«Где авангард?» — первый вопрос, которым задаются посетители выставки «Мой родной край, мой Каракалпакстан». Причина кроется в упоминании Государственного музея искусств имени И. В. Савицкого в числе организаторов. Именно там хранится вторая по величине после Русского музея в Санкт-Петербурге коллекция картин русского авангарда. За десятилетия она превратилась в бренд невероятной магнетической силы, который притягивает в Нукус туристов со всего мира, однако на самом деле является лишь частью огромного музейного собрания. Как и наследие нескольких поколений каракалпакских художников.


Мариника Бабаназарова.

Представленная в галерее экспозиция — введение в курс истории изобразительного искусства Каракалпакстана, которая ведёт отсчёт с середины 50-х годов. По приглашению дирекции Мариника Бабаназарова, искусствовед, ученица и преемница Игоря Савицкого, которая в течение 31 года возглавляла нукусский музей, провела экскурсию по выставке. На правах участницы процесса формирования каракалпакской художественной школы она рассказала о её особенностях и художниках, которые задали вектор развития последующим поколениям.

Первым закономерно прозвучало имя Игоря Савицкого. В Каракалпакстан художника, который родился в Киеве, получил художественное образование в Москве, привела работа в составе Хорезмской археолого-этнографической экспедиции. Он делал зарисовки древних крепостей и участвовал в работе этнографического отряда, изучал быт каракалпаков — малого народа, практически никому не известного в 50-е годы.

Игорь Савицкий. «На раскопках», 1957 год.

Влюблённый в природу, народ и культуру Каракалпакстана, Савицкий бросил Москву, переехал в Нукус и занялся спасением народно-прикладного искусства, которое находилось на грани исчезновения. По словам Мариники Бабаназаровой, коллекцию, которую ему удалось собрать, сегодня называют генофондом каракалпакской культуры.

«Как художник Савицкий видел, что в Каракалпакстане нет школы изобразительного искусства, но появляются первые художники из числа местной интеллигенции. Он принимает участие в процессе формирования этой школы, создаёт свои произведения и ставит вопрос о создании музея, который заменил собой академии и художественные институты», — рассказала Мариника Маратовна.

По её словам, формирование каракалпакской школы изобразительного искусства было процессом неформальным.


Д. Антонов. «Вода».

«Никакой засушенности, канонов, директив. Всё шло на уровне собственного понимания художниками тех задач, которые стояли перед ними», — объяснила искусствовед.

Появившийся в 1966 году нукусский музей искусств и его славная коллекция авангарда создавались затем, чтобы первые каракалпакские художники, появившиеся в 50-е годы, могли учиться у тех, кто принимал непосредственное участие в формировании художественных школ Узбекистана в 20−30-е годы. Важную роль в этом процессе сыграли приезжие художники, которые оказались в то время в Ташкенте, Самарканде и Бухаре.

«Формирование каракалпакской художественной школы, скажем так, условно состоялось на 30 лет позже. Однако история всегда преподносит какие-то оговорки. Мне вдруг вспомнилось, что 200 лет назад был художник Владимир Каракалпаков, который опередил всех своих соотечественников, но оказался незаслуженно забытым», — поделилась Мариника Бабаназарова.

История художника достойна экранизации. Два века назад маленького мальчика в каракалпакской степи подобрали русские путешественники и забрали в Петербург, где он жил в семье своих опекунов. Они отправили его учиться в Императорскую Академию художеств. Искусство Владимир Каракалпаков постигал вместе с Карлом Брюлловым. Из-за него же был отчислен. Случилось это после протестного события в Академии, среди зачинщиков которого оказался будущий знаменитый художник. Спасая своих товарищей, Каракалпаков взял вину на себя.

«Учёбу Владимир всё-таки окончил. Получил две серебряные медали. В истории русского искусства наш каракалпакский мальчик оставил след, как наставник знаменитого художника Павла Федотова, который написал картины „Свежий кавалер“, „Утро аристократа“. Обе хранятся в Третьяковской галерее», — рассказала Мариника Маратовна.

Подобные истории во время экскурсии прозвучат не раз, для большинства присутствующих — впервые. О каракалпакских художниках известно мало. Последняя масштабная выставка каракалпакского искусства в Ташкенте состоялась в 1982 году — 40 лет назад.

По словам Мариники Бабаназаровой, экспозиции тогда формировались следующим образом: обязательно показывали прикладное искусство каракалпаков, как почву и источник развития, потом художников и художественные школы, включая авангардистов. Это была концепция Савицкого и самого музея.


Е. Заседателев. Эскиз к картине «Ходжекуль. Рыбацкий».

Выставка «Мой родной край, мой Каракалпакстан» сосредоточилась на живописи каракалпакских художников, начиная с работ основателей локальной школы.

