Лёгкий изящный фарфор, насыщенный глубокий синий цвет, раскиданные по поверхности узоры цветущего хлопка. Национальная посуда с самой узнаваемой росписью, пожалуй, есть в доме каждой узбекской семьи. Более полувека она хранит восточные традиции, скромно выглядывая из глубин серванта, и становится главным украшением любого стола. В ресторанах на «хлопковые» ляганы накладывают праздничный плов, в столовых из сине-белых косушек уплетают маставу, в чайхане пиалушка с коробочками гуляет по кругу на протяжении всего застолья. Портрет узбекского дастархана невозможно представить без горячо любимого народом символа — «Пахтагуль».

Традиционная узбекская посуда с сине-белым орнаментом — это не только предмет быта, но и искусство с историей. Фирменный образ, сопровождающий чайники, пиалы, тарелки, косушки, салатницы и ляганы, появился более 70 лет назад с открытием Ташкентского фарфорового завода. «Пахтагуль» очаровал не только горожан, но и обрёл место на посудных полках жителей бывших союзных республик.

Корреспонденты «Газеты.uz» поговорили с искусствоведом Акбаром Хакимовым и художником Турсунали Кузиевым о возникновении хлопкового узора, его производстве и причинах популярности, а также узнали, как изготавливают эту посуду в столичном Центре ремесленников фаянса и керамики.

«Пахтагуль» в переводе с узбекского означает «цветок хлопка». Как утверждает академик и заслуженный деятель искусств Турсунали Кузиев, элементы хлопчатника издавна присутствовали в сюжетах народного декоративно-прикладного искусства Узбекистана. Но на предметах, найденных при археологических раскопках, вместо знакомой коробочки нарисованы цветы и лепестки этого растения.

«Зрелая хлопковая коробочка совершенной формы практически не встречается на изображениях досоветского периода. Древние и средневековые настенные росписи, майолика, изразцы, мозаики содержали изображения цветов и лепестков лимонного или розового цветов. Даже исламские орнаменты «ислими», созданные мастерами Мовароуннахра, изобилуют стилизованными цветочными узорами хлопчатника», — говорит он.

Понятие «белого золота» и его массовое изображение в архитектуре, литературе и других видах искусства появилось только в советские годы. По словам академика академий наук и художеств Акбара Хакимова, узор в советском искусстве возник в 1930-1940 годы как одно из проявлений агитфарфора — агитационного фарфора с декором на социально-политическую тематику.

«В те годы на предметах прикладного искусства (производстве фарфора, резьбе по дереву, ковроткачестве) стала активно внедряться социалистическая символика в виде серпа и молота, трактора, пятиконечной звезды, портретов вождей СССР. Одним из таких брендовых мотивов социалистического Узбекистана стал орнамент коробочки хлопка», — рассказывает искусствовед.

Широкое распространение узор получил благодаря продукции первого в Средней Азии фарфорового завода, построенного в Ташкенте в 1953 году. Завод расположился в старом городе, на старинной длиннейшей улице Сагбан. Для запуска производства на предприятие отправили лучших мастеров со всего СССР из самых известных фарфоровых заводов — ЛФЗ (нынешний Императорский ФЗ), Дулево, Коростень, Первомайский ФЗ. Новый завод должен был обеспечить местной посудой пять центральноазиатских республик.

Вначале Ташкентский ФЗ повторял популярные формы и модели, выпущенные старшими товарищами — опытными заводами. Профессиональные художники и наккаши (мастера, специализирующиеся на цветочных витиеватых узорах), следуя традиции «ученик-наставник», передавали свои навыки местным ремесленникам. Им удалось быстро найти талантливые кадры, которые дополнили привезённые технологии местным колоритом. Со временем на Ташкентском ФЗ сформировалась своя команда узбекских мастеров, среди которых — Якуб Карабаев, Холик Хайдаров. В производство вышли совершенно новые дизайны.

«Ташкентский ФЗ выпускал стандартные пиалы, касы, ляганы, круглые чайники. Но роспись на посуде формировалась по-особенному, — рассказывает Турсунали Кузиев. — За всё время существования завода сколько импровизаций, стилизаций, модернизаций прошёл знакомый, родной для всех узбекистанцев, известный всему миру бренд "Пахтагуль". В одном сервизе соседа я насчитал одиннадцать вариаций пиалушек с этим рисунком! Вроде посуда одна, а хлопок везде разный».

