28 и 29 марта в Ташкентском городском суде по уголовным делам продолжились судебные заседания по рассмотрению уголовного дела в отношении журналиста Бобомурода Абдуллаева и блогера Хаётхана Насреддинова, а также предпринимателей Шавката Оллоёрова и Равшана Салаева. Они обвиняются в заговоре с целью захвата власти или свержения конституционного строя Узбекистана.
Журналист Бобомурод Абдуллаев уже выступал с показаниями 15 марта и 26 марта. В четверг он завершил дачу показаний. Выступили также Шавкат Оллоёров и Равшан Салаев, однако они заявили, что против публикации в СМИ деталей их показаний.
«Объяснительные под принуждением»
В очередном выступлении Бобомурод Абдуллаев рассказал, что с конца 2004 года до 2011 года, когда он не писал статьи, в различных изданиях, включая «Центразия.ру», продолжали выходить статьи под псевдонимом «Усман Хакназаров». Однако он не публиковал никаких опровержений, даже от имени «Усмана Хакназарова», чтобы не привлекать внимание спецслужб и сохранить анонимность.
Подсудимый опроверг, что просил однокурсницу помочь с переводом на узбекский язык статей «Об андижанских событиях», «Каримовский клан, уничтожающий Узбекистан» и «О сионизме в Узбекистане», за что передал ей 100 долларов, полученных от Мухаммада Салиха.
По его словам, 16 или 18 октября один из сотрудников следственного управления СГБ Тимур Якубов заставил его писать под диктовку шестую объяснительную, где он признал вышеизложенное после посещения «мягкой комнаты», лишения сна и избиений компьютерным шнуром.
«Зашел Нодир Туракулов (бывший работник следственного отдела СНБ — ред.) с дубинкой, спросил, не сломали ли меня еще. Он говорит: „Я вот такую одну дубинку сломал на спине Оллоёрова, теперь сломаю на твоей голове. Давай, пиши“. Он не бил, но пригрозил», — рассказал подсудимый.
Однокурсница в течение года переводила с узбекского на русский язык сообщения о нарушениях прав и свободы слова для сайта Абдуллаева Ozod Ovoz, но не указанные выше статьи, отметил он.
У нее тоже была взята объяснительная. «Я не знаю, как они взяли у нее. Наверное, испугалась. Объяснительная от 25 сентября, я видел ее: „Меня мучила совесть 12 лет, не могла уже и пришла с повинной“. Я знаю, почему ее мучила совесть, они показали ей мою объяснительную», — считает Абдуллаев.
Подсудимый также попросил Тимура Якубова, взявшего у него объяснительные, доказать, что 26 сентября Абдуллаев был в следственном изоляторе СНБ и давал ему эти показания. «Пусть покажет книгу регистрации посетителей, видеосъемку», — сказал он.
«Нарушения УПК»
Подсудимый перечислил нарушения Уголовно-процессуального кодекса в его отношении — похищение, отсутствие официального вызова, оформление документов «задним числом», пытки.
«Я нахожусь в положении человека, который вынужден доказывать, что он не верблюд. Меня обвиняют в том, что я верблюд. Судят человека по бумагам, срок дают по бумагам, а самого человека не слушают, когда он говорит, как все было. Они меня похитили 27 сентября, а санкцию на пятый день получили, а должны по законам на третий. Я доказываю, что я не верблюд. По бумагам я верблюд, да, потому что меня били», — заявил Абдуллаев.
Журналист поблагодарил за назначение судмедэкспертизы для выявления телесных повреждений, но отметил, что эксперты провели ее с упущениями. «Я как журналист знаю, как проводится экспертиза. С участка, где есть рана, они должны были взять мазок и сделать микробиологический анализ. Там клетки показывают по часам, но они только сфотографировали. Я уже ответ тогда понял и ничего хорошего от этой экспертизы не ждал», — сказал он.
Абдуллаев также сообщил, что Нодир Туракулов постоянно просил, чтобы его мама и супруга дали интервью Галиме Бухарбаевой (журналистка) и Мутабар Таджибаевой (журналистка, правозащитница, обе проживают за рубежом) о том, что Мухаммад Салих заставлял его писать статьи.
