Ташкент теряет свой исторический город!.. И, видимо, никого это особо не беспокоит. Слишком глубоко укоренилась идеология Советского Союза, которая в течение долгого времени считала своей общественной задачей превратить традиционный город в место проживания советского гражданина со своим рационально, вернее, экономически рассчитанным идеалом.

Отсутствие инвестиций в инфраструктуру привело к тому, что жизнь в частных домах, по сравнению с квартирой, даже в восприятии некоторых жителей, приобрела стигму отсталости. Только в конце 1970-х это отношение изменилось — и это произошло почти одновременно с развитием международного сотрудничества по охране памятников.

С момента обретения страной независимости даже такие устремления, как запланированное внедрение защищённых от строительства зон в Ташкенте, были отложены, и продолжилось переустройство города в многоэтажные бетонные здания.

В современной капиталистической логике эксплуатации сущность культурных ценностей занимает подчинённое место. Несмотря на многочисленные заявления о том, что власть хочет защитить их, никакие реальные поступки за этим не следуют. Настоящий интерес направлен исключительно на желаемый и продаваемый имидж.

Это становится всё меньше и меньше связанным с заботой о культурном наследии и его сохранением. Широкие PR-кампании по продвижению туризма только прикрывают этот факт, что неизбежно вызывает волну отчаяния у специалистов в области сохранения культурного наследия.

В частности, второстепенное значение придается одно- или двухэтажным зданиям в центре города, на месте которых новые руководители хотят видеть небоскрёб по образцу международных городов или, по крайней мере, новый бизнес-центр. Однако пример многих мегаполисов в мире показывает, что это выражение современности вполне может проявиться и на окраинах существующего города.

Немало столиц в мире отказываются участвовать в безумной погоне за всё более впечатляющими и более высокими новыми зданиями — с чётким осознанием своих возможностей в этом жёстком международном соревновании и пониманием риска утраты культурного достояния.

В дополнение к стремлению к какой-то «современной» архитектуре, которая, к сожалению, слишком часто является простой имитацией международных примеров, существует ещё одна проблема исторического города в Ташкенте — и её вряд ли кто-то осознаёт.

Закрытые фасады и многочисленные тупиковые улицы мешают посетителю осмотреть исторический город и узнать его в качестве памятника народной архитектуры. В отсутствие информационной и коммуникационной системы в области архитектурного наследия в Узбекистане приходиться обращаться хотя бы к путеводителям, в которых есть карты и предложения для прогулок по историческому городу. Например, от базара Чорсу через привлекательную улицу Заркайнар до ансамбля имени Хазрата Имама. К сожалению, и эта часть, которая находилась в центре оставшейся исторической части города, также была разрушена в прошлом году.

Ценность исторического города

Исторический (Старый) город, который использовался в течение многих веков, является огромным резервуаром знаний об обществе, его образе жизни, традициях и методах строительства в его специфической адаптации к этому месту.

Эти знания были сохранены в планировке улиц и площадей, в традиционных домах с внутренними дворами, в общественных сооружениях, таких как мечети, чайханы, бани и коммерческие объекты, а также в виде действовавшей еще недавно впечатляющей ирригационной системе. На протяжении последних нескольких веков здесь можно было наблюдать функционирование городского организма, а также отдельных его частей, таких как жилое здание с его ни с чем не сравнимым взаимодействием внутреннего и внешнего пространства. Несмотря на то, что внешность и, зачастую, материалы многих составляющих были обновлены, они почти всегда соответствовали традиционным стандартам, что в итоге приводило к тому, что основные традиции дизайна домов и концепция города сохранялись.

Культурная память тесно переплетается с изменяющимся образом жизни во дворах исторического города в зависимости от времён года. Здесь можно вспомнить время цветения деревьев, которое весной превращает весь город в море цветов, как из подсобки выносят тапчан и помещают в сад на летние месяцы. Климат способствует быстрому росту фруктовых деревьев, цветов и виноградных лоз, которые превращают многие дворы в земные райские уголки.

Их сохранение имеет большое значение для прошлого, настоящего и последующих поколений, а также для будущих вопросов к средствам сохранения информации, о которых мы не знаем сегодня. Тем не менее, оглядываясь на строительную документацию последних десятилетий, мы можем уже сейчас осознать, что эта документация содержит такой неадекватно малый уровень информации, что сегодня мы вряд ли сможем ответить на интересующие нас вопросы.

