Министерство юстиции высказало свои замечания по поводу предлагаемых Государственным центром тестирования изменений в правилах тестового отбора в вузы. Мы уже анализировали этот, на наш взгляд, крайне сырой документ.
Однако есть другой, также крайне интересный документ, разработанный Государственным центром тестирования и также непосредственно влияющий на дальнейшие шаги десятков тысяч абитуриентов, по поводу которого разработчик, Минюст, или другие органы пока хранят молчание. Речь идёт о предлагаемых изменениях в Национальную тестовую систему оценки уровня знания иностранных языков.
Вначале кратко о предыстории вопроса. В постановлении президента, принятом в 2012 году, был отмечен ряд проблем, связанных с преподаванием и изучением иностранных языков в стране, среди которых — несоответствие образовательных стандартов, учебных программ и учебников современным требованиям.
Действительно, зачастую выпускники образовательных учреждений, изучавшие иностранный язык в течение нескольких лет, не в состоянии использовать язык в коммуникативных целях,
Мы уже неоднократно говорили, что система оценивания имеет огромное влияние на обучение, так как участники системы образования (ученики, их родители, учителя, администрации школ) направляют свои действия на достижение хороших результатов в важных для себя экзаменах, а те навыки и умения, которые не проверяются в таких экзаменах, остаются без внимания (в науке о тестах это явление называется «эффектом отлива» — washback effect).
Для решения этой проблемы Государственному центру тестирования было поручено создать Национальную тестовую систему оценки уровня знания иностранных языков, проверяющую не только знание грамматики, но и умение пользоваться иностранным языком в практических целях.
Начиная с 2018 года обладатели квалификационных сертификатов Национальной системы, доказавшие владение иностранным языком на уровне требований госстандартов, освобождаются от тестовых испытаний по иностранному языку с присвоением максимального балла. Это подстегнуло интерес к системе: по официальным данным, в 2018 году более 13 тысяч соискателей сдали тесты на знание иностранного языка, и на экзамены, назначенные на апрель-май текущего года, зарегистрировано почти столько же людей.
Дело в том, что действующий государственный образовательный стандарт по иностранным языкам системы непрерывного образования определяет уровни иностранного языка по Общеевропейской шкале (Common European Framework of Reference — CEFR), которые должны быть достигнуты к концу каждой ступени образования.
Для выпускников школ и лицеев это уровень B1 (уровень самостоятельного начального владения). Абитуриенту, поступающему в вуз, для освобождения от тестовых испытаний по иностранному языку с присвоением максимального балла достаточно иметь квалификационный сертификат именно этого уровня, ведь в этом случае абитуриент доказывает, что его уровень владения иностранным языком соответствует требованиям госстандарта.
Согласно данным ГЦТ, подавляющее большинство соискателей (93,4%), сдавших тесты Национальной системы, были абитуриентами и они сдавали тесты именно на уровень B1.
В чем же суть изменений, которые предлагает внести в Национальную систему Государственный центр тестирования? Теперь ГЦТ предлагает изменить правила для тех вузов, где иностранный язык является основным блоком в перечне тестируемых предметов. Для присуждения максимального балла по нему без экзамена предлагается требовать сертификат уровня B2 (уровень самостоятельного усиленного владения иностранным языком). Такое изменение, если оно будет принято, приведет, на наш взгляд, к негативным последствиям как для абитуриентов, так и для самой Национальной системы в силу ряда причин.
Во-первых, такое изменение сводит на нет саму логику Национальной тестовой системы. До сих пор абитуриент, успешно сдавший экзамен на уровень B1 — уровень, которым он должен овладеть к окончанию школы или лицея согласно акту законодательства (не будем забывать, что госстандарт, утвержденный постановлением Кабинета Министров, является актом законодательства), освобождается от тестов по иностранному языку в вступительных экзаменах в вузы по одной простой причине.
Согласно нормативно-правовым актам, регламентирующим деятельность ГЦТ, вступительные тесты в вузы должны соответствовать государственным образовательным стандартам. Это значит, что тесты по иностранным языкам, предлагаемые абитуриенту во вступительных тестах, не могут превышать уровень B1, независимо от того, является ли иностранный язык основным блоком во вступительных тестах или нет (ГЦТ использует единую базу для вступительных тестов: уровень сложности вопросов по всем предметам одинаков для всех абитуриентов независимо от будущей специализации).
