В ноябре прошлого года президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев посетил махаллю «Олима Хужаева» в Шайхантахурском районе Ташкента, где объявил о планах провести реновацию двухэтажных многоквартирных домов. Глава государства заявил, что срок эксплуатации жилья уже истёк, а людям построят «красивые многоэтажные дома, даже с увеличением площади» квартиры. Корреспондент «Газеты.uz» Виктория Абдурахимова узнала мнение жителей массива о сносе их домов, переезде в многоэтажные новостройки и последствиях благоустройства их дворов в преддверии визита президента.
«Они всё время приезжают осенью и зимой, когда у нас некрасивая обстановка. Весной, в цвету массив выглядит совсем по-другому», — встречает меня у своего подъезда жительница дома №20 Ирина.
По обе стороны за низкой изгородью из тёмно-зелёного плюща угадываются палисадники. Между ними выгнулась арка из спящих вьющихся роз. Перед подъездом — большая клумба, которую делят между собой кустовые розы и жасмин.
«Тот пень был сиренью. Помешала она им. Чем — никто не знает», — рассказывает Ирина. Добавляет, что люди на массиве живут разные, но за своими дворами следят все.
«Потом приходят они: заборы у вас не такие, участок не такой — и сносят всё», — разводит руками женщина.
«Они» из рассказа Ирины — представители Шайхантахурского хокимията и сотрудники районной службы благоустройства. В махаллю «Олима Хужаева» их привела в прошлом году программа «Обод махалля» для наведения чистоты и порядка. «Газета.uz» подробно разбирала последствия благоустройства дворов, которое жители назвали беспощадным.
По словам Елены, соседки Ирины, особенно старались перед визитом президента Шавката Мирзиёева, который состоялся 23 ноября 2021 года.
«На зиму закрываю клумбу с розами опавшими листьями, чтобы корни не помёрзли. Вымели все листики до единого — надо чистоту. Хотели спилить жасмин, потому что некрасиво, когда палки голые торчат. Я им ответила, что это не палки, а ветки, которые в холодный сезон спят и проснутся весной, — рассказывает Елена. — Хорошо, что двор у нас дружный. Соседи вышли и не дали пилить дальше».
Палисадники с клумбами, аккуратные огороды под окнами и дворы с чинарами, по словам собеседниц «Газеты.uz», — естественная потребность актепинцев, особенно тех, кто живёт на первом этаже, и преимущество массива, которое делает жизнь комфортной.
«Здесь особый микроклимат. У нас всегда температура на два-три градуса ниже, чем в городе, потому что высоток нет, а зелени много. Рядом есть речка (канал Актепа — ред.). Живём в двухэтажных домах, можно сказать, на земле», — говорит Елена.
Женщины обсуждают, кто первая покажет, как живёт. Решают, что Елена. Попутно обращают моё внимание на изгородь, обвитую плющом наполовину — опять работа службы благоустройства.
«Когда я спросила, чем изгородь помешала и почему в [районном] хокимияте точно знают, как мне лучше жить, представитель ответил: „Это распоряжение“. Другой ответ — „потому что“. А ведь делают пустыню, делают хуже. Когда всё выдирается и сносится, наш массив действительно становится каким-то бомжацким, ужасным. Это повод сказать „как здесь люди живут“», — Елена одной рукой приоткрывает калитку, в которую тут же пытается просочиться вертлявый кокер-спаниель Бжик.
«Лично я живу здесь хорошо, всем довольна. Только меня об этом никто не спрашивает. И наш 20-й дом, когда кто-то приезжает, обходят стороной, потому что мы „базарные“. Перед визитом президента представители хокимията бегали, спрашивали, какие проблемы есть и что сделать, только бы мы рот не открывали», — продолжает Елена.
Главной проблеме массива Актепа — гипотетическому сносу — лет столько, что жители успели с ней свыкнуться. По словам Елены, которая живёт здесь с 1981 года, разговоры о том, что двухэтажки снесут, ходят лет 10−15. Инвесторы во дворах стали появляться последние пять лет, каждый раз новые.
«Пройдут по квартирам, соберут информацию и исчезают, а мы остаёмся жить в подвешенном состоянии: делать ремонт или нет. Я так десять лет прожила, потом купила обои и переклеила», — рассказывает Елена.
Жительница вспоминает, что в 2020 году после визита очередного инвестора вместе с соседями была на приёме в Шайхантахурском хокимияте. По словам Елены, с ними встретился архитектор района.
«Он сказал, что скорее всего, нас снесут. Когда — не знают, но проект такой якобы существует. На вопрос о ремонте архитектор ответил: „Делайте. Хоть полгода поживёте в чистоте“», — говорит Елена.
