Калитка, ведущая к дому-музею Юнуса Раджаби, открывается в десять утра. Между ней и крыльцом — уютный тенистый дворик. Он похож на холст из-за золотых мазков, которыми, пройдя сквозь кроны полувековых каштанов, под ноги ложится солнечный свет.

Блики рассыпаны по скульптуре музыканта, что сидит на каменном постаменте по правую сторону ограды. Одной рукой он держит дутар, на другой, вытянутой вверх, соловья — у поэтов разных эпох эта птица символизировала талант, певческое дарование и вдохновение.

На скамейку, что стоит напротив, роняет белые ягоды тутовник. Его в 1997 году посадил Хасан Раджаби в честь открытия дома-музея, директором которого он является. На то, чтобы это случилось, сыну народного артиста Узбекистана Юнуса Раджаби понадобилось в общей сложности долгих 17 лет.

В двухэтажном доме на бывшей улице Германа Лопатина, которая сейчас носит имя Юнуса Раджаби, прославленный узбекский композитор и инструменталист, академик жил и работал последние 19 лет своей жизни: с 1957-го по 1976 год. Об этом сообщает мемориальная доска на фасаде здания.

«Таких домов в этой махалле всего шесть. Строить их начали в 1956 году. По окончании работ дома подарили академикам по распоряжению Шарафа Рашидова (первого секретаря Центрального комитета Коммунистической партии Узбекской ССР — ред.). Нашим соседом через стену был литературовед, публицист Вохид Зохидов, чуть дальше жил писатель и драматург Абдулла Каххар», — рассказывает Хасан-ака, которому в год новоселья, 1957-й, исполнилось 15 лет.

Юнус Раджаби с супругой Кумрихон-ая и шестью детьми переехали на Лопатина из родительского, традиционного узбекского дома, который находился на перекрёстке нынешних улицы Караташ и проспекта Бунёдкор. Годы спустя Хасан-ака своими руками сделал его макет по своим же фотографиям, который стал одним из ключевых предметов в музейной экспозиции.

Со стенами дома, сохранившегося лишь в миниатюре, связаны непростые судьбы трёх поколений семьи Раджаби. У родителей музыканта — Раджаббоя-бобо и Ойши-биби — было 16 детей, десять из которых скончались. Причины и даты смерти неизвестны — в семейном древе, представленном в музее, вместо цифр стоят вопросительные знаки.

Юнус Раджаби был шестым ребёнком — и самым младшим. Его детство прошло в доме на Караташе. Туда музыкант привёл первую жену Каромат-ая (1903-1925), которая родила ему троих детей и ушла из жизни в возрасте 22 лет. Брак со второй женой Кумрихон-ая продлился 50 лет. У пары родилось 13 детей, один из которых умер в младенчестве.

«У нас была большая семья — 12 детей. Наше детство прошло в большом доме с айваном на участке в 12 соток земли. Помню, как к нам приходили ученики отца, играли на инструментах, пели; как во дворе танцевали народные артистки СССР Галия Измайлова и Мукаррам Тургунбаева. Шестерым детям родители сыграли свадьбы в том старом доме, поэтому в новый переехали только три сестры, два брата и я», — вспоминает Хасан-ака.

О старом доме пожилой мужчина говорит с горечью. Он мечтал превратить родовое гнездо в большой музей, но этому не суждено было сбыться — дом вместе с частью махалли снесли в 1975 году. На его месте сейчас высится здание Ассоциации банков Узбекистана.

«Ходил по разным инстанциям, убеждал, что дом надо сохранить, но никто меня не послушал. Я встречал бюрократов, которые даже не знали, кто такой Юнус Раджаби», — рассказывает сын академика.

Тогда-то Хасан Раджаби решил сделать всё возможное, чтобы создать дом-музей на базе дома, в котором отец провёл последние годы жизни. С 1980-х годов он начал обивать пороги ведомств. Сопровождал Хасана-ака и ходатайствовал об организации дома-музея заместитель председателя Радиокомитета УзССР Гани Жахонгиров. Везде их ждал отказ, причин не объясняли.

В 1986 году 33 деятеля культуры и искусства УзССР выступили с коллективным обращением о необходимости организации дома-музея Юнуса Раджаби к 90-летию со дня рождения выдающегося музыканта, педагога и академика. Среди подписавшихся — Чингиз Ахмаров, Эркин Вахидов, Зульфия, Галия Измайлова, Абдулла Арипов, Халима Насырова, Лютфихоним Сарымсакова, Тамара Ханум, Уйгун, Камиль Яшин и другие. Письмо не помогло.

Изменить ситуацию получилось только в 1989 году. Председатель Верховного Совета Узбекской ССР Расул Гуламов помог Хасану Раджаби попасть на приём к Секретарю ЦК Компартии Узбекистана Исламу Каримову.

«Я сказал Исламу Абдуганиевичу, что хочу сделать дом-музей, что у меня достаточно материалов, но мне не дают. Он выслушал, и в этом же году 13 сентября вышло постановление за его подписью и зампреда Совета министров Д. Беркова "Об организации Дома-музея Юнуса Раджаби". Лёд тронулся», — рассказывает Хасан-ака.

