Известный британский пианист Стивен Ридли 25 августа выступил на площади перед Государственным академическим Большим театром имени Алишера Навои в Ташкенте. Благотворительный концерт организовал Фонд развития культуры и искусства Узбекистана. В интервью корреспонденту «Газеты.uz» Жахонгиру Азимову музыкант рассказал о своём детстве, недостатках академического музыкального образования и страхе начать всё сначала.
«Ты тут босс», — отвечает с улыбкой Стивен Ридли, объехавший более 60 стран с концертами, на просьбу встать у стены для снимка. Он вырос в бедной семье в Южном Йоркшире. Окончив университет с отличием, поступил на работу в финансовый центр Лондона, где в свой 21 год получал 30 тысяч фунтов в месяц. Несмотря на это, он отдал предпочтение музыке. Ридли популярен своими экспрессивными выступлениями на открытых площадках, где собирает большие аудитории. У страницы певца в Instagram свыше 580 тысяч подписчиков, в YouTube — более 50 тысяч.
— Вы впервые прикоснулись к пианино в 2,5 года. Можете рассказать, как это случилось?
- Да, так и было. Будучи ребёнком, мне всегда хотелось внимания. Мне нравилось быть среди взрослых больше, чем взрослым нравилась моя компания. Я чувствовал себя взрослым в маленьком теле.
Мы праздновали Новый год. Дома развернулась вечеринка, мне хотелось быть среди взрослых, но они держали меня в отдельной комнате. Я сидел и рисовал цветными мелками. В какой-то момент подошёл друг моего отца, поздоровался и подарил мне маленькое пластиковое пианино и пару наушников.
Я закрыл глаза и начал нажимать на клавиши. Понеслись звуки: «Ду, ду, ду, вууууп». Под конец вечера я придумал музыкальную историю о вертолёте и издавал звуки: «Ту, ту, ту, ту, ту, тууууу». Услышав меня, взрослые подошли и начали слушать. Они улыбались. Они смеялись.
Стивен Ридли на концерте в Ташкенте 25 августа 2022 года.
— Музыкальные клавиши вернулись в вашу жизнь в 6 лет. Как вы научились играть на фортепиано?
- В моей жизни было несколько этапов, связанных с обучением музыке. Первый этап — страсть — лучший способ научиться чему-либо. [Когда ты движим страстью], ты учишься всему сам. Жизнь даёт тебе пощёчину, и не всегда всё складывается идеально. Я учился музыке именно так: нажимал не на те клавиши, попадал мимо нот, но я любил это.
Потом я стал просить родителей отдать меня на музыку. В 11 лет они повели меня на уроки фортепиано. Я был рад, пока не начались занятия. «Руки тут, сиди так, учи латынь», — говорили преподаватели. Били линейкой по рукам. Тогда я думал, почему это настолько серьёзно? Разве музыка не должна приносить удовольствие? Я возненавидел музыку. Они отобрали всю мою страсть. Я сразу захотел бросить учёбу, но мои родители запретили. Через три года я всё же ушёл.
В тот период жизни я не мог ни слушать музыку, ни играть на фортепиано. Я чувствовал себя беспомощным.
Мне кажется, это то, что делает с нами традиционное образование. Оно постоянно делает акцент на дисциплине вместо понимания. Сплошное запоминание данных. Что за ерунда? Думаете, The Beatles или Джими Хендрикс запоминали вещи? Нет, они просто понимали музыку.
Всё это происходило, когда я был подростком. Мне пришлось многое пережить. Но отказавшись от музыки, я позже осознал её терапевтическую силу. Мне не хватало её в жизни. В 15 лет я снова сел за фортепиано, но в этот раз всё было по-другому, потому что я стал что-то понимать в академических знаниях и у меня была детская страсть. Я начал писать песни так, как мне хотелось, вместо того, чтобы слушать наставления других о том, как это делать. На этом принципе я основал свою музыкальную академию.
— Я слышу в вашем творчестве влияние музыкантов американского юга: Рэя Чарльза, Джони Кэша и Элвиса Пресли. Расскажите, как блюз, рок-н-ролл и ритм-энд-блюз повлияли на ваш стиль исполнения?
— Я вырос, слушая рок-музыку: The Rolling Stones, Джими Хендрикса, а брат — группу Oasis, Stereophonics. То есть я вырос на традициях британского рок-н-ролла. Причём ни в одной из этих групп не было пианиста. Фортепиано для меня куда выразительнее гитары. На нём я могу играть три ноты одновременно.
Так вот, я был в Нэшвилле. Кажется, мне было 13 или 14. И именно там я нашёл для себя блюз. Я увидел музыканта, он пел о том, как был одинок. Помню, тогда я задался вопросом: «Серьёзно?» В Южном Йоркшире, откуда я родом, люди в ответ на вопрос: «Как ваши дела?» обычно отвечают: «Хорошо». А тут я вижу взрослого мужика, выражающего свои глубокие эмоции. Это оказало на меня огромное впечатление.
Стивен Ридли на концерте в Ташкенте 25 августа 2022 года.
