С 2008 года Азиза Садыкова живёт и работает в Берлине. Её сочинения вместе с произведениями Шумана, Гайдна, Брамса и других классиков включают в программы концертов, которые проходят в лучших европейских концертных залах: от Эльбской и Берлинской филармонии и Radialsystem в Берлине до театра оперы Массимо в итальянском городе Палермо и Королевского Альберт-холла в Лондоне. Садыкова сотрудничала с известными дирижёрами Кентом Нагано (США), Омером Меиром Веллбером (Израиль), Рюдигером Боном (Германия). Её произведения с оркестром в рамках своего европейского турне в 2019 году исполнила трёхкратная обладательница «Грэмми», скрипачка Хилари Хан (США). Сотрудничает с солистами Мариинского оркестра и Цюрихского оперного театра.

В 2020 году Азиза Садыкова стала одной из семи композиторов, получивших приглашение к участию в престижном музыкальном фестивале BBC Proms, который проходит в Королевском Альберт-холле в Лондоне.

В родном Ташкенте музыка Азизы Садыковой звучит только в спектакле «Белый белый чёрный аист», который больше 20 лет идёт на сцене театра «Ильхом». Оркестры Узбекистана с произведениями соотечественницы не выступали.

— Я из музыкальной семьи. Мой дедушка — композитор и дирижёр, народный артист Узбекской ССР Талибжан Садыков. Он стоял у истоков узбекской оперы. Основал Союз композиторов Узбекистана. Тётя — Феруза Садыкова — оперная певица. Нашими соседями были режиссёр Джаник Файзиев, гениальная исполнительница шашмакома, солистка ансамбля «Маком» Мухаббат Шамаева и её супруг — известный поэт, композитор Ильяс Малаев. Дома часто проходили музыкальные салоны, в которых принимали участие представители творческой интеллигенции того времени: Муножат Юлчиева, Равшан Намазов. В этой атмосфере я и росла.

В шесть лет родители привели меня в музыкальную школу имени Успенского. В девять лет начала параллельно заниматься композицией — педагоги заметили, что у меня есть способности к сочинению. Помню, папа был в восторге от этого.

Моё развитие полностью сконцентрировалось на композиторском творчестве после того, как я перешла в класс по композиции к Дмитрию Феликсовичу Янов-Яновскому. Он открыл мир совсем другой музыки: современной, авангардной. Благодаря Янов-Яновскому я попала в театр «Ильхом» и участвовала в Международном фестивале современной музыки «Ильхом XX», на который в Ташкент съезжались музыканты мирового масштаба.

Знакомство с Марком Вайлем вылилось в первый серьёзный опыт — я написала музыку к спектаклю «Белый белый чёрный аист» по мотивам произведений Абдуллы Кадыри. Мне было 18 лет. На тот момент я уже училась в Государственной консерватории Узбекистана по классам композиции, а также органа.

Премьера спектакля состоялась в сентябре 1998 года. Через несколько дней я улетела в Великобританию. Возможность учиться за рубежом мне дала стипендия президентского фонда «Умид». Помню, что по творческой линии была я одна, остальные студенты — экономисты или финансисты. Чтобы получить стипендию, нужно было подать заявку, сдать экзамены по английскому языку. После успешного прохождения всех этапов мои документы подали в Королевскую Бирмингемскую консерваторию. Я поступила сразу на второй курс. Училась по классу композиции и концертного органа.

— Главное отличие европейских вузов заключается в том, что студентам дают гораздо больше времени на саморазвитие. Ты идёшь в библиотеку, набираешь там записи, партитуры, самостоятельно изучаешь, потому что знаешь — всё зависит только от тебя. А в нашей консерватории приходилось посещать специальные занятия, например, по оркестровке, на которых материал студентам разъяснял педагог.

В Европе студенты полностью предоставлены сами себе. С нами, конечно, занимались потрясающие специалисты, но это больше сводилось к рекомендациям, советам. Всю остальную работу мы делали самостоятельно. Я очень много времени проводила в библиотеках. Мне открылся доступ к невероятным записям, которых в Ташкенте было не достать. Как органист я изучала старинную барочную, органную музыку, как композитор — авангард, музыку XX века.

Студентам давали полную свободу. Это проявлялось ещё и в том, что каждый композитор мог изучать то направление, которое ему нравилось, будь то фольклорная музыка или электронная. У этой свободы была обратная сторона — добиться успехов могли только самые дисциплинированные.

— Кажется, ещё одна. В основном, были мужчины.

— Да, гендерное неравенство — одна из самых наболевших тем сегодня. Об этом пишут во всех газетах, журналах. В своё время это удивило Софию Губайдулину (советский и российский композитор, с 1991 года живёт в Германии — ред.), потому что в Советском Союзе было много женщин-композиторов, дирижёров.