По словам женщины, несмотря на годы жизни в ожидании сноса, новость о реновации застала врасплох. Елена рассказывает, что про письмо жителей, недовольных условиями проживания, узнала из новостей. По её словам, ни она сама, ни соседи ничего не писали. Но, как выяснилось в нашем разговоре, подписывали.
«В 2020 году, когда был карантин, на массиве появились двое мужчин. Они ходили по квартирам с анкетами, говорили, что наши дома подлежат сносу и спрашивали, что жители хотели бы получить в виде компенсации: квартиру под котлован, вторичку или деньги. Люди ставили галочку напротив того, что им надо», — вспоминает Елена.
Она предполагает, что эти анкеты могли сыграть свою роль в появлении проекта реновации. Кем были люди и с какой целью проводили поквартирный опрос, Елена не знает, поскольку, по её словам, те не представились, не показали никаких документов. Анкету жительница заполнила — написала на полях, что против сноса.
«Дом у нас не аварийный. Мы за ним следим, договорились с ТЧСЖ и в счёт квартплаты делаем ремонт в подъездах, если нужно. Плитку, которая к дому ведёт, я своими руками выложила», — говорит Елена.
Жить в многоэтажке женщина категорически не хочет. Задаётся вопросом, почему она вообще должна куда-то переезжать, если нынешние жилищные условия полностью устраивают.
«Не понимаю, о какой реновации говорят. У нас нет закона [о реновации], — рассуждает Елена. — Если бы к нам пришли и сказали, что территория нужна для государственных нужд, что здесь построят, например, огромный онкологический центр, что нас достойно переселят, я бы, естественно, не была против. Но просто так [сносить], ни о чём людей не спросив — я так не хочу».
Ирина встречает меня в палисаднике. Показывает альпийскую горку, которую сложила сама. Мечтала о ней давно, но руки дошли только в пандемию. Тогда же исполнила другую мечту — занялась художественной росписью по камням.
За домом и сбоку территория содержится в чистоте и порядке. Растут розы, хризантемы, морозник. В нескольких метрах от клумб вытянулись грядки с болгарским перцем, помидорами, клубникой. Ирина говорит, что огород и палисадник для неё и Елены давно стали хобби, которому соседки посвящают всё свободное время.
Есть за домом и большая беседка. По словам Ирины, это место особенно любят пожилые. Весной и летом выходят сюда подышать, попить чай, пообщаться.
Она всегда хотела жить на первом этаже, на земле. В свою трёхкомнатную квартиру на первом этаже дома №20 переехала в 1998 году с седьмого квартала Чиланзара. Муж покупку не одобрял: слышал разговоры про снос.
«Много квартир тогда пересмотрела — не то. А в эту зашла и всё. Поняла, что дома», — улыбается Ирина.
В трёшке на Актепе выросли дети Ирины. Сюда она вернулась после девяти лет жизни в Германии, куда уезжала, как думала, насовсем.
«Люблю свой Ташкент безумно. Я здесь родилась. Пожила много где, но только здесь мой дом, в который всегда возвращалась. Мне так обидно, что всё рушат, сносят, — Ирина уходит на кухню. Через несколько минут возвращается. В руке стакан воды, в глазах слёзы. — Такая плакса стала, зла не хватает».
Ирина в доме №20 — домком. Об анкетировании, которое проводили неизвестные в 2020-м, знает не больше Елены. О письме жителей президенту — тоже. По словам Ирины, единственный на массиве дом, в котором жилищные условия можно назвать плохими, а само здание аварийным — дом №15. Это бывшее общежитие трамвайного депо.
Дом №15.
Точку зрения Ирины разделяет Дильноза. Она живёт в соседнем подъезде. Женщина отмечает, что перед ноябрьским визитом президента сотрудница районного хокимията интересовалась у неё, чем недовольны жители, какие условия улучшить.
«Мы сказали про лёгкий ремонт в подъезде и окно чтобы сделали. Про снос речи не было», — вспоминает Дильноза.
Она считает, что письмо от жителей массива, о котором упомянул президент, могли написать жильцы общежития. Либо ответственные органы обобщили все обращения после трагедии, которая произошла в августе 2020 года. 8-летняя девочка погибла, дотронувшись до трубы с горячей водой, на которую был повешен электрический кабель. «Газета.uz» сообщала тогда, что о неправильном проектировании линии передачи жильцы писали в хокимият и РЭС в течение нескольких лет.
