Улица Сайилгох — едва ли не единственная пешеходная в столице. От автотранспорта её освободили в конце 80-х годов прошлого века. Вскоре ташкентцы стали называть бульвар «Бродвеем». Отсутствие машин и тишина этого места способствовали развитию малого бизнеса. На улице появились продавцы сувениров, различные кафе и развлечения, уличные музыканты и художники. Последние выставляли здесь свои работы и предлагали прогуливающимся горожанам приобрести портрет на память.

Некоторые художники работают на «Бродвее» много лет. В шутку они говорят: «Мы родились здесь. Это наш дом». Один из первых портретистов бульвара — Азамат Элмуродов. Он работает на «Бродвее» с 1992 года. Пришёл сюда студентом, поскольку стипендии на жизнь не хватало.

«Я родился и вырос в Кашкадарье. Когда мне было 10 лет, отец отдал меня в художественную школу-интернат на 22-м квартале Чиланзара и сказал: “Я не смог стать художником, но ты учись и пробейся в люди. В кишлаке не сможешь развить свой талант”», — вспоминает Азамат Элмуродов.

Он был старшим сыном в семье, на которого возлагали все надежды. Родители, по словам Элмуродова, говорили, что он поведёт за собой семерых братьев и сестёр. Но все они выбрали другую профессию, хотя живопись освоили на любительском уровне.

«Я вырастил своих троих детей, дал им образование, женил их и купил дом благодаря своей профессии. Но заниматься этим неблагодарным трудом им не желаю, — делится Азамат Элмуродов. — Когда-то я уходил отсюда, два года работал в хозяйственном отделе Академии художеств, но зарплаты не хватало, поэтому я вернулся сюда. “Бродвей” похож на базар, где можно за день можно выручить и 100 тысяч сумов, и 10 миллионов».

По словам портретиста, на «Бродвее» клиенты обычно заказывают черно-белые работы. Стоят они от 100 тысяч сумов. Работа занимает 15-20 минут. Цветные картины обходятся дороже, но и требуют больших временных ресурсов, поэтому художникам выгоднее брать монохромные заказы.

«Мы всегда учитываем пожелания клиента. Порой работа может не соответствовать ожиданиям заказчика. Тогда картину оставляю у себя и не беру деньги. Но такое случается редко», — рассказал Азамат Элмуродов.

Портретист Шухрат ака рассказал, что до пандемии посетителей на «Бродвее» было больше. Улица до сих пор не может восстановить свою экономику, потому что «картины каждый день мало кому нужны». Но художнику хочется верить, что летом туристов станет больше.

«Раньше группами приезжали корейцы, индийцы, арабы, туристы из других стран. Заказов было так много, что мы не успевали, — вспоминает Шухрат ака. — Сегодня больше туристов из Европы, но им не интересна наша работа. Туристы из стран Азии всё-таки отличались. Они любили наше искусство всем сердцем. До сих пор не знаю причины такого спроса. Всегда хотел спросить, но я плохо знаю язык».

Однако атмосферы начала нулевых на «Бродвее» не было и до карантина. По словам одного из художников, до ликвидации всех активностей на улице в 2006 году поток людей здесь казался бесконечным.

«Казалось, что весь городской шум переместился сюда. Вид улицы будто был создан для написания картин. Я скучаю по той атмосфере: по величественным деревьям с густой, тенистой кроной, по тому, как эта близость к природе настраивала на творчество и работу». Работа бульвара возобновилась лишь в 2017 году.

Художник Ойбек Сафаров работает на «Бродвее» вместе с женой: он рисует, она продаёт картины и помогает мужу в работе с клиентами.

«Моя жена из Навои. Она продаёт мои картины на той стороне дороги, иногда находит покупателей. Мы работаем плечом к плечу уже 21 год. Домой с пустыми руками не возвращаемся».

Шухрат ака рассказывает, что многие клиенты не понимают разницы между живым портретом и срисованным с фотографии.

«Говорят: “получилось не как на фото”. Работать с придирчивым клиентом — настоящая пытка».

По словам портретистов, иногда клиенты с предубеждением относятся к их работе, считая их «уличными» художниками. «Они не знают, скольким людям мы дарим память на всю жизнь. Без нас невозможно себе представить ташкентский “Бродвей”», — говорят мастера.