11 января другой следователь Александр Веселов, по словам подсудимого, за невыполнение просьбы об интервью грозился, что его «будут судить по полной программе и он получит не меньше 20 лет».
Абдуллаева заставили написать еще одну объяснительную о том, что он хотел передать книгу супруги Салиха «Настоящая медицина» кашкадарьинской журналистке Мухаббат Элибаевой, чтобы она передала ее президенту Узбекистана.
Подсудимый также заявил, что не присутствовал при экспертизе его личных вещей — компьютера и магнитных носителей, где был восстановлен удаленный проект насильственного свержения власти в Узбекистане «Жатва». Помимо этого, государственный адвокат Шахзод Шарипов либо не присутствовал во время подписания документов Абдуллаевым, либо просил подписать некоторые объяснительные «задним числом», утверждает он.
Под давлением ему пришлось отказаться от услуг адвоката Муножат Парпиевой, а после — Сергея Майорова, сообщил Абдуллаев.
После завершения следствия ему снова разрешили привлечь для защиты Сергея Майорова и Муножат Парпиеву. «Хоть в ООН нанимайте», — сказали ему.
«Моя вина — клевета и оскорбления»
Абдуллаев не признал вменяемое ему обвинение по части 4 статьи 159 Уголовного кодекса («Заговор с целью захвата власти или свержения конституционного строя Республики Узбекистан»). Он считает, что его должны были обвинять в клевете и оскорблениях.
Абдуллаев также сказал, что не считает других подсудимых по данному делу виновными и что его мучает совесть.
Подсудимый заявил, что не вступал в сговор с другим подсудимым Хаётханом Насреддиновым, и утверждает, что общался с ним «от силы полтора часа». От него требовалось научить Насреддинова обходить заблокированные сайты, а сторонника Салиха Кенжу Мусанову, с которым познакомился двумя днями ранее, безопасно пользоваться мобильным телефоном «во избежание прослушки».
Потом Абдуллаев увидел Насреддинова в середине октября, а Мусанову он передавал деньги. «В своих показаниях в следственном изоляторе СНБ он (Кенжа Мусанов — ред.) написал, что я подвозил его и уговаривал выступить против конституционного строя. Кстати, его среди нас нет. Сначала возбудили уголовное дело, а потом отпустили. Я знаю почему — он придет сюда в качестве свидетеля и будет давать показания против меня», — отметил подсудимый.
Говоря о проекте «Жатва», Бобомурод сообщил, что по результатам экспертизы не удалось узнать, кто его автор.
Подсудимый утверждает, что следователи СНБ принудительно брали у него показания против журналистов Галимы Бухарбаевой (сайт «Ц-1»), Маркуса Бенсмана, Сироджиддина Толипова, Шухрата Бабаджанова («Озодлик), Пахловона Тургунова (BBC), Нигоры Хидоятовой (партия «Озод дехконлар»), Надежды Атаевой (ассоциация «Права человека в Центральной Азии») и Гафура Рахимова (и. о. президента Международной ассоциации бокса), говоря о том, что Мухаммад Салих получал информацию от перечисленных лиц.
Ссылаясь на слова следователей, Абдуллаев сообщил, что на них заведены новые уголовные дела, а по возвращении в Узбекистан «их сразу хлопнут на границе». «Я прошу не верить. На вас возбуждены новые уголовные дела на основании моих ложных показаний. Меня били до 5 ноября 38 дней, чтобы получить имена, которых я не знаю», — заявил подсудимый.
Знакомство с Салихом
В 2003 году Абдуллаева пригласили в Осло на конференцию Хельсинской группы. Там он взял интервью у Салиха и познакомился с ним. Общаться с ним он начал в 2008 или 2009 году. Салих искал переводчика для 700-страничной книги супруги о нетрадиционной медицине «Настоящая медицина». Абдуллаев договорился перевести ее за 5000 долларов и выполнил работу в течение года.