В Европе ситуация другая. Здесь исторически доминирует мужское влияние как в мире искусства, так и в мире музыки. Всестороннее внимание к проблеме способствует тому, что изменения происходят. Стали появляться молодые женщины-дирижёры, их приглашают работать с ведущими симфоническими оркестрами. В феврале 2023 года, например, в итальянском городе Парма пройдёт концерт с моими произведениями в программе. В нём примет участие известный канадский дирижёр Кери-Линн Уилсон.

— Да, мне хотелось больше узнать и поучиться у лондонского композитора.

Trinity Laban мне помогла тем, что там я познакомилась с очень интересными музыкантами. Мы до сих пор общаемся, сотрудничаем.

Если в Бирмингеме я занималась саморазвитием, то Лондон дал мне возможность экспериментировать. У нас была студия, где мы свободно работали, записывали музыку.

— Поскольку я — концертирующий органист, работала постоянно. С 19 лет играла в соборах, церквях на службах, давала концерты. Элемент перформанса очень важен. Исполнительство — неотъемлемая часть меня, я без этого не могу. Поэтому если меня куда-то приглашают, играю с удовольствием.

В 21 год я уехала из Бирмингема в Уорик (административный центр графства Уорикшир — ред.). Этот старинный городок, в котором время как будто остановилось. Рядом находился Стратфорд-апон-Эйвон, родной город Шекспира.

В Уорике я работала органисткой в соборе. Поскольку все главные события у англичан проходят в церкви, а органист их музыкально сопровождает, ко мне относились как к важной персоне, приглашали на встречи, вечера. Я попала в мир очень традиционной английской культуры и аристократии, закрытой от посторонних. Это общение невероятно меня обогатило.

— В Европе живут по принципу «каждый сам за себя». Всем абсолютно всё равно, что с тобой будет после окончания учебного заведения. Я с отличием окончила Бирмингемскую консерваторию, потом Лондонскую, но поддерживать меня никто не спешил. Не имело значения, талантливый человек или нет — очень быстро стало понятно, что двигать никто никого не будет. Всё зависело от меня самой.

У меня есть друзья, одарённые композиторы, которые так и не пошли дальше. Они в какой-то момент просто остановились, а важно было работать: писать музыку, принимать заказы. Я осознала, что нельзя расслабляться, позволять себе лениться — многие музыканты сами по себе ленивые. Кого-то вполне устраивает уютная, спокойная жизнь. Меня — нет. Считаю, что если мне дан талант, я ношу фамилию Садыкова, я просто обязана работать, добиваться успеха. Написать музыку для оркестра — это не задача на три дня. Это огромный труд.

— Тогда всё было просто: музыканты связывались друг с другом. Вы не поверите, но даже сейчас многие музыкальные антрепренеры и директора крупных фестивалей полагаются на networking, так называемое «сарафанное радио». Кто-то где-то услышал музыку и порекомендовал. На интернет в мире современной классической музыки не особо рассчитывают.

— Все были очень рады, что я буду продолжать учиться. То время было тяжёлым не только для музыкантов. Те, кто уезжал, словно играли в лотерею. Помню, в посольство Германии невозможно было попасть из-за толп.

Практически весь мой класс из «Успенки», ребята старше, в основном, пианисты, перебрались в Германию. Кто-то живёт в Берлине, кто-то в Кёльне. Моя преподавательница по органу Татьяна Левина переехала в Бонн. Мы до сих пор общаемся.

— Я уехала в Великобританию в 19 лет. В Германии, где я сейчас живу, это возраст тинейджеров. Взрослым здесь начинают называть человека с 21 года. Можно сказать, что моё мировоззрение сложилось в Европе. Переезд дался мне не так тяжело, как, наверное, друзьям, которые уехали из Узбекистана позже, в возрасте от 25 лет и старше. Это гораздо сложнее.

Эмиграция меня закалила. Я научилась рассчитывать на саму себя, всё время что-то делать, двигаться вперёд. Воспринимаю это не как борьбу, а процесс личного развития, который нельзя прерывать.

— После Лондона в Берлине всё развивалось очень быстро. Я переехала в 2008 году, и в этом городе практически началась моя карьера.

Всегда мечтала работать в Германии, потому что это страна музыки, родина Бетховена, Шуберта. Здесь очень ценят музыку, поэтому фестивали проходят постоянно и везде.

Все творческие, прогрессивные люди тянутся в Берлин, потому что это «музыкальная Мекка». Помимо фестивалей самой разной музыки, от классической до электронной, здесь проходят кинофестивали, не только Берлинале (Берлинский международный кинофестиваль — ежегодный международный кинофестиваль, проводится с 1951 года в Берлине. Основной приз — «Золотой медведь» — ред.).

С тех пор, как я перебралась в Берлин, у меня начались интересные экспериментальные проекты с ансамблями современной музыки и оркестрами. Расширились связи, в кругу знакомств появились замечательные музыканты, дирижёры, например, Теодор Курентзис и Валерий Гергиев, режиссёры, актёры из Гоголь-центра Кирилла Серебренникова и Театра Шаубюне (Берлин).

Мне очень повезло, что меня и мою музыку здесь заметили.