По словам Турсунали Каримджоновича, до прихода к привычному сине-белому «Пахтагуль», в 50-е годы ташкентский фарфор выпускался в изумрудном цвете. Рисунок был более реалистичным, будто художник подсмотрел, как растёт хлопок, и перенёс увиденное на стенки пиалы или чайника. Посуду украшали ветки, стебли, листья, нераскрывшиеся коробочки и сами цветы хлопчатника.

На смену зелёному в середине 60-х пришёл небесно-голубой. Посуду отличали не только цвет, но и разноцветные узоры распустившегося хлопка с листьями. С прибытием на Ташкентский ФЗ выпускников советских художественных школ и вузов, профессиональная команда мастеров довела стилизацию рисунка хлопковой коробочки до той, которую все привыкли видеть.

По предположению Турсунали Кузиева, классический орнамент «Пахтагуль» принадлежит узбекскому художнику по фарфору и потомственному наккашу Рауфу Арипджанову. В 1961 году он выполнил последнюю стилизацию сине-белого узора, который на протяжении 60 лет рисует весь фарфоровый мир.

Помимо «Пахтагуль», выпускались коллекции «Атлас» в красном цвете с узорами шёлковой ткани и «Чинар» в зелёных оттенках с изображением листьев и плодов платана. Но «Чинар» не получил развития и быстро исчез с полок магазинов. Производство остановили из-за зелёного фона, в котором партийное руководство в то время разглядело отсылку к исламу и всячески старалось этот цвет искоренить.

«У партийной номенклатуры в кабинетах не было ничего зелёного.
Помню, как сдирали старое (досоветское) сукно со стола. Оно вызывало "аллергию" у идеологического секретаря партии, которая увидела в этом цвете что-то религиозное. Поменяли на синий бархат ленинабадского производства. То же самое произошло и с посудой», — вспоминает Турсунали Кузиев.

В дальнейшем хлопковый узор сервизов «Пахтагуль» и «Атлас» стал фоном для цветочных композиций сервиза «Дворцовый» с пышной отделкой из позолоты. Качественная глина для изготовления такой посуды поступала из России и Украины, а красителями поделился Дулёвский завод. Но один такой сервиз стоил очень дорого. Поэтому для посуды попроще глину добывали в стране. В 1980-х гг. химики Ташкентского ФЗ разработали новый состав, добавив одеревеневшие стебли хлопчатника. Благодаря этому посуда стала отличаться блеском и белизной.

На волне популярности узбекского фарфора в 1966 году был построен ещё один завод в Самарканде. Производство запустили только спустя семь лет. Вместо привычного сине-белого, дизайнеры решили перекрасить фарфор в красно-белый. Отличительным мотивом стали изображения других богатств Узбекистана: гроздьев винограда и перца — «калампир». Но настоящим хитом продаж и вторым по популярности узором стал дизайн «Золотой олень». Среди распустившихся коробочек хлопка грациозно прыгает золотистый олень, напоминающий волшебное существо из сказок.

Третьим китом, на котором держался узбекский фарфор в пору своего расцвета, был Кувасайский фарфоровый завод. Он начал свою работу в 1968 году в Кувасае Ферганской долины. Продукция строилась на более богатой цветовой гамме — сине-красно-зелено-жёлтых красках. Мотивы изображений в основном были цветочные, среди которых уже нет хлопковых коробочек.

«Это говорит об ослаблении принципов соцреализма в искусстве и поиске иных сюжетов и мотивов для выражения национальной и социальной идентичности в искусстве», — объясняет Акбар Хакимов.

После распада СССР для Ташкентского фарфорового завода наступили тяжёлые времена. Объёмы продукции падали. Производственный комплекс сужался. В ход шли старые наработки. Былую популярность подкосило то, что «Пахтагуль» стали выпускать многочисленные фарфоровые заводы за пределами Узбекистана. В 1993 году завод был приватизирован, а производство остановлено. Следом за ним пришли в упадок Самаркандский и Кувасайский заводы. Богатая коллекция фарфора при заводском музее передали государству.

Лишь спустя 26 лет Ташкентский фарфоровый завод восстановили. К запуску предприятия привлекли в том числе китайские инвестиции. Производство снова начало выпускать продукцию «Пахтагуль» не только для местного рынка, но и экспорта в Россию, Украину, Грузию, Азербайджан и т.д.

«Сегодня в Узбекистане производят немало фарфора. Отстроили новый завод, установили самое современное оборудование, о котором могли только мечтать мастера по фарфору прошлого века. Но, увы, нет ни одного изделия, которое бы дотягивало по качеству с продуктом 3-го сорта старого ТФЗ. Вроде художники пытаются нарисовать нечто схожее в стиле “а ля пахта”. Но всё это не то! Чтобы возродить былую славу ташкентского фарфора, прежде всего нужны энтузиасты, которые любят страну, её культуру и орнамент», — заключает Турсунали Кузиев.

