Саодат Исмаилова — кинорежиссёр и художница из Узбекистана, которая уверенно строит международную карьеру в области современного искусства. В этом году она принимает участие в двух выставках мирового масштаба: 59-й биеннале в Венеции и Documenta 15 в немецком городе Касселе.
«Газета.uz» поговорила с художницей о проектах, которые она представила на арт-площадках, творческом поиске и планах на 2023 год.
О биеннале в Венеции
Я участвовала в биеннале в 2013 году в составе объединенного павильона Центральной Азии. У нас были очень молодые кураторы — Аятгали Тулеубек из Казахстана и Тиаго Бомо из Португалии. Это был ключевой момент в моей практике — впервые я создавала работу не для кинозала. До этого я занималась исключительно кино, и думала, что буду снимать конвенциональные игровые и документальные картины.
Венецианская биеннале — международная художественная выставка, которая проводится раз в два года с участием международного жюри. Учреждена в 1895 году как «Международная художественная выставка города Венеции». После Второй мировой войны стала площадкой общепризнанного международного авангарда и сыграла ключевую роль в становлении современного искусства.
Существует разница между участием в региональном павильоне и основной выставке. В первом решения о том, что и как показывать, принимаются на уровне стран. При этом обязательно учитывается концепция биеннале. В основной выставке все решения принимает главный куратор. Он задаёт тему всей биеннале, приглашает художников, выстраивает нарратив, контролирует дедлайны, но никогда не вмешивается в сам контент индивидуальных проектов и креативный процесс. Участие в таком формате — показатель международного признания.
Основной проект биеннале — кураторская выставка «Молоко сновидений» — основана на одноимённой книге британской писательницы и художницы Леоноры Каррингтон. Думаю, когда куратор Чечилия Аллемани приглашала художников, она чувствовала связь между ними и этой книгой. В этом году среди участников много женщин — более 90%. Практика женщин-художниц долгое время не получала признания, отсюда и посыл куратора — «Женское творчество заслуживает такого же внимания». В нём, как мне кажется, больше стихийности. Женщины чаще полагаются на свою интуицию, нежели на интеллектуальные конструкции. Выставка — это попытка поделиться другой чувствительностью, другим мышлением. Возможность взглянуть с другой стороны. Мне кажется, это само по себе уже очень важно.
Проект, с которым я принимаю участие в основной выставке биеннале, называется «Чилляхона». Он представляет собой многоэлементную видеоинсталляцию.
Чилляхона — это подземное помещение, специфичное для Ташкентского оазиса и Южного Казахстана; своеобразная келья, место самоизоляции. Если верить учёным, чилляхона — это результат синтеза ислама с древними местными домусульманскими традициями.
Фото: La Biennale di Venezia.
Ташкентская чилляхона, что находится на кладбище Кукча под захоронением Шейха Зайнутдина-бобо, поражала меня своей логистикой: долгий спуск по узкому проходу, который завершается маленьким и очень тёмным помещением. В ней двойная изоляция света — солнечные лучи попадают внутрь лишь под определённым углом. Звук тоже интересный. Он деформируется. Складывается иллюзия, что кто-то постоянно двигается за спиной. Спустя время глаза начинают привыкать к темноте, и оказывается, что в комнате никого больше нет, а человек слышит себя.
Главная особенность чилляхоны — её изумительно комфортная температура. Такое ощущение, что она настроена на тело человека. Я спускалась туда и зимой, и летом, в разную погоду, но всегда попадала в идеальные условия. В какой-то момент я задумалась, что это как оказаться в утробе матери или земли. Позже я прочитала, что это место в Ташкенте издревле называлось «кох-и-арифон» — «гора мудрецов». Духовно-интеллектуальная элита собиралась здесь для обсуждений и обмена информацией. То есть чилляхона это ещё и пространство, где аккумулировались знания. Эти факты меня заинтересовали, как и связь с числом 40.