Начались подготовительные работы. В течение 1990 года члены семьи Раджаби, проживавшие в доме на Лопатина, перебрались в новые квартиры, которые им, согласно постановлению, предоставил Ташгорисполком. Ремонт, начавшийся в будущем музее, из-за развала СССР растянулся на несколько лет. Годы ушли на подготовку экспозиций.

Первых посетителей дом-музей Юнуса Раджаби принял 19 декабря 1997 году, когда в стране отмечался 100-летний юбилей академика. Директором институции стал Хасан Раджаби, который сменил на этой должности Гани Жахонгирова, вынужденного отойти от дел из-за болезни.

В доме-музее пять комнат: три на первом этаже и две на втором. Стены в коридорах украшены тематическими панно, картинами, на которых изображён Юнус Раджаби. Особое внимание привлекают 14 витражей из цветного стекла, выполненные известным художником Алишером Мирзо по мотивам музыкально-драматических произведений «Лейли и Меджнун», «Фархад и Ширин» и других, которые композитор создал или представил в новой редакции.

Экскурсия по дому начинается с мемориальной комнаты на первом этаже, в которой, по словам Холиды Раджабовой, супруги Хасана-ака, «всё осталось, как при жизни Юнуса Раджаби».

В углу на вешалке — полосатые чапаны, шляпы, на полу пара туфель. За стеклом в серванте хранится парадная посуда, полки в шкафу хвастаются плотными рядами книг — академик любил читать, и эта страсть передалась сыну Хасану. За жизнь ему удалось собрать внушительную библиотеку — больше 10 тысяч единиц хранения.

«На книги тратил все деньги: сначала стипендию, потом зарплату. В библиотеке дома-музея можно найти энциклопедии, книги по истории, искусству, художественную литературу. Есть старинные песенные тексты, которые датируются 1800-ми годами. Они из архива нашей бабушки, хранившегося на крыше старого дома», — рассказывает Хасан-ака.

Центр мемориальной комнаты занимает стол, на котором лежат нотные листы, дутар, очки, стоят керосиновая лампа и чернильница. У окна с видом во дворик замерло кресло-качалка. На стене у кровати висит ковёр с изображением Юнуса Раджаби. В доме-музее таких два — подарок от почитателей таланта из Хорезма.

Фотографий в комнате несколько. На одной из них — супруга Юнуса Раджаби Кумрихон-ая с детьми: двойняшками Хасаном и Зухрой.

«Мама была совсем простая, из кишлака. Нигде не училась, не умела писать, даже подпись ставила с трудом. Они поженились в 1926 году. Маме было 19, отец на десять лет старше и уже с тремя детьми. Потом нас стало 12. Воспитать столько детей, найти к каждому подход очень непросто, но мама справилась. Она была добрейшей женщиной и всю себя посвятила семье. Создала все условия, чтобы отец работал, занимался музыкой. Он это понимал, всегда называл маму "академиком домашних дел"», — вспоминает Хасан Раджаби.

В комнате, где при жизни музыканта была кухня, хранятся предметы быта, которыми семья пользовалась в старом доме: медные кумганы, ляганы, самовар 1937 года. Среди них обращает на себя внимание швейная машинка. Холида-опа рассказывает, что в 1930-х готовой одежды не было, и Кумрихон-ая шила её сама. Рядом стоит патефон — отцовский. По словам Хасана-ака, музыка в доме звучала всё время. Юнус Раджаби часто покупал пластинки.

«Отец уважал разную музыку. Любил русскую классику: Чайковского, Мусоргского. Он же учился в ташкентской консерватории. Они там всех великих проходили, знали», — говорит Хасан-ака.

Часть экспозиции, представленная в этой комнате фотографиями, документами и различными музыкальными инструментами, рассказывает о времени, когда Юнус Раджаби получал образование: от школы и медресе, которое окончил в 1913 году, до первого Старогородского музыкального техникума, известного как «народная консерватория». В учебное заведение он поступил, будучи уже популярным в Ташкенте музыкантом и певцом, учителями которого были известные хафизы Мирзо Касым, Мулла Туйчи Ташмухаммедов. Юнус Раджаби учился по курсу флейты (ная), осваивал музыкальную теорию.

После окончания техникума в 1923 году его направляют в Самарканд, где 26-летний музыкант знакомится с известным хафизом и дутаристом, знатоком макомов Ходжи Абдулазизом Расулевым. Эта встреча предопределила путь Юнуса Раджаби — он начал собирать и записывать макомы, перекладывая их на ноты.

«Ходжи Абдулазиз Расулев относился к Юнусу Раджаби как к сыну: дал ему кров на четыре года, возил с собой в Бухару, Хорезм, где они выступали с концертами или на свадьбах. На торжества приходили и другие мелодисты. У Юнуса Раджаби был абсолютный слух и феноменальная память. В те же вечера он возвращался домой и записывал услышанные мелодии, песни на нотные листы. До него этого не делал никто — нотной записи до ХХ века века у нас не существовало, и все мелодии и песни передавались устно», — рассказывает Холида-опа.