Впервые Дониёр Мухаммеджанов попал на фарфоровый завод в 10 лет. На каникулах он приходил к отцу и наблюдал за процессом изготовления фарфора. После школы устроился на предприятие, чтобы освоить все этапы работы. Из-за отсутствия знаний и опыта, компания нащупывала правильную технику производства методом проб и ошибок. За это время большое количество фарфора ушло в утиль.

«У нас в стране, к сожалению, фарфоровому ремеслу не учат. С закрытием Ташкентского завода, узбекский фарфор прекратил своё развитие. Многие просто не знали, что и как смешивать, чтобы получить правильную глину для изготовления посуды. Не было химиков и технологов, которые могли бы довести состав до совершенства или создавать формулы для новых изделий. До сих пор на заводах используется ручной труд, хотя за рубежом всё давно автоматизировано», — рассказывает он.

В 2019 году из-за строительства Olmazor city заводу пришлось переехать на окраину города. Чтобы увеличить производство, руководство изучило работу лучших фарфоровых заводов Китая и Турции. Технику привезли из КНР. При заводе в Ташкенте открыли курсы повышения квалификации сотрудников. Сейчас в Центре ремесленников фаянса и керамики работают более 50 человек.

Прежде чем попасть на дастархан, «Пахтагуль» проходит долгий путь. Начинается всё с подготовки смеси для будущего изделия. В состав смеси для фарфора входит белая глина — каолин, — чёрная глина, кварц, пегматит и полевой шпат. Глину добывают в Ангрене, кварц поставляют из Таджикистана.

Ингредиенты смешивают в необходимых пропорциях, разбавляют водой и загружают в металлические барабаны объёмом три тонны. Чтобы каолин из твёрдого камня превратился в жидкое тесто, в него добавляют цилиндрические камушки — осколки фарфоровых изделий, которые перетирают всё в однородную массу. Барабаны вращаются 12-14 часов. На выходе получается шликер или жидкая фарфоровая смесь.

Шликер пропускают через фильтр с магнитами, чтобы избавить от примесей железа, которое портит качество фарфора. Полученная смесь тонкой струйкой по трубам сливается в воронку. Далее её просеивают в специальном аппарате — вибрационное сито, которое очищает от кусочков камня и песка. После смесь прессуют в насосе, благодаря чему лишняя вода стекает и получается твёрдая масса. Затем её погружают в мялку, которая выкачивает весь воздух и нарезает «колбаски» нужной формы. Без этих этапов глина будет непригодной для изготовления посуды.

«Правильная смесь — это один из самых сложных и важных этапов. Если вдруг что-то пойдёт не так во время приготовления, посуда будет с дефектом. Поэтому каждая новая партия сырья тестируется, а техпроцесс немного меняется в зависимости от того, что именно приехало. Даже один и тот же песок или глина от партии к партии меняются, а влажность на складе и разная температура при транспортировке влияют на качество смеси», — говорит Равшан Самандаров, начальник производственного отдела.

Если новая партия успешно прошла проверку, то глиняные «колбаски» отправляются на формовку. Кусок глины помещается в гипсовую форму, затем специальная машина распределяет массу по стенкам тонким слоем. По такой схеме изготавливают пиалы, косушки, тарелки и ляганы. Посуда сложной формы с несколькими элементами в жидком состоянии заливается в формы, а потом соединяется между собой. К примеру, чайник состоит из трёх элементов: основы, ручки и колпачка. Заготовки сушатся около двух часов в формах и отправляются в печку на всю ночь.

Затвердевшие изделия попадают в руки к глазуровщикам. Сначала посуду обрабатывают от шероховатостей и шлифуют. Затем с внешней и внутренней сторон покрывают глазурью — смесь воды и порошка из каолина, кварца и полевого шпата. Перед покрытием мастер смачивает изделие увлажненной губкой для предотвращения чрезмерного впитывания глазури в глину. При обжиге нанесённая смесь превращается в тонкое, блестящее, прочное стекловидное покрытие. Посуда становится прочной и невосприимчивой к влаге.

Во второй раз посуду обжигают при более высокой температуре. При этом её загружают в печь интересным образом: соединяя край к краю, чтобы изделия во время обжига не искривились. После 12-часовой тепловой обработки всю партию сортируют и отделяют друг от друга. Для этого мастера ножичком стучат по дну изделия, чтобы не сломать его.

