тоже частично её принимаю, как свою.

Мало кто знает, что автором и первым исполнителем песни «Там нет меня» является Игорь Николаев (российский певец и композитор — ред.). Часто на концертах я рассказываю, как она появилась. Делаю это лаконично, чтобы не нагружать познавательной частью ни людей, ни себя. Хочется, чтобы каждый забрал из события то, что нужно, без лишних объяснений.

интервью, музыка, севара назархан

Кадр из клипа на песню «Там нет меня».

— Опишите, пожалуйста, свою жизнь строчкой и названием вашей песни.

— Мне нравится фраза «Мени сев, жонгинам, бўлгин вафодор» (из песни «Мени сев» — ред.). Переводится как «Люби меня, душа моя, будь мне предан». Я как будто к себе обращаюсь: не изменяй себе, будь аккуратной.

С годами понимаешь, что мы, в принципе, меняемся. Не кардинально, потому что характер закладывается, формируются определённые привычки, но мы можем корректировать себя. В этом вся прелесть. Директивами я не живу.

— В клипе на песню «Если бы любовь была такой» вы снялись вместе с мамой. Когда я её послушала, мне показалось, что эта песня о вашем папе Анваре Назарханове. Мне показалось?

— Думаю, это случилось из-за присутствия мамы. Она эту песню любит. Сама считает, что это для папы.

Я и, мне кажется, все мы, испытываем большую нехватку любви в последнее время. Хочется чистого состояния по отношению к себе. Когда исполняю эту песню, я растворяюсь.

интервью, музыка, севара назархан

Севара Назархан с мамой Мухтарам Бекназаровой. Кадр из клипа на песню «Если бы любовь была такой».

— Когда вы думаете о папе, что вспоминаете?

— Наши взгляды друг с другом. Я всегда любила сравнивать наши руки — у нас они очень похожи. Его милую улыбку, детскую наивность. Наша связь, наверное, была больше молчаливой. Он излучал невероятную добрую энергию. Думаю, мне это передалось.

Его безукоризненная честность меня восхищала, и в то же время иногда было ужасно за него обидно; страшно, что его могли обидеть, подставить. Рада, что мой отец был честным, скромным человеком. Он был в этом крут.

Я всегда забываю, что его нет, потому что, когда он ушёл, не проронила ни слезы. Просто поцеловала ему руки и пожелала доброй дороги. Не было горечи, печали. Помню, что через день после папиной смерти участвовала в съёмке. Сияла, улыбалась. Невозможно было понять, что близкого мне человека не стало. Я давала себе время погоревать, только когда оставалась одна.

Верю в то, что мы все в этом мире гости. Как сказал Киану Ривз, никто отсюда живым не выберется.

— Ваша мама Мухтарам Бекназарова работала в музыкальной школе, какое-то время её возглавляла. Скажите, пожалуйста, какую роль она сыграла в формировании вашего музыкального вкуса и стиля? Тем более, вы как-то рассказывали, что мама у вас — сильная личность.

— Очень! До сих пор весело с ней (смеётся). Я люблю рассказывать, как в прошлом году в 76 лет мама решила нырнуть с пятиметрового моста на Чарваке. Пока я выясняла глубину, опасно прыгать или нет, она уже оказалась в воде. «Мама, — говорю, — Мудрый поступок. Молодец». Она, оказывается, себе сказала, что если прыгнет, значит, будет долго жить. Это характер.

Родители, безусловно, влияют на нас своим примером, настроением, прикосновением. Возможно, не каждый из нас может это заметить. Мамино влияние велико в том смысле, что она была музыкантом и мотиватором — для меня. Хотя я очень много с ней спорила.

Её путь как музыканта — это большая, хорошая, сложная дорога. Думаю, она мечтала о сцене. Эти мечты больше реализовала я, потому что время было другое. Родители пахали, бывало, на двух- трёх работах. Мы, дети, из-за этого были больше сами себе предоставлены. А вечерами у нас звучало пианино, мама на рубабе играла, гости постоянные.

Всё это отложило свой отпечаток. Хотя мне тогда казалось, что я в последнюю очередь подамся в музыку. Хотелось стать лингвистом, дантистом — кем угодно, лишь бы не музыкантом. А вышло так, что всё это в итоге меня захватило. То, что предопределено, всегда происходит. Просто мы не всегда понимаем и не верим, что так бывает.

интервью, музыка, севара назархан

— Вы однажды сказали, что можете написать музыку, услышав любой звук, будь то шорох или свист. У какой из ваших песен самая необычная история рождения?

— У меня есть товарищ Максим Пенсон. Мы с ним миллион лет дружим, обожаем друг друга. У Максима студия звукозаписи на площади Хамида Алимджана. И собака Нерджи. Она ненароком участвовала в записи песни «Не учун осмон»: пробежала, пока я пела. Мы могли этот «элемент» убрать, но я поняла, что без него нет песни, и решила оставить.