В 2011 году Салих пригласил Абдуллаева к себе домой в Турцию, чтобы познакомить переводчика с автором книги. Там он провел 10−15 дней. Затем у них началось сотрудничество по публикации статей на сайте «Народного движения Узбекистана» под псевдонимом «Усман Хакназаров».
Между сторонами были трения, когда Абдуллаев отказывался писать статьи по некоторым полученным данным. Тогда статьи писали другие авторы, но материалы выходили под псевдонимом «Усман Хакназаров». Например, «Правда о Сарымайской трагедии», «Сирийские уроки и ответы „миролюбам“», «Ислам Каримов решил пожизненно остаться у власти», «Как организовывали „естественную“ смерть Ислама Каримова», «О подписантах».
«Я особо не ревновал этот псевдоним», — сказал обвиняемый. Из 142 статей, указанных в уголовном деле, Абдуллаев, по его словам, написал не более 100 под псевдонимом «Усман Хакназаров».
Абдуллаев признал, что получал деньги от Салиха, но это были заимствованные деньги для ремонта автомобиля.
Как рассказал Абдуллаев, следователь Веселов предупреждал его, что если он сообщит суду о пытках, то будет осужден на максимальный срок — не меньше 10 лет. Чтобы получить меньший срок, Абдуллаев должен будет сказать, что его не пытали, что он раскаивается, и что его заставлял Салих, за что ему дадут шесть месяцев.
Абдуллаев подверг критике несоблюдение принципа презумпции невиновности. «СНБ направила в наши махалли (махалли четырех подсудимых — ред.) письма: провести собрание, обсудить поведение. В хокимияте Кошкупырского района тоже провели. Наша вина еще не доказана, еще суда не было, какое они имеют право обсуждать нас в махалле? Это махаллинский сход граждан или махаллинский сход госбезопасности? Мне сказали, что это в УПК есть», — добавил он.
Абдуллаев отметил, что в следственном изоляторе СНБ в его отношении применяли «резолюцию ДИП» (доставить, избить, посадить). Помимо этого, по его словам, от следователей он узнал и другие термины: «ДИИИП» (доставить, жестоко избить, посадить) и ДИИИПЛ (буква Л — ликвидировать).
Вопросы и ответы
Адвокат Сергей Майоров: Какие цели преследовали вы и авторы других публикаций под псевдонимом «Усман Хакназаров»?
Бобомурод Абдуллаев: В уголовном деле упомянуты некоторые статьи, которые я не писал. Свои я писал для того, чтобы известить национальную и зарубежную общественность о преступлениях против узбекского народа, что происходит наверху. Я считаю информацию достоянием, вверенным мне во временное пользование. Я обрабатываю ее и передаю народу. Моя цель — оповестить общественность.
СМ: Почему вы публиковали свои статьи только в интернет-изданиях, а не в официальных СМИ?
БА: В официальных не пропустили бы. Я публиковал в тех, которые свободны. Где мне давали возможность публиковаться, там я и публиковал.
СМ: Перечислите те факты, которые вы упоминали в своих публикациях как положительные явления в Узбекистане. Приведите примеры таких публикаций.
БА: Я за 15 лет, в первую очередь, предлагал усовершенствовать нашу Конституцию. Чем тоньше Конституция, тем легче ее нарушать. Она очень расплывчатая, неконкретная. Надо все расписать подробно, вплоть до того, в какое время должна пройти инаугурация президента, как должны проходить выборы. Вот написано: в Узбекистане действует презумпция невиновности. Красиво, мощно, но где она действует, если суд еще не начался, а нас уже осуждают по махаллям? Я предлагал изменить по западным образцам Уголовный и Уголовно-процессуальный кодекс, чтобы исключить такие издержки. Требовал либерализации экономики. Везде зажали, бизнес никуда не сдвинулся, так как велась политика закрытости, подавления инициатив, политика определяла экономику. Должна быть многопартийность в идейном плане, а не арифметическая. Вот то, что Шавкат Мирзиёев сейчас делает, о том я 8−15 лет назад писал. Он делает то, что хотелось бы сделать людям, которые считали себя оппозицией.
СМ повторяет вопрос.