Наконец фарфоровая посуда готова «примерить» на себя хлопковый узор. На изделие накладывают металлическую форму и по принципу трафарета распыляют краску. Благодаря этому на поверхности образуется чёрно-белый орнамент. Классический «Пахтагуль» не требует специальной формы, но для новых дизайнов её изготавливают вручную. Всего на заводе выпускают более пяти дизайнов «Пахтагуль». Запах краски очень едкий, поэтому в помещении установлены вентиляторы, а работникам два раза в день выдают кефир.

Посуду дополнительно покрывают глазурью и ставят в печь, чтобы краска схватилась. Готовые изделия чистят и вытирают, непрерывно вращая между двумя руками, пока оно не заблестит. Чёрный смывается в синий, и поверхность красиво переливается.

«Если внимательно посмотреть внутрь пиалушки, то можно заметить мелкие точечки, вкрапления и пузырьки —это последствия попадания частичек пыли. Тут либо работник не доглядел, либо во время транспортировки на поверхность что-то прилипло. Иногда глина бывает некачественной. Поэтому все изделия осматривают и обрабатывают от дефектов», — объясняет Равшан Самандаров.

Финальный этап — позолота. Золотое покрытие наносит специальная машина. Она распыляет краску на всю поверхность. Чтобы изделие не окрасилось полностью, его предварительно покрывают глиной и вручную вырезают окантовку. После позолоты посуду обжигают. В конце её моют под проточной водой и вытирают.

«Готовую посуду мы делим на четыре сорта, в зависимости от её внешнего вида и прочности. Цена формируется соответствующе, к примеру, пиала четвёртого сорта стоит 3,500 сумов, а пиала первого сорта 5000 сумов. Всю продукцию мы изготавливаем только на заказ с минимальным объёмом в 500-1000 изделий», — рассказывает Дониёр Мухаммеджанов.

Срок изготовления одного изделия занимает неделю. В день объём производимой посуды составляет 15-20 тысяч, в месяц — 300 тысяч. Больше всего посуду изготавливают и продают осенью — в сезон свадеб. Если выпущенный товар не распродадут, он хранится на складе и ждёт своего часа. Готовую посуду упаковывают в коробки и отправляют заказчику. Фарфоровую продукцию завода можно встретить в посудных магазинах и на рынке «Чинни бозор».

Несмотря на большие объёмы производства, Дониёр Мухаммеджанов признаётся, что спрос на «фарфоровый» хлопок заметно упал. В первую очередь, это связано с широким ассортиментом на рынке. Среди отечественных производителей фарфоровой посуды много предприятий как с давней историей, так и новых компаний, специализирующихся на выпуске массовой продукции. Другая немаловажная причина — мода на традиционную узбекскую посуду уходит в прошлое.

«Люди больше не хотят ставить на стол "Пахтагуль". Сейчас модно встречать гостей с турецким и китайским сервизом. Большинство почему-то думает, что посуда из-за границы лучше отечественной. На самом деле, если им показать наш продукт и зарубежный, то многие не смогут их отличить. Но дело не только в качестве, а ещё и статусе — люди больше тянутся к тому, что не такое, как у всех», — говорит Дониёр Мухаммеджанов.

Производители стараются идти в ногу со временем. В этому году фарфоровый завод Мухаммеджановых начал выпускать цветную посуду. Работники признаются, что для Узбекистана это новый опыт, поскольку до этого разноцветные сервизы привозили в основном из России, Турции и Китая. Первая партия всегда достаётся работникам предприятия, включая директора. Прежде чем продавать её другим, нужно опробовать самим.

«Наша цель — делать посуду доступной. Мы хотим, чтобы красивый сервиз был в каждом доме, независимо от достатка семьи. К примеру, наш чайный набор стоит 350 тысяч сумов, в то время как зарубежный аналог продают за 700 тысяч. Возможно, именно благодаря тому, что из нашей посуды едят и пьют простые люди, с удовольствием пользуются ей и благословляют тех, кто её сделал, — наш завод выпускает "Пахтагуль" уже более 20 лет», — говорит Дониёр Мухаммеджанов.

В будущем он надеется дать своим детям качественное образование в этой сфере, расширить производство и вновь вернуть популярность фарфоровому хлопку.

«“Пахтагуль” будет жить и служить нашему народу, культуре и истории. Тема хлопка и хлопководства постепенно исчезает из искусства. Сегодня не встретишь ни картины, ни скульптуры, ни мозаики с изображением сборщика хлопка. Но сияющий фарфор с росписью “Пахтагуль” на кобальте с золотом впечатан в историю Узбекистана навечно. Этот орнамент стал неотъемлемой частью нашего нематериального культурного наследия», — говорит Турсунали Кузиев.