Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF) 13 октября опубликовала отчёт о религиозных и политических заключённых в Узбекистане (PDF). Исследование было подготовлено на основе данных правительства, бесед с чиновниками, лицами, недавно освобождёнными из тюрем, правозащитниками и родственниками нынешних заключённых, а также судебных документов.
В отчёте говорится, что несмотря на освобождение тысяч заключённых с конца 2016 года — когда в стране сменился президент — более 2000 человек остаются в заключении «по расплывчатым и чрезмерно широко интерпретируемым обвинениям», таким как попытка свержения конституционного строя, хранение запрещенной литературы или членство в запрещенных группировках.
Всего, по данным комиссии, в тюрьмах содержатся 1176 заключённых, осуждённых по религиозным и политическим мотивам, в колониях-поселениях — 1000, то есть их общее число составляет 2176 человек. Это около 10% всех заключённых в стране (к концу 2020 года в 43 тюрьмах содержалось 22867 осуждённых).
«Это больше, чем все религиозные заключенные во всех бывших советских республиках вместе взятых, и один из самых больших показателей в мире», — говорится в отчёте.
В USCIRF заявили, что «подавляющее большинство» заключенных, представленных в отчёте, «сделали заслуживающие доверия заявления о пытках и жестоком обращении, а также об отказе в просьбе о защите или доступе к адвокату во время ареста и суда».
В докладе отмечается, что тысячи узников совести в Узбекистане отбывают наказание сроком более 20 лет, что является «одним из самых длительных в мире приговоров за религиозные убеждения». Нередко в тюрьму по обвинениям, связанным с религией, попадают «несколько членов семьи из разных поколений», пишут авторы отчёта.
«Огромное количество религиозных заключенных» было осуждено только по обвинениям в членстве в запрещённых религиозных группах без доказательств о причастности к насилию, сообщают в USCIRF.
В докладе отмечается «тревожная картина произвольного продления срока наказания и повторного осуждения религиозных заключённых во время их заключения».
«В частности, несмотря на отмену пресловутой статьи 221 Уголовного кодекса (неповиновение законным требованиям администрации учреждения по исполнению наказания) — положения уголовного законодательства, которое часто использовалось во время правления Каримова для произвольного продления тюремного заключения религиозным и политическим заключенным — значительное число религиозных и политических заключенных в Узбекистане в настоящее время всё ещё находятся в заключении из-за пересмотра приговора по новым обвинениям, в то время как они находились в тюрьме. Повторное вынесение приговора происходит с нарушением стандартов справедливого судебного разбирательства», — говорится в докладе.
Комиссия утверждает, что правительство Узбекистана не предоставило конкретных данных об этих повторных приговорах для религиозных заключенных. Но, согласно отчёту, к повторным наказаниям были привлечены многие заключенные, приговоренные по статьям 159 (посягательства на конституционный строй Республики Узбекистан), 216 (незаконная организация общественных объединений или религиозных организаций), 244 (массовые беспорядки) и другим статьям УК, относящимся к экстремизму. По данным комиссии, новые тюремные сроки для таких осуждённых составляют от 6 до 18 лет.
В комиссии считают, что правительство должно как можно скорее в целенаправленном порядке изучить дело каждого заключенного, связанное с продлением срока или повторным приговором по статье 221 во время заключения.
В отчёте выражается озабоченность тем, что многие из заключенных были принудительно возвращены из-за границы, при этом в некоторых случаях нарушалась надлежащая правовая процедура и другие нормы в области прав человека. К таким лицам отнесены Мухамаджон Ахмаджонов, экстрадированный из ОАЭ, и Умар Бадалов, арестованный по возвращении из России, где он был трудовым мигрантом.