И если абитуриент уже доказал, что владеет иностранным языком на этом уровне, зачем одному и тому же органу — Государственному центру тестирования — проверять абитуриента дважды?
Теперь сопоставим предлагаемые изменения. Если абитуриент, решивший поступить на те направления, где иностранный язык является основным блоком, сдает тесты в августе, вместе со всеми абитуриентами, то ему будут предложены вопросы на том уровне, которым он должен владеть согласно требованиям госстандарта (B1). Но если абитуриент решит заранее сдать тест на знание иностранного языка в том же самом ГЦТ, уровень сложности тестов будет повышен до B2, и он, выпускник школы или лицея, должен будет доказать, что знает иностранный язык на уровне выпускника вуза (согласно тому же госстандарту, B2 — уровень, требуемый от выпускника бакалавриата неязыкового вуза). Логика непонятна.
Во-вторых, предлагаемое изменение ставит абитуриентов в неравные условия в зависимости от их материального положения (то, о чем говорил Минюст в своем заключении). По нынешней системе абитуриента, сдающего экзамен на знание иностранного языка в рамках Национальной системы, тестируют на владение иностранным языком в рамках программы школы (лицея). Теоретически ему не нужно тратиться на дополнительные книги или занятия, чтобы успешно пройти экзамен и получить сертификат.
Если абитуриента, решившего в будущем (после окончания вуза!) стать филологом, переводчиком, преподавателем иностранного языка, специалистом по международным отношениям, тестировать на уровень, заведомо превышающий тот уровень, который ему должна давать школа, то у него даже теоретически не будет возможности пройти экзамен, предварительно не потратившись на дополнительные учебники и услуги репетиторов и языковых курсов. А ведь согласно рекомендациям Cambridge Assessment, одного из мировых лидеров в области педагогического тестирования, необходимы примерно 200 часов уроков с преподавателем, чтобы пройти один уровень языка по шкале CEFR.
В-третьих, предлагаемое изменение, если оно будет принято, в корне убьет и без того весьма хрупкое доверие специалистов к Национальной системе. Проходят ли тестовые задания, используемые на экзаменах, апробацию — обязательную процедуру для определения качества заданий? Каковы показатели валидности и надежности тестовых вариантов? Как обеспечивается соответствие текстов и заданий, используемых на экзаменах, заявленному уровню сложности? Как обеспечивается сопоставимость разных вариантов по уровню сложности? Какие механизмы используют эксперты, приглашаемые Государственным центром тестирования, для проверки соответствия письменной и устной речи соискателей в заявленному уровню и насколько точны эти механизмы?
Наличие доступных общественности научно обоснованных ответов на эти вопросы, безусловно, способствовало бы повышению уровня доверия к Национальной системе.
Лингвистический анализ официальных образцов тестовых заданий на уровень B1 по английскому языку — самому популярному языку среду соискателей Национальной системы — показывает, что тексты и формулировки вопросов (заданий) содержат множество лексических и грамматических единиц, превышающих заявленный уровень (B1). Это значит, что даже соискатель, реально имеющий уровень B1, может не пройти экзамен.
Сравнение образца тестовых заданий на уровень B1 с образцом тестовых заданий на определение надбавки преподавателям английского языка — другого экзамена, проводимого в рамках Национальной системы Государственным центром тестирования, — показывает, что эти два теста очень близки как по формату заданий, так и по уровню сложности. Здесь возникает вопрос: неужели уровень знания иностранного языка у абитуриента, выпускника школы, и уровень знания преподавателя английского языка, выпускника филологического вуза, настолько близки?
Беглый поиск по просторам интернета показывает, что образец, предлагаемый Государственным центром тестирования как продукт Национальной системы, вовсе не является интеллектуальной разработкой ГЦТ, а компиляцией из различных источников, таких как, например, Демонстрационный вариант российского ЕГЭ по английскому языку 2008 года и различных онлайн-ресурсов для подготовки к ЕГЭ вроде «Сдам ГИА: Решу ЕГЭ», опять же «Сдам ГИА: Решу ЕГЭ», «Незнайка».
Адресуя вопрос о правомочности такого подхода к составлению тестовых заданий государственным органом специалистам в области интеллектуального права, заметим лишь, что образовательные стандарты России, по которым выпускники российских школ сдают ЕГЭ, отличаются от наших стандартов — согласно официальной спецификации ЕГЭ, уровни заданий в экзамене соотносятся с уровнями от A2 до B2 по CEFR.