Наследие Игоря Савицкого представлено работами из археологического цикла и пейзажами Нукуса 50-х годов, который ещё не знает ни экологической катастрофы, ни тотальной реконструкции городов. Уютный, зелёный, с пышными цветочными клумбами у нынешнего здания Жокаргы Кенеса — таким он остаётся только в памяти жителей и на полотнах.

Искусствовед обращает внимание на живописную манеру Савицкого. Он был учеником Фалька, Истомина, Ульянова — знаменитых художников, которые «соприкоснулись с Узбекистаном». В частности, Самаркандом. Туда в годы войны был эвакуирован Художественный институт им. Сурикова, где учился Игорь Витальевич.

«В отделе кадров музея мы нашли автобиографию, которая стала настоящим документом. Савицкий пишет: „Два года в Самарканде дали мне чрезвычайно много в творчестве. Я понял, что такое цвет, свет и воздух (…)“. Он описывает необычайную свето-цветоностность города. И как его учитель Фальк и Фаворский спорили о том, как писать предметы в тени из-за иного звучания красок, более насыщенного, чем на свету», — вспоминает Мариника Маратовна.

Подобные эксперименты ощущаются и в работах Савицкого. Он уделяет мало внимания фигурам людей — приоритетом для художника является природа вокруг. Савицкий пытается передать необычайную воздушную среду, которую можно найти только в Каракалпакстане, Узбекистане. Как многие художники, он временами работает под влиянием французских постимпрессионистов. Поэтому Савицкого иногда называли «каракалпакским французом».


Игорь Савицкий. «В жаркий полдень».

Среди первых профессиональных художников старшего поколения — Рафаэль Матевосян и Фаим Мадгазин. Первый родился в Самарканде, второй — в Саратовской области. Оба окончили Ташкентское художественное училище имени Бенькова. Оба создали огромное число произведений, посвящённых Аральскому морю. Мариника Маратовна вспоминает, что один из министров в шутку называл Рафаэля Теватросовича «Матевосяном-Муйнакским» за сотни картин, на которых запечатлены порт Муйнак и знаменитый рыбо-консервный завод.

Фаим Мадгазин, по словам искусствоведа, был профессиональным рисовальщиком, оформителем. Его пейзажи — художественная память каракалпакского народа о былой мощи полноводной и своенравной Амударьи, по которой ходили пароходы, и об Арале.


Фаим Мадгазин. «Амударья».

«Когда в 90-е годы в Каракалпакстан перестали приезжать иностранцы, я помню, что в дом вдовы Мадгазина шло паломничество. Тема Арала стала актуальной, а он был местным художником, который писал море в разное время года, при разном освещении и в период полноводности. Его работы разошлись по всему миру», — рассказала Мариника Бабаназарова.

В работах следующего поколения художников звучит трагедия Арала. К теме ушедшей воды и наступлению пустыни обращается Михаил Антонов и другие.


Михаил Антонов. «Пришла вода».

Художники Кадырбай Саипов и Альвина Шпады в истории нукусского музея занимают особое место. Их объединяет крепкая дружба и преданность Савицкому.

«Поскольку Игорь Витальевич поначалу не владел каракалпакским языком, его идеи до самых отдалённых уголков Каракалпакстана успешно доносил Кадырбай Саипов, который был известным театральным художником-декоратором и живописцем. Альвина Шпады вместе с Савицким участвовала в археологических раскопках музея, занималась реставрацией произведений искусств и творила, пока рука держала кисть», — вспоминает Мариника Маратовна.

Альвина Андреевна по приглашению Савицкого пришла на работу в музей в 1969 году. Она была очень грамотным, дотошным художником. Много читала, любила Александра Волкова, и многие её работы выполнены под под влиянием его монументальности. Натюрморты Шпады отличают выверенные композиции.


Альвина Шпады. «Натюрморт с хурмой», 1987 год.

«У Альвины Андреевны была манера доработать или переделывать свои картины, в том числе те, которые музей уже приобрел и сфотографировал. Хранители всегда просили сделать ей за это выговор — то, что для художника творческий процесс, для ревизора повод усомниться в подлинности. Шпады каждый раз выгоняли, но она продолжала с упорством стремиться к совершенству», — рассказывает Мариника Бабаназарова.

В 90-е годы Шпады предложили переселиться в Германию вместе с семьёй. Она отказалась — не представляла жизни без музея и Нукуса, который тепло любила. В 2000-х Альвина Андреевна с удовольствием принимала участие в работе цеха по возрождению каракалпакского ковроткачества. Его, как мечтал Савицкий, открыли при музее. Эскизы ковров Шпады создавала вручную, с немецкой точностью и аккуратностью. Даже в последние годы работы она брала творческие дни, чтобы оставаться дома и писать. Альвина Андреевна за свою жизнь создала огромное количество картин, лучшие составляют коллекцию музея.

