Рэпер Konsta (Шарифжон Абдуллаев) обрёл популярность благодаря своим песням, в которых он размышляет об обществе, его проблемах и роли каждого человека в происходящих событиях. Писать музыку в жанре «осознанный рэп» ему помогает жизненный опыт. В юности Шарифжон занимался сезонной торговлей — от шербета до канцтоваров и нижнего белья — на базаре в Гулистане, побывал на заработках в России, видел бедность. Благодаря своему творчеству он смог обрести популярность в Узбекистане.
Многие знают его хиты «Biz yo‘q joyda», «Odamlar nima deydi?», а также сатирические клипы «Sariq jiletka» и «To‘y». В них он обнажает общественные пороки. При этом он не представляет себя не виноватым в том, что происходит вокруг, а наоборот, принимает за это ответственность.
Корреспондент «Газеты.uz» Жахонгир Азимов и наша съёмочная команда поехали в родной город Konsta Гулистан, чтобы записать с ним большое видеоинтервью. Мы поговорили о становлении артиста, роли родителей и Гулистана в его творчестве, социуме и многом другом. Представляем краткую текстовую версию беседы.
— Как вы пришли к псевдониму Konsta? Что он означает?
— Фраза, из которой я взял себе псевдоним Konsta, шла вместе с термином «константа» (постоянная величина — ред.). Я не знал значения слова «константа» перед тем, как взять псевдоним. Но я слышал «конст-пати», и слово «конст» стало интересным. Я думал: «Если будет „конс-плей“ — это будет бесконечная игра?» И тогда себе сказал: «Уберу слово „плей“ и останется слово „конста“. Будет что-то звучное и интересное». Думал, что смысла нет, но потом я понял, что всё это было связано со словом «константа».
— Вы были на заработках в России. Что заставило вас вернуться обратно в Узбекистан?
— Уволили меня. Понял, что занимался не своим делом. Я работал на аутсорсинге в ресторанном бизнесе, предоставлял услуги. Если заказчик переступает порог дозволенного, я могу возразить. Я могу работать, если я терплю кого-то, даже если я не виноват. Были моменты, когда люди могли сказать мне лишнее.
С первого рабочего места меня уволили, потому что я несколько раз проспал. Меня уволили за дело. Когда человек долгое время работает на одном месте и у него всё хорошо, он портится. Потом я работал на пляже, ставил кальяны. Вот там начальство позволяло себе непристойные фразы в мой адрес. Они потом принесли мне извинения и предложили вернуться, но я отказался.
В итоге понял, что строил не ту карьеру, но музыкой я занимался параллельно. Затем вернулся в Узбекистан, открыл студию и продолжил записывать песни.
— Но всё-таки вы могли остаться. Что побудило вас вернуться?
— Начнём с того, что меня должны были депортировать. Я набрался достаточно опыта, чтобы стать управляющим ресторана или проверяющим куратором ресторанов. Но из-за запрета я работал без надлежащих документов. Поэтому, российское законодательство, простите меня, пожалуйста. Но по сути, вас прощать надо.
В плане музыкальной карьеры я тоже мог бы расти. В 2015 году у меня на русском языке вышел один трек, который «побил» все паблики России, в том числе сообщество МДК. Один мой трек на русском языке набрал больше откликов, чем все мои треки на узбекском. Перспектив, конечно, там больше. Но, что я им расскажу? Моя жизнь для русских непонятна. Наш мир — узбекский.
— Ваши родители говорили вам: «Oqish sening hamma narsang» («Образование — твоё всё» — ред.). Вы не выбрали образование, однако остаётесь просвещённым человеком, продвигающим «осознанный рэп». Что есть для вас образование?
— Мне кажется, всё есть образование. Если человек учится, он учится везде: и на работе, и на заработках. Можно поехать на отдых в другую страну и совершить для себя открытие.
Да, есть такая фраза в моей песне: «Образование — твоё всё», но они не говорили мне это прямо. Они показали мне значение этой фразы на деле. Они делали всё, чтобы мы учились.
— Должно ли оно быть обязательным для человека в узбекском обществе?
— Образование в формате университет-диплом — конечно, нет. Неправильно, если человек работает только на диплом. Есть же миллион направлений, где не диплом решает вопросы.
Все мы в Узбекистане мыслим почти одинаково. Мои родители хотели, чтобы я поступил в лучший университет. Это «дипломатия», юридический. Это классика нашего мышления. Образование — это всё, но это не университеты.
Да, есть хорошие университеты. Если в ваших планах академическая жизнь, то это ваше всё. Но, к примеру, информационным технологиям лучше обучаться на частных курсах.