Дильноза рассказывает, что пока общежитие находилось на балансе трамвайного депо, ремонт в здании делали один раз в пять лет. После того, как депо закрыли, следить за домом извне стало некому.
«Люди там живут разные. Кто обустроился, следит за порядком, у того всё нормально. Кто неблагополучный, тот живёт, как придётся. Ни за квартирой не следит, ни за подъездом», — говорит Дильноза.
По её словам, после трагедии в доме №15 разговоры о сносе возобновились. На массиве появились люди, представившиеся инвесторами из Казахстана. Они планировали в первую очередь снести общежитие, а на его месте построить жилой комплекс. Ни документов, удостоверяющих личность, ни проект инвесторы не показали.
«Мы сказали, что наши дома не надо сносить. У соседки дочь с четырьмя детьми живёт в деревянном доме на Сергели. Ждёт, когда их придут ломать и дадут нормальную квартиру (о сносе „деревяшек“ сообщали ещё в 2016 году, в феврале текущего года президент также заявил о сносе этих домов — ред.). А нас что трогать? У нас всё нормально», — говорит Дильноза.
Помнит женщина и двоих мужчин с анкетами. Они появились позже «инвесторов из Казахстана», но с теми же планами: снести общежитие, построить на его месте дом. Тем, кто захочет вселиться, обещали дополнительные 15 квадратов в подарок.
Дильноза написала в анкете, что против сноса. Она уверена: человеческое в многоэтажке потеряется.
«Я это знаю, потому что после замужества жила в девятиэтажке на пятом квартале Юнусабада. Кроме соседки напротив и внизу никого в подъезде не знала. Люди даже не здоровались. После кесарева я сама по лестнице поднимала коляску на второй этаж, когда лифт не работал. Никто ни разу не предложил помощь. А здесь мусор идёшь выкидывать и не доходишь до мусорки, потому что дети соседские перехватывают», — рассказывает Дильноза.
В доме №25 у Дильнозы живёт родная тётя — Мукаддас-опа. Вместе с сестрой-пенсионеркой она переехала на массив Актепа четыре года назад. Когда пришла в Бюро технической инвентаризации Шайхантахурского района оформлять свою двухкомнатную квартиру, Мукаддас-опу успокоили: под снос пойдут дома у дороги, середину трогать не будут. Въехали, сделали ремонт, подружились с соседями. Говорят, жалко терять ощущение дома.
За домом №25 — большая детская площадка. Дильноза рассказывает, что за неделю до приезда президента служба благоустройства работала по жалобам жителей с эффективностью золотой рыбки: площадку покрасили, сделали вход, укрепили качели. За ночь обновили крышу дома №38. Во дворах положили асфальт, которому радовались, как хорошему знаку — раз сделали, значит, оставят массив в покое.
Идём вглубь массива. Рядом с чинарами и акациями кирпичные двухэтажки Актепы кажутся игрушечными. Дворы просторные. Их делят между собой детские площадки и автомобили. В нескольких дворах есть беседки.
Рустам живёт в доме №10. В зелёном дворе, где сегодня играют его дети, прошло и его детство.
По словам мужчины, он тоже ничего не писал и не подписывал в пользу сноса. Говорит, что когда приходят застройщики, просит показать их всю документацию и прийти с юристом. После таких просьб они обычно не возвращаются.
Интерес инвесторов к массиву Актепа Рустам объясняет удобным расположением в плане инфраструктуры и транспортной доступности. Рядом метро, ближайшая станция «Новза». В шаговой доступности школа №157 и три детских сада №№ 241, 516, 75, маленькие магазины, пекарня. До рынка «Чорсу» около 8 км, до торгово-развлекательного центра Samarqand Darvoza — 3 км.
«Актепа — это практически центр. Здесь земля всегда будет дорогая», — говорит Рустам.
Реновация в понимании мужчины — это изменение общего облика города через изменение фасадов зданий. Он приводит в пример Германию.
«Читал, что там по бокам двухэтажек выстраивают сваи, то есть, по сути, помещают здание в коробку. Сверху достраивают два-три этажа. Такой проект я бы поддержал», — говорит мужчина.
Он также обращает внимание на то, что закона о реновации в Узбекистане нет. Отсюда вопрос о том, как будет проходить расселение.
«Я живу в центре массива. По проекту здесь построят 12- или 16-этажки. Дадут ли мне в этой новостройке квартиру?» — задаётся вопросом Рустам.
Житель считает, что не дадут, а временное жильё, в которое придётся переселиться до завершения строительства, может превратиться в постоянное.
Ирину, жительницу дома №6, беспокоит другой вопрос: «Почему одноэтажная Америка есть, а оставить двухэтажный Ташкент нельзя?»
