Для человека, который родился в советское время, футбол всегда был такой интересной отдушиной из детства. С первых школьных лет ты находился в эмоциональном обсуждении или футбола, или хоккея. В Узбекистане болельщиков футбола было больше.

Каждый приходит к этой любви по-разному. Для меня это 1982 год, мне было 12. Я впервые посмотрел Чемпионат мира, который проходил в Испании. Помню полуфинальный матч между Францией и ФРГ. Немцы проигрывали 1-3 и все думали, что Франция пройдёт дальше. Но ФРГ сравняла счёт, сделав 3:3. На их воротах стоял Тони Шумахер, который ногами практически из жизни выбил Патрика Баттистона (Патрик Баттистон врезался в Шумахера и потерял сознание). Его жизнь висела на волоске. Тогда Шумахер не получил даже жёлтой карточки, а сейчас он был бы удалён.

Это был настолько эмоциональный матч, что он меня зацепил. А что нужно в детстве? Это должна быть красивая, очень яркая и сочная история наравне с художественной литературой и фильмами. Я тогда не знал, что бывают и скучные матчи, бывает 0-0, бывает вообще невыносимо и смотреть нечего, но для меня это было отправной точкой, и я стал поклонником футбола.

Детство я провёл в Самарканде. Тогда информация о футболе была очень скудная. Был еженедельник «Футбол-Хоккей», который стоил 15 копеек, но в киосках его практически невозможно было купить. Киоскер его всегда откладывал для знатоков, и если ты, сопливый пацан, спрашивал еженедельник, отвечали: «Его нет». Дело дошло до того, что к ЧМ 1986 года я своровал из библиотеки этот еженедельник.

Я стал увлекаться футболом через какие-то статистические данные, и меня это поглотило. Придумывал свою команду, составлял собственный чемпионат вымышленной страны. Это сделало меня знатоком в таких вопросах, как «кто забил», «на какой минуте», «когда». В дальнейшем мне это пригодилось как любителю футбольных квизов. Но тогда это было вместо собирания марок и этикеток.

В те времена также выходили ежегодные справочники футбола по итогам года. Их тоже было не достать. Когда мы с родителями ездили по Союзу, я всё время покупал такие справочники. Это для меня было находкой. Я читал больше про западный футбол.

Когда люди советского периода, которые сейчас перешагнули за 50, говорят, что они с детства болеют за какой-то западный клуб, мне очень сложно это представить. Где до середины 90-х можно было воочию или хотя бы по ТВ увидеть игру западного клуба?

Я сам впервые увидел трансляцию матча «Челси» благодаря какому-то замыканию. Учился на первом курсе филфака, жил в Самарканде, и как будто природное явление послало мне такой подарок. Случилось замыкание телевизора и вдруг включилась трансляция английской Премьер-лиги по кабельному каналу Ирана или Афганистана. Я ошеломлённый сел у экрана и это всё шло час-два. Потом исчезло. На следующий день я включил телевизор с надеждой, что, может, опять покажут, но стояла разбивочная сетка. Всё, больше не было.

На Чемпионате мира 1982 года очень здорово играла сборная Северной Ирландии, у них был вратарь Пат Дженнингс. Это очень знаковая фигура для ирландцев, культовый игрок. Он тогда как раз стоял на воротах «Тоттенхэма». В слове «Тоттенхэм» я увидел что-то заманчивое, необычное.

Позже я читал о «Тоттенхэме» в книге спортивного журналиста Френка Тэйлора «Профессионалы». В ней говорилось о том, что с точки зрения профессионализма, нажива в футболе – это плохо. Тогда все обсуждали трансфер какого-то футболиста, который был куплен за один миллион фунтов и это считалось какими-то космическими деньгами. «Боже мой, что будет дальше?», — вопрошал автор этой книги.

Я начал следить за «Тоттенхемом». Этот клуб — один из немногих, который засветился в ироничном свете в фильме «Залечь на дно в Брюгге»: «Ты как “Тоттенхэм”, который высот не добился и вниз не спустился, — находишься в чистилище». Это постоянное нахождение в чистилище, наверное, мне и понравилось.

В Испании я болею за мадридский «Реал», в Германии — за дортмундскую «Боруссию». Французский чемпионат просто не смотрю. Итальянское первенство в годы моей юности было довольно закрытым: катеначчо и все прочее.

Был период, когда я переживал за немецкий «Хоффенхайм», потому что прорыв клуба из низов наверх или наоборот падение — это всегда захватывающая и интересная история. Возможно, я смотрю футбол не совсем по-спортивному и в этом отношении отличаюсь от других. Это происходит через какое-то внутреннее ощущение жизненных вещей, футбол же всё-таки тоже часть жизни.