Числом 40 я интересуюсь уже лет 15. Сняла о нём полнометражный фильм и думала, что остановлюсь на этом. Но процесс изучения проявлений этого числа в материальной, нематериальной, а главное, духовной культуре, меня поглотил. Например, чилля — 40 самых жарких и холодных дней в году. Также есть 40 недель беременности, 40 дней после рождения. Тот же самый карантин — слово, которое везде звенело последние два года, происходит от итальянского quaranta — «сорок».
Таких примеров много. Это число, которое постоянно рядом с нами, но объяснить его до конца не получается. Я думала, что это что-то из космологии, а, возможно, оно связано именно с нашим телом, его биологическими ритмами. Невозможность понять, что такое 40 меня и подстёгивает. Я до сих пор не разгадала это число.
О выставке Documenta 15
Documenta 15, как и Венецианское биеннале, играет большую роль в формировании и развитии современного искусства. Здесь нет национальных павильонов, организаторы выставки предоставляют бюджет и условия для создания новой работы. Есть также разница в периодичности: биеннале проводится каждые два года, Documenta — каждые пять.
Documenta 15 — выставка современного искусства, основанная в 1955 году художником и куратором Арнольдом Боде. Проводится в немецком городке Кассель. Среди участников первой выставки — художники, оказавшие заметное влияние на современное искусство (Пикассо, Кандинский и другие). Впоследствии Documenta стала одной из самых авторитетных в области современного искусства.
Кадр из фильма «Биби Сешанбе». Фото: Nicolas Wefers / documenta15.
Главной работой стал фильм «Биби Сешанбе». Его я готовила специально для выставки. Фильм собран вокруг зороастрийского ритуала из древнего сказания о покровительнице женщин Биби Сешанбе, к которой обратилась юная сирота перед обрядом инициации и превращением из невзрачной прислуги в прекрасную женщину. Сюжет этого мифа практически дублирует историю знакомой всем «Золушки». Позже я узнала, что этот обряд до сих пор жив в Бухаре и Самарканде.
Остальные работы я создала ранее. Фильм «Чилпык», который я сняла в 2017 году на архитектурном памятнике — зороастрийской дахме (башне молчания) близ Нукуса, видеоинсталляцию «Чиллтаны», основанную на мифологическом явлении народов Центральной Азии и Ирана — 40 невидимых духах, которые охраняют гармонию во Вселенной. Инсталляция «Призыв» построена на тексте-заклинании знахарки-бахши, зачитанным ею для исцеления больной женщины.
Кадр из фильма «Чилпык». Фото: Nicolas Wefers / documenta15.
Когда меня пригласили принять участие в выставке, я задумалась о том, что не хочу выступать одна. Появилась идея собрать творческий коллектив из молодых художников, авторов, музыкантов из Центральной Азии. Мы назвали его Davra («Круг»). Организаторы предоставили мне шесть помещений, два из них на 40 дней я выделила для Davra. Таким образом, каждая «давринка» смогла приехать в Кассель и представить свой проект в рамках публичной программы.
Фото: Саодат Исмаилова.
В коллективе 40 человек (смеётся). Я изначально так и хотела, но понимала, что собрать такое количество людей невозможно. Когда набралось 20, девочки приступили к работе, а я за ними наблюдала. Потом решила, что не нужно никого ограничивать, и предложила участницам Davra расширить круг. Нас стало в два раза больше. С некоторыми участницами я раньше не встречалась. Как коллектив сработается на уровне энергии и динамики для меня оставалось тайной. Появлялись страхи. Я даже готовилась к решению возможных проблем, но их не было!
Davra работала как одна команда: куратор публичной программы Дилду Рамазан координировала все проекты, Мадина Жалдыбекова занималась детской программой, Назира Карими курировала соцсети, Азиза Пулатова отвечала за подготовку пространства. У каждой участницы была своя зона ответственности, и это сработало.
Фото: Davra Collective.