Во многих моих песнях есть «шизоидный момент». Я его сохраняю. В этом есть, может быть, суть меня, которая сейчас важна, в моменте. Так что, ребята, творите и ничего не бойтесь.

— Есть ли в вашей биографии что-то, о чём вам не хочется вспоминать?

— Нет, так классно всё, что пыхтишь благодарностью. У меня брат как-то сказал: «Бог всех нас одинаково любит». И добавил: «Меня он любит так». У него судьба немного сложная. В этих словах столько мудрости.

Я думаю, Всевышним в нас заложен определённый механизм. Где-то до 30 лет мы спокойны, делаем, что хотим. После 30 — время уверенности, амбиций. Ближе к 40 у одних жизненная динамика идёт вверх, у других — вниз. Кто-то, может, задумывается о смерти. На каждом этапе изменения всё равно неизбежны. А внутри себя можно свои часы программировать, как угодно. Сейчас мой принцип — «Мне хорошо».

— Мне кажется, что люди, которые вас очень любят, отвечая на этот вопрос, назвали бы шоу «Голос». Хочу спросить, почему после него вы больше не принимали участие в вокальных проектах?

— Было много гастролей. Я уставала, потому что ещё и жила на три страны: Россию, Великобританию и Узбекистан. В промежутках между турами участвовала в проектах «Танцы со звёздами», «Точь-в-точь». Вокальных действительно не было.

Если честно, я считала, что моё присутствие в «Голосе» — случайность, погрешность. Я была вполне себе на волне, ездила в долгие туры с Питером Гэбриелом (английский певец, автор песен и музыкальный продюсер — ред.). Были награды серьёзные (одна из них — победа в категории Best Asian Artist («Лучший артист Азии») в рамках вручения престижной премии BBC World Music Award в 2004 году — ред.). Меня же «Тайсоном» называли на проекте между собой. Наверное, многих раздражала моя музыкальная история, которая в таких шоу гораздо важнее свежих имён.

Участие в «Голосе» для меня стало поводом заявить о своих альбомах. Они, кстати, очень хорошо пошли потом.

интервью, музыка, севара назархан

Севара на слепых прослушиваниях в шоу «Голос», 2012 год.

— А почему вы не пошли в американский или британский «Голос» (The Voice)?

— Эти проекты не интересовали, потому что у меня альбомы были на русском языке. Задачи делать англоязычные вещи вообще никогда не стояло.

Я, конечно, «джазила» по юности, исполняла Фицджеральд, Армстронга. Потом поняла, что есть свои мысли, надо писать. Главное — не надо к себе слишком серьёзно относиться. Происходит — и хорошо, задевает — и классно.

— Начинающим музыкантам нужны такие конкурсы, или сегодня Ютуба достаточно для того, чтобы выстрелить?

— Нужны, конечно. Просто сейчас всё так смазливо. Появление блогерства всё сильно-сильно упростило.

Конкурсы нужны детям. Это развитие, коммуникация. Во-вторых, у них внутри здоровая конкуренция зарождается. Цель конкурсов в этом.

А когда они становятся телевизионными, то превращаются в бизнес, в котором есть режиссура и другие вещи. Иногда не понимаешь, как всё происходит, честно или нет. Много вопросов остаётся вопросами.

— Лично меня в истории с конкурсами больше всего удивляет тот факт, что победители, даже очень голосистые, как правило, до большой сцены не доходят после завершения проектов. Почему так?

— Это очень просто. Когда человек неизвестен, он испытывает феерию от софитов, аплодисментов. Кажется, что это не завершится, но всё заканчивается в один миг. За это время артист не успевает нарастить программу. У него нет ощущения связи со сценой, потому что на конкурсах поются не свои песни, а каверы.

Мне было гораздо комфортнее. Я сразу поехала в туры со своей большой программой, песнями. А людям хотелось услышать меня, а не только мои каверы.

Поэтому артисту нужно наращивать свой репертуар. Человек без своей культуры и без собственного творчества, в принципе, сам себе не нужен, с выдающимся он голосом или обычным.

В этом смысле мне нравится Эдит Пиаф (французская певица и актриса — ред.). У этой непривлекательной женщины был очень странный голос, но какой красивой она была на сцене! Пиаф — пример того, как человек при скромных задатках может состояться.

Сейчас всё гораздо проще, многое обесценилось. Слово «ценности» исчезло, слово «профессионализм» не сильно кому-то нужно. Причём, это происходит повсюду.

Я делаю свои концерты, радуюсь им. Смотрю на происходящее позитивно, через широкие линзы. Напоминаю себе, что надо газовать, идти вперёд, стремиться к себе, потому что жизнь единожды даётся, чтобы ты получал от себя удовольствие и делал то, что можешь. Не можешь — ищи, не нашёл — иди дальше .