Помимо проблем с правильным подбором уровня текстов и заданий, множество вопросов вызывает подход к оценке письменной и устной речи соискателей. Автору помнится судебное дело против ГЦТ абитуриента-соискателя на уровень B1, недобравшего всего несколько баллов для получения сертификата из-за того, что его письменная работа была заниженно оценена экспертами ГЦТ.
Тогда экспертов не смутил ни тот факт, что лингвистический анализ работы абитуриента по критериям Кембриджского университета, одного из разработчиков CEFR по английскому языку, показал соответствие этой работы уровню B1, ни тот факт, что очень низкий балл абитуриента по письменной работе резко контрастировал с его высокими баллами по всем другим разделам экзамена. То есть, если тест, предлагаемый Государственным центром тестирования как проверяющий абитуриента на уровень B1 (тот уровень, которым он должен овладеть к окончанию школы или лицея), уже превышает этот уровень, как же можно официально требовать от абитуриента более высокий уровень?
Теперь к вопросу о том, какие негативные последствия будут иметь изменения, предлагаемые Государственным центром тестирования в случае их принятия. Вспомним, что Национальная система была введена как попытка мотивировать абитуриента отойти от зубрежки правил грамматики и приступить к реальному изучению иностранного языка, с тем чтобы он мог читать, слушать, разговаривать, писать на этом языке.
У абитуриента, решившего в будущем стать, скажем, переводчиком или преподавателем иностранного языка, будут два пути. Первый путь — в надежде получить освобождение от теста по иностранному языку и максимальный балл готовиться и попробовать сдать экзамен, предлагающий ему заведомо непосильные для его уровня задания. Второй путь — вернуться к зубрежке грамматики и спокойно сдать тест по иностранному языку в рамках вступительных тестов в вузы.
На мой взгляд, выбор абитуриента очевиден. Это значит, что по крайней мере для тех абитуриентов, у кого иностранный язык является основным предметом для поступления в вуз, Национальная система потеряет всякую привлекательность, а вузы, для которых исходный уровень реального владения иностранным языком первокурсниками является крайне важным фактором успеха подготовки будущих специалистов, получат студентов, в лучшем случае зубривших голую грамматику (смотрите вышеупомянутый «эффект отлива»).
Интересно, что Государственный центр тестирования, видимо, решил действовать по новым правилам, не дожидаясь их официального утверждения вышестоящей организацией — Кабинетом Министров. Судя по информации, распространенной в Telegram-канале, в предстоящих экзаменах на проверку уровня владения иностранным языком, абитуриентам, зарегистрировавшимся на экзамен уровня B1 и собирающимся поступать в вузы, где иностранный язык является основным блоком, будут предложены задания на уровне B2.
Несмотря на попытки связаться с Государственным центром тестирования, автору не удалось получить официальное подтверждение или опровержение этой информации. Если же эта информация соответствует действительности, возникает ряд новых вопросов. Получено ли согласие абитуриентов на то, что они будут сдавать экзамен на более высокий уровень? Может ли документ, пока еще не являющийся принятым, отменить силу действующего постановления Кабинета Министров, как это указано в Национальной базе данных законодательства?
Если изменение, предлагаемое Государственным центром тестирования и вызвавшее немало негативных отзывов в ходе всенародного обсуждения на портале regulation.gov.uz, все же будет отклонено Кабинетом Министров, как быть с абитуриентами, которые «воленс-неволенс» сдали экзамен на уровень B2 и провалили его, но могли бы успешно сдать экзамен на уровень B1? Не ущемляются ли их права?
Пока вопросов больше, чем ответов. И такая неопределенность также не делает чести ни Национальной системе оценки уровня знания иностранных языков, ни «владельцу» этой системы — Государственному центру тестирования.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
Комил Джалилов является преподавателем Ташкентского государственного университета узбекского языка и литературы имени А. Навои. Проходил повышение квалификации в Колумбийском университете (Нью-Йорк, США) по направлению «Педагогическая психология и методика преподавания языков» и Международном Вестминстерском университете в Ташкенте по направлению «Теория и практика преподавания и обучения». Работал в Академическом лицее при УМЭД, Академическом лицее при МВУТ, Ташкентском филиале МГУ имени М. Ломоносова. Магистр Института образования Университетского колледжа Лондона по специальности «Разработка учебных программ, педагогика и педагогическое оценивание» по программе Chevening.