Двухкомнатную на первом этаже она купила 20 лет назад. Вспоминает, что внутри даже дверей не было. Своими силами сделали ремонт. Последний — в 2017 году — под разговоры про снос.
Ирина довольна жилищными условиями, и снос, как другие жители массива, которые согласились поговорить с «Газетой.uz», не поддерживает. Единственное, что доставляет женщине неудобства — это соседство с коммерческими объектами. Одну из квартир на лестничной клетке перевели в магазин. Ирина рассказывает, что из-за гула холодильников, которые установлены на уровне окон её спальни, отдыхать невозможно. В соседнем подъезде на первом этаже открылся массажный салон. В комнате, которая имеет общую стену с залом Ирины, установили душевую. Когда она работает, зал превращается в парную.
«Ещё был огород, но его сломали. Спасибо, что сирень оставили. В новостройке даже её не будет», — говорит Ирина.
Жительница считает, что лучшей альтернативой сносу было бы приведение в порядок фасадов домов, крыш.
«Мне нравится здесь. Где я ещё такой дом найду?»
В доме №19 встречаюсь с Шахло. Она живёт в однокомнатной квартире вместе с сыном-второклассником. Два года назад в анкете инвесторов женщина указала, что согласна на снос. Теперь её мнение изменилось. Говорит, из-за того, что сын пошёл в школу — для него хочется спокойствия и стабильности.
Есть сомнения и в возможной компенсации. Менять свою однокомнатную на однокомнатную в новостройке Шахло не хочет: «Шило на мыло менять зачем? Я и так хорошо живу. У меня 29 квадратов. Если добавят ещё пять, что это изменит?»
Женщина рассказывает, что в день визита президента у неё была возможность обратиться к главе государства.
«Не знаю, почему, меня туда позвали [кто — не уточняет]. Сказали: скажите, что хотите, чтобы вас снесли, новые дома дали. Я повернулась и ушла», — вспоминает Шахло.
Она признаётся, что устала из-за ситуации со сносом. Приходится всё время откладывать ремонт. Последний раз делала косметический три года назад — ко дню рождения сына.
«Если не снесут, я бы ремонт сделала, по-человечески жила уже. У меня ребёнок растёт. К нему друзья придут, одноклассники. Хочется, чтобы дома всё нормально было, — говорит Шахло. — Нас услышит кто-нибудь?»
Единственный человек, выступающий за снос, с которым нам удалось поговорить — домком дома №19 Умида. Но и она письма президенту не писала — подписала только письмо инвестору. Какому и когда — не помнит. По её словам, копии письма не осталось.
«Какой текст был? Мы не против, чтобы ломали. Вот весь текст», — говорит Умида.
Женщина живёт с семьёй из восьми человек в двухкомнатной квартире. В качестве компенсации надеется получить или трёх-, или четырёхкомнатную — как договорится с инвестором. Другие варианты тоже готова обсудить.
«Нам же выбор дают. Или под котлован, или деньгами, или вторичку. Я ещё не знаю. Муж решает», — говорит Умида.
На вопрос о том, почему бы не решить квартирный вопрос, не прибегая к сносу, а с помощью рынка, женщина отвечает: «Я просто хочу новый дом».
Позиция махаллинского комитета
Ходжиакбар Мансуров занимает должность председателя махаллинского комитета «Олима Хужаева» с 2020 года. По его словам, активные разговоры о сносе жилых домов на массиве начались пять лет назад.
«Дома построены в 60-х годах. Они уже не отвечают требованиям, коммуникации устарели. Поэтому надо обновить: или их, или дома», — говорит Ходжиакбар Мансуров.
К разговору присоединяется Малика Абзалова, которая руководит ТЧСЖ «Сифат». Рассказывает, что дома без фундамента — в них не предусмотрены подвалы. Из-за этого на первых этажах «большая сырость».
Чтобы решить проблему, в течение нескольких лет поменяли около 80% коммуникаций, вместо железных труб установили пластмассовые. Починили крыши, сделали профнастил. По словам Малики-опы, даже ремонт сделали: и фасады, и подъезды.
Потом добавляет: «Пусть лучше поломают и построят хорошие дома, потому что с этими очень трудно работать. Многие, многие хотят, чтобы поломали».
Малика Абзалова перечисляет «свои дома», которые согласны на снос: 2, 3, 14, 15 и 16.
Спрашиваю, сколько домов на массиве считаются аварийными. Ходжиакбар Мансуров отвечает, что один. Тот самый дом №15, ныне приватизированное бывшее общежитие «Таштрама».