— В своём альбоме «good kid, m.A.A.d city» американский рэпер Kendrick Lamar рассказывал историю молодого человека — по сути себя, — который живёт в криминальном районе Комптон. Кажется, что ваш альбом «Biz yo‘q joyda» («Там, где нас нет», — ред.) в какой-то степени отражает реальность «хорошего парня», только в местах, которых нас нет?
— Нет, в «Biz yo‘q joyda» я не хороший парень. Там мы все с пороками. У нас, узбекистанцев, много пороков. Бывают ситуации, когда мы хотим больше сэкономить, украсть. Мы считаем это экономией, но это кража. Мы больше ненавидим, злимся, воруем.
Банальный пример: в университет мы поступаем в какой-то степени по взяткам, стараемся подкупить инспектора ГУБДД. Да, понимаю, в каких-то местах эта взятка лучше, чем глупый закон. Особенно там, где нарушение абсолютно нелогичное. Стоимость штрафа выше тяжести нарушения. Такие глупые вещи позволяют быть коррупции.
Посмотрите фильм проекта «Subyektiv» про детские садики. Воспитательницам приходится собирать деньги, потому что с них требуют, чтобы дети использовали по 15 грамм жидкого мыла. Ну, ребёнок поиграл и использовал больше мыла, в чём вина воспитательницы, у которой зарплата миллион сумов?
— В своей песне «Noshukur» вы сопоставляете два социальных мира: бедные и богатые классы населения. А строка «Bo‘lmagin noshukur, har kun yeganing go‘sht-ku» говорит о чувстве благодарности и терпения в нашем обществе, порой даже вынужденном. Как вы думаете, можно ли жить в Узбекистане и не быть в состоянии благодарности?
— В целом в Узбекистане можно жаловаться. И те, кто жалуются, отчасти правы. Песню «Noshukur» я написал, заметив, как кто-то оказался неблагодарным. Этот трек я записал, потому что хотел сказать жизни, что стало хоть как-то легче.
В песне я говорю, что сейчас можно пойти и снять наличные деньги с пластиковой карты. Спасибо, что хоть какие-то цепи отпустили.
В песне я также говорю, что раньше не было блогеров и проблема была только твоя. А теперь блогеры собрали для Амалии 2 млн долларов. Мы должны понимать, что наша жизнь в силу всеобщего прогресса идёт в лучшую сторону, но есть на что жаловаться. Но нам не хватает немного доброты.
— В интервью подкасту «xay mayli» вы сказали, что обретение человеком своего кредо может стать двигателем его успеха. Слушая ваш альбом «Inson», складывается ощущение, что агрессивный и озлобленный парень из «мест, которых нет» трансформируется в хрупкого гулистанца, который учится быть человеком. Как случилась эта жизненная трансформация?
— На какой-то стадии рефлексии и поиска себя понимаешь, что в этой жизни единственное, что мы можем делать — это быть человеком, достойно делать свою работу, быть честным в своих словах.
Как я к этому пришёл? У меня четыре альбома. Первый — «Alhimik». Алхимик — это Сантьяго, который уехал и искал клад в других местах. Потом он понял, что клад закопан дома, в Узбекистане. Тут я всё нашёл.
Далее — «Biz yo’q joyda». Дома начинаешь проживать новую реальность и общество. Альбом именно об этом.
А потом, как бы банально это ни звучало, корень всего общества — это человек. Это альбом «Inson». Я говорю в нем: «Защищай свой дом, люби своих близких, наслаждайся своей работой».
Наверное, такая трансформация происходит с каждым человеком. Мы дальше, больше и глубже к сути своей жизни идём. Всю дорогу мы ищем смысл жизни, задаёмся вопросами о своей предназначенности. Сначала идут мысли о том, что общество плохое, потом понимаем, что всё начинается с себя.
Да, мир хорошим не станет от того, что один человек поменяется, но на малую долю можно сделать его лучше.
— По сравнению с «Biz yo‘q joyda» и «Inson» альбом «Kulrang» («Серый» — ред.) — о принятии себя. Правильно я вас понимаю? Если да, как вы пришли к этой теме?
— В одном интервью я сказал: «Я очень хочу быть „белым“». Это альбом «Inson». В юношестве я был «чёрным» человеком. Слава Богу, это прошло, но прошлое оставило свой чёрный след. Это Россия, это другие жизненные моменты. Я понимаю, всё проходит, но я часто критикую себя за это.
Затем мы пытаемся стать «белыми». У нас семьи, дети. Ты говоришь себе: «Ну будь ты уже человеком». Но всё равно что-то тебе мешает жить. И тогда ты понимаешь, что ты — «серый».
Это как перекрашивать свои седины. Не получится. Я такой вот — «серый».
Смотрите полную версию интервью