БА: Да. Весь 2017 год я писал о положительных изменениях… Писал о том, президент упрекнул председателя Союза молодежи за снятие платков верующих женщин. Потом был ряд статей, что СНБ не нравятся либеральные реформы, начатые президентом, они хотят, чтобы все оставалось как при Каримове. Я говорил, что в такой ответственный момент, когда президент один решился на такие большие дела, когда есть большие силы, которые не хотят изменений и реформ, народ должен поддержать такого президента, потому что второго такого шанса может и не быть.
СМ: Являетесь ли вы автором утверждения, что нельзя изменить ситуацию, пока у власти остается Каримов И. А.
АБ: Я не являюсь автором тех пяти-шести статей, где говорится о насильственном свержении конституционного строя. К ним я не имею отношения. Я выражал мнение, что у Каримова нет силы воли, чтобы начать демократические изменения. Что мешало ему начать изменения, которые сейчас делает Мирзиёев.
СМ: В ходе допросов на предварительном следствии задавали ли вопросы следователи по каждой из вмененных вам 142 публикаций в интернете? Был ли разбор аналитический или смысловой?
БА: Они по содержанию не задавали, они даже заголовки не знали. Они спрашивали только, являюсь ли я их автором, и от кого получал информацию.
СМ: Можете ли вы еще раз охарактеризовать свои отношения с Мухаммадом Салихом? Меня интересует, насколько ваши взгляды совпадали и чем они отличались?
БА: Я его уважаю как поэта, оппозиционера, который, несмотря на то, что у него пересажали трех братьев, один отсидел 18 лет, не сдался и продолжает борьбу.
СМ: Давал ли кто-нибудь вам инструкции по созданию боевых отрядов по свержению конституционного строя?
БА: Никто таких указаний мне не давал.
СМ: Как вы считаете, почему ваше задержание состоялось в сентябре 2017 года, а не раньше?
БА: Когда я писал против Каримова, Гульнары [Каримовой] — это им нравилось. Они не были против. А вот когда я в 2017 году стал писать против них, они начали искать эту дорогостоящую аппаратуру…
СМ: Какое отношение вы имеете к плану «Жатва»?
БА: Никакого не имею. Я впервые увидел его 19 марта. Даже экспертиза не могла выяснить, кто его написал — Абдуллаев или Салих. Я сделал признание под пытками.
СМ: Что можете пояснить об обнаружении в принадлежащих вам магнитных носителях информации, относящейся к публикациям от имени «Усмана Хакназарова» и к плану под наименованием «Жатва»?
БА: Они нашли у меня, потому что меня не было на экспертизе. Я не участвовал в восстановлении удаленных файлов. Их подсунули после моего ареста.
СМ: Считаете ли вы себя журналистом? Если да, то почему у вас не было соответствующей аккредитации?
БА: Да, считаю. Меня боялись принимать на работу. «Вы в „Озодлике“ работали, в IWPR…». Я работал независимым журналистом, от которого ничего «не зависит».
Отвечая на вопросы прокурора Бахрома Кабилова, Бобомурод Абдуллаев сообщил, что другие люди также могли использовать псевдоним «Усман Хакназаров», но он был против этого.
Помимо этого, Абдуллаев и Салих не обговаривали условия взаимной ответственности за публикацию статей, но стороны говорили, что если Абдуллаева вычислят, то он должен будет подтвердить, что это писал другой человек, сообщил подсудимый.
Говоря о появлении псевдонима «Усман Хакназаров» Бобомурод Абдуллаев рассказал, что выбрал имя Усман в честь мужа поэтессы Гульчехры Нуруллаевой, для которой он создал сайт. Он считал его благородным и хорошим человеком, и хотел стать, как он — по поведению, этике, эрудированности. Что касается второй части псевдонима, то «Хак» — это Бог, «Назар» — взгляд. «Чтобы Бог обратил внимание на проблемы и беды узбекского народа через эти статьи», — сказал обвиняемый.
Судья спросил, считает ли он, что Мухаммад Салих нарушил договоренность, опубликовав под этим псевдонимом другие статьи. Абдуллаев ответил утвердительно.