Люди из Ташкенте, Алматы или Душанбе болеют за западные клубы, потому что это красиво. Мы любим западные фильмы, литературу, хотя казалось бы, это не наша ментальность. Конечно, есть сюжеты и истории, которые могут случиться и у нас. Но всё равно это написано немного другим языком. Мы все — люди картины, то же самое с футболом.

Вообще, живые матчи захватывают и дают много эмоций. Например, на Чемпионате мира в Германии в 2006 году, немцы, которые считаются хладнокровными людьми, раскачивали мюнхенскую подземку, она ходила ходуном. Вся фан-зона была усеяна пластиковыми стаканами. При этом не было каких-то экстенсивных драк. Был порядок.

В России в 2018 году с учётом всего полицейского контроля сложно было разгореться страстям. Что бы ни говорили о Чемпионате мира в России, он был организован очень хорошо. Россия тогда превратилась в действительно очень большую страну гостеприимства.

К футболу надо относиться не как к какой-то драме. Это всё-таки игра, и после 90-й минуты всё заканчивается. Это мы продолжаем спорить иногда до драк. Но люди, которые готовы были оторвать друг другу ноги и руки, после свистка всё забывают, хотя редко случаются и эксцессы. Но эти 90+ минут — время для выплеска эмоций.

У любого фаната особые отношения с клубом. Например, после отставки тренера Почеттино «Тоттенхэм» должен был либо прыгнуть в элите, либо спуститься вниз. И вот клуб начал проигрывать. Сначала я подумал, что если не буду смотреть матчи, «Тоттенхэм» будет играть хорошо. Я перестал смотреть матчи, и действительно они стали играть хорошо. Но просто это были очень слабые команды. А потом посмотрел игру против «Ливерпуля», где «Тоттенхэм» был разгромлен. Я тогда сказал себе, что это потому, что я матч посмотрел. Потом решил, что буду следить за матчем в интернете, но это тоже не помогло, и результаты были противоречивые.

Мне кажется, это и есть фанатские отношения. Ты запал и начинаешь выдумывать всякие варианты, тебе кажется, что твоё поведение повлияет на исход игры, что это часть игры клуба. Ты себя чувствуешь неразрывно с клубом, как-будто это связано со сверхъестественной метафизикой, это зависимость. Это и есть психотип фаната, который на себе замыкает события матча.

Спорт заточен на фарте и приметах. Например, Денис Казанский комментировал матч сборной России против Хорватии. Все написали, что Казанский нефартовый, потому Россия и проиграла. Эта лотерейность всегда в игре присутствует.

Мне нравились футболисты, у которых в жизни какие-то переломные моменты были. В дилемме между Месси и Роналду, я всё-таки выбираю Роналду. Не потому что он лучше играет. Например, Месси всегда на позитиве, у него такой образ футбольного Христа. А Роналду в этом отношении вляпывается всё время в какие-то истории, говорит какие-то несуразные фразы, но тем не менее он выглядит более живым. Его ответы можно сравнить с ответами Алисы из телефона. Он допускает порой чушь, ну а живой человек допускает ерунду иногда.

Могу выделить Диего Марадону — человек, который ломал стереотипы и шаблоны. Он никогда не давал скучать ни прессе, ни себе — никому. Да, всё это было сдобрено кокаиновыми дорожками и последними событиями, связанными с клубом в Беларуси. Но как говорят на армянском радио, мы любим его не за это, а за то, что он шёл на разрыв этих шаблонов, он был выше обыденности. Мне такие игроки с изломами судеб больше импонируют, нежели такие иконообразные, как Месси.

Футбол даёт ощущение глобальности мира. Помню, как ехал в метро в Мюнхене и запутался на станции, где мне нужно было пересесть. Своим не очень хорошим иностранным языком спрашивал людей. И вдруг какой-то голос с акцентом на русском языке начинает подсказывать, спрашивает, откуда я. Узнав, что я из Ташкента, он называет имя и фамилию человека, который владеет компанией по организации выставок в Ташкенте.

Когда в Мюнхене лондонец и ташкентец встречаются в одном метро вагона и выясняется, что у них есть общие знакомые, которые работают в Узбекистане, — это говорит о том, что футбол на самом деле праздник вселенского масштаба. Благодаря футболу ты встречаешься с Владимиром Маслаченко и перекидываешься с ним словами. Или напариваешься на Василия Уткина в Мюнхене и идешь с ним в бар посидеть. Модель вагона метро — это такая концентрация глобализации, открытого мира, к которому мы стремимся.

Мне хотелось бы, конечно, увидеть сборную Узбекистана на Чемпионате мира, это совершенно искреннее желание. Во-первых, у нас появились бы льготы поехать туда, мы смогли бы набрать команду и показать, что на самом деле за Узбекистан болеет такая многонациональная страна.