Тот факт, что историческая часть Ташкента отнюдь не является структурой без монументальных ценностей, иллюстрируют документы, составленные в 1980-х годах: существует карта памятников 1984 года, состоящая из 20 страниц. Основой является кадастровый план конца 1970-х годов, на чертежах — первые дома ныне наполовину разрушенного района жилого массива Себзор (в целях наглядности добавлено примерное расположение городской стены, взятое с карты 1890 года).

Карта памятников 1984 г., создана на основе УзНИПИ реставраций. Автор: Йенс Йордан.

Красным выделены 164 жилых здания как памятники первой категории. Кроме того, в качестве памятников второй категории существовало ещё 253 жилых здания, как и 401 объект третьей категории. К этому добавляются 115 объектов монументальной архитектуры, такие как молельные дома, бани, медресе и мавзолеи.

В середине 1980-х годов в исторической части Ташкента было 818 памятников жилой архитектуры или значимых зданий. Однако в текущем списке памятников в этом районе города изображен ровно 1 жилой дом.

Отсутствие признания исторической ценности зданий со стороны простых жителей города, ухудшение состояния в результате отсутствия технического обслуживания домов, нелепые «модернизации», пожары или повреждения водой — лишь некоторые из причин, которые можно рассматривать как причины такого катастрофического сокращения численности памятников.

Однако, в первую очередь, создаётся впечатление, что это политическое или капиталистическое требование — стереть все свидетельства образа жизни узбекского народа.

Пример того, как выглядели эти свидетельства народной архитектуры, можно взять из книги «Художественная культура народного жилища Узбекистана», опубликованной в 1989 году Валентиной Манаковой. Многочисленные широкоформатные иллюстрации изображают традиционные потолки из крашеного дерева (васса) и тщательно продуманные ниши в стенах из ганча, по большей части в исторической части Ташкента.

Деревянный потолок айвана 1867 года на ул. Рахимова, таблица 14. В. Манакова, «Художественная культура народного жилица Узбекистана», Ташкент, 1989 год.


Деталь гостиной здания 1885 года на ул. Хамзы, таблица 39. Там же.

Несмотря на то, что в начале 1990-х годов ещё велась работа по определению охраняемых территорий в Ташкенте, этот процесс прервался с обретением страной независимости, а разрушения продолжаются и по сей день. В дополнение к крупным прорывам на дорогах в северной части города, фактами стали необратимые разрушения охраняемых ранее домов, в частности, после строительства улицы Нурафшон в 2014 году.

Вдоль этой новой улицы строятся высотные здания, которые очень трудно согласовать с всё ещё существующей структурой одноэтажных дворовых домов. Из-за того, что эти дворы открыты для глаз с высотных домов, их снос — вопрос лишь времени.

На следующих изображениях показана трансформация исторической улицы Хуррият со многими дворовыми домами XIX века. Улица была сфотографирована в марте 2014 года, при этом были выбраны две близко расположенные позиции (левая и правая сторона в одной и той же позиции).

Уже в октябре того же года северная сторона городской структуры разрушается и создаётся новая улица Нурафшон. Остальные фасады были закрашены желтой краской, чтобы обеспечить единый вид во время открытия. Спустя год вряд ли удастся снова найти эти места, недавно ещё побеленные дома были разрушены, а на месте бывшей улицы построено новое многоэтажное жилое здание.


Снос махалли в исторической части города для шестиполосной дороги и многоэтажного жилого дома. Презентационный слайд, Йенс Йордан, 2016 год.


Дворовые дома в исторической части города, на переднем плане уже снесены. Во многих дворах были ухоженные сады с фруктовыми деревьями. Презентационный слайд, Йенс Йордан, 2016 год.

Аналогичную картину можно наблюдать на улице Заркайнар, которая раньше была очень популярна среди посетителей и была разрушена в пользу совершенно немасштабного и не интегрированного музейного здания. Центр, который появляется здесь, своим размером и видом не только знаменует конец существования старого города и культурного наследия, которое накапливалось веками. Он также уменьшает значимость исторического ансамбля Хазрат-Имам до второстепенной величины. Это здание противоречит глобальной тенденции более осмотрительного обновления городов и игнорирует любые рекомендации ИКОМОС, такие как Вашингтонская хартия или Международная хартия культурного туризма.

Как уже упоминалось в начале, ценность особой городской структуры можно увидеть на рисунках, показанных выше, также можно увидеть небольшие махалинские мечети, чайханы и каналы, но отдельные дома с их двориками и их культурными ценностями обычно закрыты для наблюдателя. Необходима исследовательская работа в архивах и, прежде всего, на местах в махаллях, чтобы получить представление о сохранившихся зданиях и их особенностях, задокументировать их и донести эти знания до общества. К сожалению, это не работает даже в городах Всемирного наследия страны, не говоря уже о Ташкенте.