интервью, музыка, севара назархан

— Очень часто девушки творческих профессий становятся перед сложным выбором: карьера или семья. Вам когда-нибудь приходилось его делать?

— Была ситуация, когда надо было на это пойти. Моё желание быть собой перевесило.

Все мы послушные дети до определённого момента. Уважаем родителей. Нам кажется, что они правы, и что этот выбор тоже, наверное, не случаен. Но приходилось пару раз бросать чайники в тех, кто «приходит на мебель посмотреть», как я говорю. После такого они обычно больше не возвращаются.

Когда к нам приходить перестали, поняла, что могу двигаться дальше и не переживать на эту тему.

— На ваш взгляд, этот выбор справедливый?

— Как бы он ни был справедлив или нет, мир перевернулся, женщины стали сильнее. Мы сейчас в той позиции, где можем спорить, отстаивать себя. Это огромные перемены для женщины.

Сравнивать, как складывается ситуация у нас в Азии и на Западе, очень сложно. Везде есть свои традиции, особенности. Мужчина у нас почему-то считает, что он превосходит женщину. Отчасти так и есть. Но когда мужчина с головой и со знаниями, он свою женщину поднимет до небес.

У нас эта тема катастрофическая, потому что многим людям не хватает интеллекта, знаний. Страдает женщина, потому что мужчина абьюзивно к ней относится. Жаловаться она не пойдёт. Будет сидеть, молиться, ждать, что всё изменится. Но ничего не изменится, потому что она не действует — её же не научили. А она должна научиться. И мужчина тоже.

интервью, музыка, севара назархан

— Вам в жизни приходилось себя с кем-нибудь сравнивать?

— Конечно! Всегда поначалу себя со всеми сравниваешь.

— Чаще всего с кем?

— С Уитни Хьюстон (американская актриса и певица, одна из самых коммерчески успешных исполнительниц в истории мировой музыки — ред.). Но в последнее время страшно. Думаю, как же так, как же она так ушла, такая красавица, глыба. Высоченная, худая.

Обычно люди сравнивают себя с другими из-за низкой самооценки. Поэтому всем советую: идите в терапию, работайте над собой, не бойтесь. Главное, чтобы специалист был достойный.

Когда в человеке внутреннее самолюбие на хорошем уровне, он будет себя только с собой вчерашним сравнивать. Перед ним одна задача будет стоять — становиться лучше.

— В нескольких интервью разных лет вы делали одно очень интересное признание, но оно почему-то оставалось незамеченным. Я вас спрошу: почему вы думаете, что вы — эльф?

— (смеётся) Я до сих пор так себя величаю.

— А вы какой эльф? Лесной, высший, тёмный?

— Так глубоко в историю с эльфами я не погружалась. Нравится, потому что это сказка. А в какой-то степени она в нашей жизни присутствует. Должна.

Эльф во мне — это внутренний образ. Я с ним не живу, не просыпаюсь с вопросом «где мои уши?» Но мне очень импонирует то, какие они лёгкие, интересные. В Исландии права эльфов защищены. Представляете, какими надо быть чудиками, чтобы в такое верить? Это так классно!

Я думаю, что нами движут чудеса. Если мы в них не верим, то мы пустые. У меня много таких знакомых, которые ни о чём. Вроде всё знают, а поговорить не о чем. Как так?

интервью, музыка, севара назархан

— Вы считаете себя странной?

— Нет, я не странная. Странные все вокруг, кстати. А я считаю себя классной. И так хочу, чтобы мы все эту классность в себе признавали.

Очень люблю в себе человеколюбие. Люблю людей. Считаю, что к этому чувству важно приходить, потому что однажды нас не станет.

Что каждый человек оставит себе на память? Не людям, самому себе. Если мы будем держать этот вопрос в голове, ни один час не проживём впустую.

— У вас есть песня «Письма» (дуэт с Вячеславом Бутусовым — ред.). Давайте представим, что бы вы сегодня написали девочке, которая бросает консерваторию и улетает в Лондон, потому что ей вдруг стало скучно?

— Будучи взрослыми, мы много что можем сказать салагам, которыми были.

Я бы хотела написать той себе, которая постарше. Попросить её сохранить эту лёгкость, выращивать в себе новые цветы, быть сумасбродной, для всех ненормальной, а для себя идеальной. Просто быть, потому что ты уже есть.

Люби себя — это такая абстрактная история на самом деле. Непонятная для многих. Как любить? Нужно найти того, кто будет рядом и поможет вылезти из дупла, отпустить то, что ты на себя прицепил. «Сабабчи» называется. А на Земле мы все друг другу большая причина.

Редакция интернет-издания «Газета.uz» благодарит галерею Human House и лично Лолу Сайфи за предоставленную локацию для проведения интервью.