В 1927 году Юнус Раджаби вернулся в Ташкент и устроился на работу в Радиокомитет УзССР, где возглавил ансамбль народных инструментов. Коллектив быстро стал популярным не только в республике, но и за её пределами.

Экспозиция в третьей комнате, бывшей гостиной, знакомит с наследием Юнуса Раджаби. Бриллиантами в этой сокровищнице являются пятитомник «Узбекская народная музыка», в котором собрано более 1200 песен и инструментальных мелодий, и труд «Шашмаком» в шести томах, выпущенный в 1966-1975 годы. Над последней, шестой, книгой Юнус Раджаби работал в той самой мемориальной комнате. За «Шашмаком» заслуженный деятель искусств, народный артист УзССР, академик получил Республиканскую государственную премию имени Хамзы.

«Отец сохранил наш классический шашмаком не только в книгах. Более 1000 мелодий он вместе с ансамблем записал на студии в Радиокомитете. Грампластинки выпускал Ташкентский завод им. М.Т. Ташмухамедова. Юнус Раджаби ходил к Шарафу Рашидову, чтобы в консерватории открыли курс макомистов. Он всегда говорил, что исполнению макомов нужно обучать. У отца получилось — он пользовался огромным уважением, Шараф Рашидов называл его "наш Навои в музыке". Преподавали маком в консерватории ученики Юнуса Раджаби. Один из них — Фахриддин Садыков, композитор и руководитель ансамбля макомистов, который создал отец», — рассказывает Хасан-ака.

Вторая часть «гостинной» экспозиции даёт представление о том, как имя Юнуса Раджаби связано со становлением и расцветом узбекской музыкальной драмы. В соавторстве с русскими композиторами Б. Надеждиным, В. Успенским он написал музыку к драмам «Муканна» и «Касос», которые вошли в репертуар театра имени Хамзы. Оперы «Зейнаб и Оман», «Назира» были написаны при непосредственном участии Юнуса Раджаби. Композитор заставил звучать стихи Алишера Навои, Бабура, Фурката, Мукими, сочинив к ним музыку. Об этом рассказывают фотографии, рукописи, нотные листы с заметками, оставленными автором.

Значительную часть экспозиции составляют музыкальные инструменты. Среди них старинное немецкое пианино фирмы J.Grosspietsch breslau, которая просуществовала с 1866-го по 1941 год, а также традиционные узбекские чанг, конун, танбур, выполненные, по словам Хасана-ака, «ташкентскими Страдивари»: усто Абдунаби Абдугафуровым, усто Усманом, усто Абдурахмоном. Последний является автором дутара 1920 года, который хранится за стеклом на втором этаже. Это тот самый инструмент, с которым Юнус Раджаби написал свои самые важные труды.

Музейные предметы на втором этаже, расставленные в бывших комнатах дочерей и сыновей, позволяют узнать Юнуса Раджаби как общественного деятеля и… художника. Чаще всего он рисовал шаржи на любимых учеников: Берту Давыдову, Фахриддина Садыкова и других. Некоторые рисунки выложены на столе под стеклом.

«Рисовал очень быстро, за минуту. Потом показывал "моделям" и спрашивал: "Похоже?". Все смеялись. Отец умел разрядить обстановку, расположить. Любил анекдоты рассказывать. После залпов смеха говорил: "Ну, теперь за работу". Для него не было ничего важнее», — вспоминает Хасан-ака.

Юнуса Раджаби трижды избирали депутатом. На этом поприще он помогал коллегам, которые испытывали материальные трудности, решал вопросы с предоставлением жилья. Когда из областей к академику приезжали ученики, они останавливались в доме устоза. Могли жить месяцами в небольшой комнате на втором этаже. По словам Хасана-ака, академик любил учеников, которые связали свою жизнь с макомом, как родных детей. Те в ответ называли его «отцом».

Сколько их, выросших на музыке Юнуса Раджаби, невозможно представить. В галереях портретов, под которые заняты две комнаты дома-музея, сотни лиц. На трудах Юнуса Раджаби по сей день продолжают учиться музыканты страны.

«Часто приходит молодёжь из музыкальных школ, лицеев, студенты из консерватории. Я им рассказываю про отца. Многие просят разрешения сыграть что-нибудь или спеть. Не отказываю, всегда слушаю», — продолжает Хасан-ака.

Наследие Юнуса Раджаби привлекает иностранных туристов. По словам Холиды Раджабовой, экскурсии в доме-музее проходят ежедневно, английский язык в стенах звучит два-три раза в неделю. Приезжают поодиночке и группами. Задают вопросы, слушают музыку не только в записи, но и вживую — Хасан-ака, народный хофиз Узбекистана, с удовольствием играет для гостей на танбуре, как когда-то делал его великий отец.