В рамках совместного проекта по повышению квалификации Ташкентского архитектурного института и двух немецких университетов, в котором участвуют выпускники узбекско-немецкой магистерской программы по консервации зданий и охране памятников, а также учащиеся архитекторы, искусствоведы и преподаватели Института архитектуры, площадь исторического города была инвентаризирована в его границах 1890 года. Работа проводились в 2017−18 годах, некоторые из инвентаризированных территорий были уничтожены до, во время или после инвентаризации, поэтому документация этих областей является важным вкладом в историю города. Не все потенциальные объекты в Старом городе были доступны, так что нынешняя карта памятников не может претендовать на подробную карту архитектурных памятников.

Можно предположить, что, по нашим приблизительным оценкам, мы потеряли около 80% памятников в традиционных махаллях исторического города ещё в 1980-х годах.


Карта памятников на 2019 г.: памятники помечены красным, архитектурные ансамбли — розовым цветом, пунктирная линия показывает, где расположены настенные мозаики, пунктирная линия в точкой — границы четырёх Даха (внутри) и районы проведения инвентаризации (внешние границы). Технический Университет Дрездена и Университет Баухаус Ваймар, 2019 г.

С другой стороны, это также означает, что 20% памятников всё ещё доступны, и ансамбли пока существующих махаллей всё ещё сохраняют большую часть своей культурной ценности.

Настоятельно рекомендуется сохранить весь запас традиционных городских кварталов из-за его исторической и художественной ценности. Традиционные махалли очень важны, так как являются наглядным примером выдающегося и пока ещё определяющего местность городского планирования. Они имеют высокую этнологическую значимость, что, несомненно, обосновывает необходимость их сохранения. Традиционный город с его элементами, функциями и связями является неотъемлемой частью коллективного культурного наследия Узбекистана.

По сравнению с инвентаризацией 1980-х годов были добавлены дополнительные объекты, в частности, уникальные здания экспериментального жилья, такие как на улице Беруни и в секторах Z-27 и Z-5. В сочетании с сохранившимися районами Старого города и другими свидетельствами этих экспериментальных зданий, такими как 16-этажный «Жемчуг» или здания на улице Бабура, этот специфически связанный с данной местностью вклад в мировую архитектуру вполне может стать обоснованием для его включения в Список Всемирного наследия. Однако вместе с необходимостью дальнейших исследований существует и нехватка политической воли.

Необходимо пополнение знаний, связанных с мозаикой, особенно фасадной и в лестничных пролётах жилых зданий в крупнопанельном строительстве, которые также были задокументированы здесь.


Потолок памятника жилой архитектуры в махалле Хаст Имам, находится под острой угрозой уничтожения, фото 2018 год.


Потолок памятника жилой архитектуры в махалле Кох Ота, под угрозой уничтожения, фото 2018 год.


Резные деревянные ставни в махалле Кох Ота, под острой угрозой уничтожения, фото 2018 год.

Всё ещё сохранённые традиционные городские кварталы заслуживают того, чтобы дать им более подробную и всестороннюю оценку, насколько это возможно в данных обстоятельствах. Представленные здесь примеры памятников традиционной жилой архитектуры позволяют сделать вывод о том, что городской памятник исторического Ташкента отнюдь не является «бесполезным аварийным убежищем», и что имеет смысл более пристально посмотреть за тем, что скрывается за необработанными глиняными фасадами до принятия необратимых решений о разрушении этого ценного культурного наследия Узбекистана.

Йенс Йордан — специалист по сохранению архитектурного наследия, член немецкого Национального комитета ИКОМОС (Международного совета по сохранению памятников и достопримечательных мест), старший научный сотрудник Дрезденского технического университета и Университета Баухауса. С 2006 года занимается исследованием архитектурного наследия Узбекистана. В 2012—2015 годах принимал участие в создании и реализации узбекско-немецкой магистерской программы по реставрации, сохранению и менеджменту архитектурного наследия Узбекистана. С 2017 года ведет научно-практический проект по повышению квалификации молодых специалистов из Узбекистана в передаче знаний по состоянию объектов культурного наследия. Эти проекты поддержаны грантом размером около миллиона евро от Фонда Фольксваген (Германия) на подготовку специалистов в области сохранения архитектурного наследия Узбекистана.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.