Я понимаю, что Davra — это флюидный организм с переменчивым составом участников в зависимости от проектов, над которыми мы будем работать. Сейчас ребята в отпуске, так как они непрерывно готовились в течение года. Мы решили снова собраться в скором времени.
Фото: Davra Collective.
Мне будет интересно послушать впечатления, размышления участников, как они представляют будущее коллектива и что они хотят делать. Для меня очень важно, чтобы следующий импульс шёл от них самих. Как мне кажется, на данном этапе я свою роль выполнила. Мы находимся в тесном контакте, мы прожили замечательный опыт, а дальше посмотрим, во что это выльется. Суть в том, чтобы быть вместе и размышлять.
О творческом поиске и молодых художниках
Я часто замечала такую особенность — молодые художники ищут результат и пытаются понять, что им это даст. Я считаю, что творческая энергия — это искра, в ней нет места для таких вопросов. Нужно мыслить устойчиво. Не нужно ожидать, что твоя работа выстрелит здесь и сейчас. Это предсказать невозможно, тут нет рабочей схемы.
Знаю, что у молодых девушек и ребят есть проблема: они не до конца понимают, что такое вдохновение. Я сама это проживала, когда училась в институте, не знала, откуда черпать эту энергию. Понять это можно только через поиск. Смотреть, слушать, читать, обращать внимание на вещи, которые дают силу. Мне кажется, эта сила и есть вдохновение, которое может повести дальше. Тогда не будет слабости или страха, что не получится что-то придумать.
Инсталляция «Призыв». Фото: Nicolas Wefers / documenta15.
Для меня важно обладать знаниями об истории Центральной Азии, обычаях народов и их взаимоотношениях. Понимание этих процессов даёт мне определённый стержень и уверенность. Это как батут, который может подбросить выше. К сожалению, когда мы не понимаем и не разбираемся в своей истории, то часто кажется, что твоя культура уступает другой, более выраженной, динамичной на данный момент. В такой ситуации неплохо бы знать свои корни, обращаться к критическим и аналитическими способностям, чтобы просто иметь возможность сравнивать.
Инсталляция «Чиллтаны». Фрагмент. Фото: Nicolas Wefers / documenta15.
Я знаю, что не создаю работы, которые легко воспринимаются публикой и получают быстрое признание. Они требуют определённой настойчивости и желания синхронизироваться. Сначала я переживала, что у меня нет полных залов или что меня не часто приглашают на выставки. Это всё выстраивалось очень долго. Но при этом меня радовало, что есть несколько верных зрителей, которых тронули мои работы. Для меня это было достаточным стимулом, чтобы продолжать и верить в смысл моей практики. Всегда есть куча сомнений, но без них невозможно работать. Я рада, что они есть, значит, я нахожусь в живом процессе.
О поддержке государства
На венецианской биеннале долго не было нашего павильона. В одной из прошлых выставок Documenta 15 участвовал Вячеслав Ахунов. Я уверена, что международные кураторы очень заинтересованы в нашем искусстве. Мы для них всегда были terra incognita. Нужно просто наладить контакты и взаимообмен.
Государство играет важную роль в развитии современного искусства. Правительство должно быть заинтересовано хотя бы в формировании образовательной части. Сейчас этого, к сожалению, очень мало. Образование в искусстве имеет большое значение. Нужна база, на основе которой будут расти и развиваться художники.
Для создания здоровой арт-сцены нужна как государственная поддержка, так и частная. Необходимы разнообразие, свобода выбора и гибридные схемы финансирования, тогда сфера будет развиваться в правильном направлении.
О планах на будущее
Снимать новую работу в этом году я не планирую. Сейчас идёт подготовка к двум большим персональным выставкам: одна из них пройдёт в Нидерландской Кинотеке Eye Museum, а вторая — в Национальном центре современного искусства Le Fresnoy в коллаборации с Центром Жоржа Помпиду. В феврале одна из моих работ будет участвовать на биеннале современного искусства в Шардже.