О художнике Базарбае Серикееве говорят как о «чемпионе по продуктивности». По словам Мариники Бабаназаровой, его творчество коренится в традициях каракалпакского народа. Работы живописца этнографичны. Он пишет сельский быт, уклад жизни в наивной манере, которую особо ценил Савицкий.


Базарбай Серикеев. «Внук».

К плодотворным, мыслящим художникам искусствовед относит Сарсена Бойбасинова. Его характерная черта — пастозная техника живописи, которая отличается густотой и объёмом.

Художника Узакбергена Сапарова Игорь Витальевич называл «наш Гоген-бай». Тяга к творчеству у него была с детства, однако рисовать начал в сознательном возрасте.

«Отец Сапарова рано умер. Мальчик, будучи старшим в семье, сначала помогал матери шить курпачи. Потом пошёл работать трактористом, потому что платили хорошо», — рассказывает искусствовед.


Узакберген Сапаров. «Пейзаж с лошадью», 1988 год

На первом рисунке Сапарова был изображён трактор; на первой работе, которую Савицкий купил для музея — сельские девушки за сбором джиды. К тому времени художник окончил училище Бенькова, в которое поступил, чтобы овладеть профессиональными навыками. Однако творил, как хотел, за что Савицкий его полюбил и стал поощрять.

Самодеятельным и самобытным художником был Амангельды Утегенов. Он родился в простой семье. Отец работал в России и всегда привозил сыну, который с раннего детства тянулся к рисованию, карандаши и прочие принадлежности. В школе мальчик создавал стенгазеты, писал портреты жителей родного посёлка. Когда подрос, поехал в Нукус знакомиться с художниками. Один из них привёл Амангельды к Савицкому. Тот посмотрел работы мальчика и купил их для музея.


Амангельды Утегенов. «Повозка с сеном», 1990 год.

«В этом заключался принципиальный подход Савицкого. Он не делал различий между академиком и самодеятельным художником. Если видел хоть грань таланта, то считал должным поддержать», — рассказывает Мариника Маратовна.

Савицкий поощрял развитие, однако изо всех сил отговаривал художников с задатками от получения художественного образования.

«Его студенческие работы были классическими, скучноватыми. Почувствовав эти трансформации в своём творчестве, Игорь Витальевич хотел уберечь от этого других художников. Он считал, что профессиональная зашоренность, работа по указке могли испортить талант, лишить художника наивности, искренности. Савицкий отговаривал от создания больших картин. Говорил, что чем меньше холст, тем больше сконцентрированность смысла», — вспоминает Мариника Бабаназарова.


Амангельды Утегенов. «Золотой закат».

Амангельды послушал своего наставника и стал приезжать в музей, как в школу. Участвовал в конкурсах самодеятельных художников, выигрывал, привлекая внимание не только профессионалов, но и широкой общественности. Много писал под влиянием различных мировых художников-импрессионистов, примитивистов. В собрании музея находятся десятки его произведений. Картины Утегенова также хранятся в музее Хорнимана в Южном Лондоне.

Мариника Бабаназарова отметила, что помимо музейной коллекции, на формирование каракалпакского изобразительного искусства повлияли три художественные школы: ташкентская, алматинская и бакинская.


Женис Лепесов. «Отдых», 1973 год.

Представителем второй является нукусский художник и педагог Женис Лепесов. На выставке демонстрировались две его работы. В «Отдыхе» чувствуется увлечение Матиссом, а авангардная «Аральская Пьета» отсылает к «Ватиканской Пьете», одной из самых знаменитых работ скульптора Микеланджело Буонарроти.


Женис Лепесов. «Аральская пьета», 1991 год.

Бакинскую школу на выставке представляет художник Герман Жеглов, работы которого стали классикой каракалпакского искусства.


Герман Жеглов. «Возвращение с работы».

Художники Мурат Худайбергенов, Зарема Гасанова — представители молодого поколения, работы которого закупал музей. Мариника Бабаназарова объясняет, что в конце 80-х после перестройки финансирование государственных учреждений прекратилось.

«Поэтому история изобразительного искусства Каракалпакстана в музейной коллекции — это только 50-е и начало 90-х годов. Дальше, к сожалению, этот процесс для музея затормозился», — заключает искусствовед.

Выставка «Мой родной край, мой Каракалпакстан» закроется 15 мая. Однако увидеть работы каракалпакских художников можно в экспозиции Государственного музея искусств имени И. В. Савицкого в Нукусе.