— После окончания Даремского университета (Великобритания) вы пошли работать в финансовый центр Лондонского Сити банкиром, где на момент своего ухода зарабатывали 20−30 тысяч фунтов в месяц. Можете рассказать, как вы себя чувствовали, работая банкиром?
— Это сейчас прозвучало красиво, но у денег есть цена. Я вырос в бедной семье. Нам всегда не хватало денег. Я родом из места, где у людей нет денег. Придя на работу, я понял, что я сильно отличался от ребят из Гарварда и людей с двойными фамилиями и золотым перстнем. Моя мама — медсестра. Я чувствовал себя по-другому, но мне нравилось это, потому что у меня было то, чего не было у других — харизмы.
Да, я жил на широкую ногу, но поработав, я сказал себе: «Это скучно». У денег есть цена, и той ценой оказалась моя страсть. Но я стоял перед выбором. Я мог заниматься всю жизнь тем, что я не люблю. Так невозможно нравиться себе, потому что секрет того, чтобы нравиться себе, заключается в том, чтобы делать то, что вы считаете достойным восхищения.
В итоге я не нравился самому себе. Моё занятие не вызывало во мне восторга, я даже не уважал это дело. Меня поглощали тёмные мысли. Я был подавлен. И что, если я мог позволить себе одежду от Louis Vuitton или новый гаджет от Apple? Я жил в пентхаусе, но чувствовал себя опустошённым.
— И вы решились. Бросили карьеру банкира и стали музыкантом. Достаточно ли сделать этот шаг?
— Я постараюсь дать честный ответ. Делать этот шаг страшно, потому что у тебя нет доказательств того, что это правильное решение. Тяжело принимать это решение, потому что оно может оказаться провальным.
Но давайте подумаем о худшем раскладе событий. Худшее, что могло быть со мной, - это не провалиться в попытке стать артистом, а стать похожим на своего отца, который ненавидел свою работу. Нет, спасибо!
Хорошо, а что, если карьера музыканта провалится? По крайней мере у меня будет классная история, которую можно будет рассказывать на вечеринках. Но я приближаюсь к своим 30 годам, и жизнь становится всё ярче. Важнее всего пойти на риск. Это первое.
Второе — вы всё равно не будете знать исход событий. Лучше решать проблемы по мере их поступления, выходить из рамок и ставить себя в неудобное положение.
— В вас чувствуется драйв. У вас очень экспрессивный стиль выступлений. Вы помните, как впервые встали на банкетку? Что вы чувствовали?
— Свободу. Я не чувствовал себя свободным с 15 лет, когда умер мой отец. После его смерти мы оказались в тяжёлом финансовом положении. Поэтому я боялся. Боялся учиться, потому что нужно было получать хорошие оценки, боялся, потому что надо было поступать в университет. Я боялся, боялся и боялся. Дошло до того, что я перестал чувствовать что-либо. И потом я решился.
В тот день я вышел на улицу и начал играть на фортепиано. Да, было страшно, но это чувствовалось по-другому. Было страшно не потому, что я мог умереть, а потому что [музыка] была важна для меня. Страх постепенно перерос в чувство, которое я никогда раньше не чувствовал, — свободу.
Стивен Ридли на концерте в Ташкенте 25 августа 2022 года.
— Давайте поговорим об Узбекистане. В своём Instagram вы сказали, что хотели приехать в Узбекистан уже четыре года. Как вы узнали об Узбекистане?
— У меня есть подруга из Узбекистана. Её зовут Малика. Мы жили в одном доме в Лондоне. Как-то мы увиделись в бассейне того дома и разговорились. Она сказала, что узбечка. До неё я раньше не слышал об Узбекистане. Малика познакомила меня со страной. Во мне начала расти идея о визите. И вот я тут.
— Вы часто даёте концерты на открытых площадках. Где бы вы хотели дать концерт в Узбекистане?
— Регистан, Самарканд.
Стивен Ридли на концерте в Ташкенте 25 августа 2022 года.
— Когда вы встали на путь музыканта, ваша мама сказала, что он страшен. Что она говорит сейчас?
— Моя мама очень больна. Она приближается к тому моменту в жизни, к которому мы все придём. У нас было много глубоких разговоров. Я как-то спросил её о своём выборе, потому что считал себя виноватым. Я чувствовал, что сделал эгоистичный выбор. Порой я так и думаю, особенно когда дела идут не очень хорошо.
Она тогда сказала такую вещь: «Всю жизнь я работала там, где не хотела. Я наблюдала за тобой. Ты жил, а я нет». Мне удалось вдохновить человека, который вдохновляет меня больше всего.
— Вы как-то написали в своём блоге: «Я хотел быть кем-то в глазах других людей». Вы покинули работу банкира и стали музыкантом. Стали ли вы кем-то в глазах людей?
— Знаете, надо спросить тех людей. Но сам факт, что меня слушают, — это невероятно. С тех пор я поменял свою цель. Должен сказать, что те слова сказал эгоистичный молодой человек, который не знал, о чём говорил. Дело вовсе не в том, чтобы быть кем-то в глазах других людей. Суть в том, чтобы помогать людям быть кем-то в их собственных глазах.
Стивен Ридли на концерте в Ташкенте 25 августа 2022 года.