Малика Абзалова подтверждает: он «очень аварийный, там невозможно жить. Два раза делали капитальный ремонт — бестолку». По её словам, все жители общежития — 23 семьи — за снос.
«Они куда только не писали. Сказали: нас не ремонтируйте, лучше сносите», — добавляет Ходжиакбар-ака.
Писали ли жители дома №15 письмо президенту, в махаллинском комитете не знают. О грядущей реновации на массиве узнали в ходе визита главы государства в махаллю.
«Мы же готовились всё равно к сносу. Столько лет об этом говорят. Президент приехал. Решил, что здесь надо сносить. Дома старые уже, своё выполнили», — говорит Ходжиакбар Мансуров.
О сроках пока что тоже ничего не известно — «инвесторы придут, тогда можно будет о чём-то говорить».
За последние три года на массиве Актепа побывало, по словам Ходжиакбара Мансурова, пять разных инвесторов. Документов, которые бы подтверждали их существование, корреспонденту «Газеты.uz» в махаллинском комитете не показали, названия компаний указать не смогли.
«Были даже китайские какие-то инвесторы. Они говорили, что деньги вложили. У них ничего не получилось», — говорит Ходжиакбар-ака.
«Уже надоели нам [инвесторы]. Каждый раз им пишем, в каком доме сколько человек живёт. Они идут, жителей опрашивают, договариваются. Готовые документы у них. Но городской хокимият никому не подписал. После [визита] президента мы слышали, что это [реновацию] городской хокимият взял на себя, сам инвесторов найдёт», — добавляет Малика Абзалова.
В махаллинском комитете рассказали, что проект реновации, по слухам, коснётся и школы №157. Единственное на массиве общеобразовательное учебное заведение отремонтировали в прошлом году по программе «Обод махалля». По словам Мансурова, реновация может привести к тому, что школу и детский сад №241 расширят — «народа будет много, если многоэтажки построят».
Единственное, о чём жалеют в махаллинском комитете — это зелёные насаждения. Надеются, что «новые приказы» сыграют свою роль, и деревья на массиве рубить не будут.
Ответы на запросы в министерства
Министерство юстиции в ответ на запрос «Газеты.uz» сообщило, что «законодательство не определяет понятие „реновация“ как отдельный термин». Отвечая на вопрос о том, какие нормативно-правовые акты регулируют и регламентируют программы реновации в Узбекистане, ведомство указало на постановление президента о развитии системы управления многоквартирными домами.
Им утверждены планы на 2022−2025 годы по капитальному и текущему ремонту многоквартирных домов, благоустройству прилегающих к ним территорий и инструментальному изучению и реновации морально устаревшего многоквартирного жилья с истёкшим сроком эксплуатации.
Согласно документу, в Ташкенте реновации подлежат 22 многоквартирных дома на 398 квартир. Адреса этих строений в постановлении не указаны. Все дома планировалось снести ещё в прошлом году и построить на их месте новое жильё за счёт предпринимателей.
Однако в махалле «Олима Хужаева», по информации Министерстве строительства, реновация коснётся 42 двухэтажных домов — это почти в два раза больше количества, утверждённого постановлением 2021 года. В Минстрое добавили, что на месте снесённого жилья на Актепе планируется возвести «новый современный жилой массив». На его территории намечено построить 9-, 12- и 16-этажные здания.
В 2020 году Министерство жилищно-коммунального обслуживания опубликовало на портале regulation.gov.uz проект постановления правительства о ремонте и обновлению устаревшего жилищного фонда страны. Обсуждение продолжалось с 29 августа до 13 сентября.
В проекте предлагалось утвердить две адресные программы реновации: по ремонту ветхих жилых многоквартирных домов на 2021−2022 годы и по поэтапному строительству нового жилья взамен ветхих домов на 2021−2023 годы. Ни в одной из них Шайхантахурский район не указан. По информации пресс-службы министерства, решение по проекту постановления ещё не принято.
В МинЖКО «Газете.uz» отметили, что задача по проведению реновации многоквартирных домов страны возложены на органы власти на местах.
Главный архитектор города М. Махкамов в ответе на редакционный запрос сообщил: «Хокимият города Ташкента находится в стадии разработки проекта постановления о передаче 7, 9 и 16-этажных домов застройщику-инвестору на условиях предоставления бесплатного жилья жителям».
На вопрос, планируется ли проведение конкурса по выбору компаний, которые займутся проектированием и строительством новых многоэтажных домов на массиве Актепа, в городском и Шайхантахурском хокимиятах не ответили.