— Конечно, очень помогает, потому что я являюсь сейчас практически единственным композитором из Узбекистана, которого постоянно исполняют в Европе. Этот факт в мире музыки вызывает особый интерес. На афишах, в концертных программах всегда подчеркивается, что новое сочинение в программе будет представлять композитор из Узбекистана.

На недавнем фестивале классической музыки в Мюнхене, в котором я принимала участие, фамилия Садыкова стояла в одном ряду с Брамсом и Шубертом. В концерте, который пройдёт в Венском Концертхаусе в сентябре, «соседями» по программе будут Чайковский и Шостакович.

Очень горжусь тем, что столько лет представляю Узбекистан в Европе.

— Да. Как и английский, немецкий язык я учила самостоятельно. Начала до переезда в Берлин, поскольку меня как композитора Министерство культуры Германии пригласило в арт-резиденцию в Берлин.

Правильно будет сказать, что я до сих пор продолжаю учить немецкий, хотя говорю на нём и пишу. Даже оперы. У меня их три на немецком языке.

— Арт-резиденция — это специально оборудованное пространство, в которое на срок от трёх месяцев до года приглашают творческих людей из разных стран для обмена опытом и коллабораций. Обычно участникам предоставляют большие комфортные студии или красивые старинные особняки, как в моём случае.

Среди приглашённых были художники, музыканты, писатели в возрасте от 30 до 80 лет. Кто-то приехал в статусе звезды. Некоторые стали известными через несколько лет после резиденции. Например, голливудский сценарист Люк Дейвис, с которым мы подружились и поддерживаем связь. Он принимал участие в работе над фильмами «Кэнди» (2005) с Хитом Лэджером, «Лев» (2016) с Девом Пателем и Николь Кидман, «Лайф» (2018) с Робертом Паттинсоном, «Красивый мальчик» с Тимоти Шаламе и другими картинами. После резиденции у нас с Люком было два проекта — я написала музыку на его тексты для участия в фестивалях классической музыки.

Другое важное для меня знакомство — с известным австрийским писателем Арно Гайге. Оперу «Всё о Салли» создала по мотивам его одноименного романа.

— С каким-то определённым оркестром я не сотрудничаю. В основном, получаю заказы от разных симфонических оркестров, дирижёров, солистов.

На данный момент моё время занимают одновременно три оркестровых проекта. Ноты лежат в зале, на кухне, в музыкальном кабинете — по всей квартире. Нужно, чтобы листы со скетчами и идеями всегда были перед глазами.

Один из проектов — скрипичный концерт для американской скрипачки, трёхкратной обладательницы «Грэмми» Хилари Хан. Меня с ней познакомил израильский дирижёр Омер Меир Веллбер, с которым мы постоянно сотрудничаем. В 2019 году у Хилари было турне по Европе, посвящённое Баху, и она включила в программу одно из моих сочинений. С моим новым концертом Хан выступит в турне по городам Германии и Италии.

Другое сочинение для мандолины с оркестром я готовлю для израильского музыканта Джейкоба Реувена. Его концерты пройдут в Германии, Израиле и Франции в новом году.

Очень интересный проект ждёт меня в 2023 году. Получила приглашение от администрации города Парма (Италия) в арт-резиденцию на год. Они хотят, чтобы я работала с их симфоническим оркестром. Также планируются три больших концерта, в программе которых будут звучать Рахманинов, Чайковский, Шостакович и Садыкова. Участие в них примут хорватский пианист Иво Погорелич и канадский дирижёр Кери-Линн Уилсон. В одном из концертов на сцену выйдет также детский хор.

Там же состоится премьера очень необычного по звучанию концерта для аккордеона с оркестром, который я сочиняю для дирижёра Омера Меира Веллбера.

— Конечно. В Европе я и так активна: работаю, есть заказы. На Узбекистан у меня много планов.

Я бы хотела сотрудничать с ансамблем Omnibus, с которым мы давно планируем большой проект, но всё ещё находимся в поиске спонсоров.

Писать музыку для кино. Меня всегда вдохновляли работы Дмитрия Янов-Яновского и Румиля Вильданова, мелодии которого звучат в фильмах «Озорник» (1977), «Непокорная» (1981) и многих других советских картинах. Современное кино Узбекистана в плане музыки — это слабая копия Голливуда. Нет индивидуальности, а должна быть. У меня много идей. В 2019 году я приехала в Ташкент и была на встрече в «Узбеккино». Договорились о сотрудничестве. Мне обещали заказы, но ни одного до сих пор не дали.

Свой вклад в развитие музыкальной культуры вижу в работе со студентами. Могла бы давать мастер-классы в консерватории, сотрудничать с оркестрами. Думаю, мой опыт, как концертирующего музыканта и композитора, пригодился бы стране.

— Чётко знать свои планы на будущее. Быть очень амбициозными. Мне в карьере помогает то, что я всё время хочу идти дальше, больше проектов, больше фестивалей. Когда ставишь перед собой цели, есть что реализовывать. Если просто смотришь себе под нос, то не будет никакого развития.