«Многие положения Уголовного кодекса Узбекистана, в том числе поправки, предложенные в марте 2021 года и касающиеся „религиозного экстремизма“ и „антиконституционной деятельности“, настолько расплывчаты и широки, что они нарушают международное право в сфере прав человека… Приговоры лицам, лишённым свободы по этим обвинениям, следовательно, недействительны и должны быть отменены только на этом основании», — говорится в отчёте USCIRF.
Комиссия также отметила проблемы в вопросе реабилитации осуждённых. Хотя только оправдательный приговор даёт право на реабилитацию и возмещение ущерба, все освобождения религиозных и политических заключенных имели форму помилования или амнистии, что исключает реабилитацию по закону.
«В некоторых случаях заключенных просили подтвердить свою вину или официально попросить прощения в письменной форме, что делало их последующие попытки оправдания или реабилитации невозможными. Многие были освобождены условно. Некоторых попросили отказаться от своих прав на компенсацию и другие формы возмещения ущерба. Многие работодатели неохотно принимают на работу бывших религиозных или политических заключённых, потому что опасаются штрафов или потери прибыльных государственных контрактов; другие не уверены, что потенциальный сотрудник не был обычным преступником», — говорится в отчёте.
В USCIRF утверждают, что предложения о работе, финансируемой государством, часто «неадекватны с точки зрения квалификации человека и порой унизительны».
«Получение статуса реабилитированного после освобождения на практике чрезвычайно сложно, и очень немногие освобождённые религиозные заключённые могут добиться пересмотра своих дел или пройти реабилитацию», — отметили в комиссии.
«Область, которая нуждается в серьёзной реформе»
Узбекистан добился значительного прогресса в сфере религиозной свободы после смерти первого президента Ислама Каримова, но, по мнению экспертов, ещё есть возможности для улучшения ситуации.
Юрист-правозащитник Стив Свердлов, посетивший Узбекистан для расследования ситуации и автор отчёта USCIRF, заявил, что «правительству — и особенно службам государственной безопасности — пришлось уравновешивать религиозную свободу с опасениями по поводу терроризма, в частности, исходящего из соседнего Афганистана», цитирует его слова Washington Times.
По его словам, в стране «по-прежнему существует основная системная проблема, заключающаяся в том, что службы безопасности продолжают оказывать чрезмерное влияние на все принимаемые решения».
В комиссии сообщили, что во время правления Ислама Каримова в тюрьмах находилось от 7000 до 10 тысяч политических и религиозных заключенных. Кроме того, действовал так называемый «чёрный список» «потенциальных религиозных экстремистов», в который были внесены десятки тысяч имён.
Под руководством нового президента Узбекистана Шавката Мирзиёева более 20 тысяч «независимых мусульман и их родственников» были исключены из «чёрного списка». В том числе были освобождены более 65 известных политических заключённых и ещё большая группа религиозных заключенных.
Однако, несмотря на многочисленные призывы структур ООН, власти никогда не публиковали количество или имена освобождённых и остающихся в заключении граждан, осуждённых по религиозным мотивам.
«Отчёт, представленный сегодня, не умаляет успехов Узбекистана, а подчеркивает сферу, которая всё ещё нуждается в серьёзной реформе», — заявила председатель USCIRF Надин Маэнза.
Заместитель председателя комиссии Нури Туркель подробно остановился на делах 53-летнего Мухитдина Иргашева и 42-летнего Фарруха Юлдашева. По его словам, они оба подвергались пыткам, а семилетний приговор Юлдашеву с 2000 года продлевался несколько раз. Что касается Иргашева, то он был осуждён на 15 лет, а двое его сыновей были приговорены к длительным срокам тюремного заключения — 12 и 11 лет.
«Нет достоверных доказательств того, что эти лица или другие 79 человек, о которых говорится в отчёте, участвовали или были связаны с насилием, угрозами насилия, подстрекательством к насилию или любому другому преступному поведению», — заявил он.
Всего в отчёте приводятся имена 81 осуждённого, в том числе Файзуллы Агзамова, Джахонгира Камолова, Тохира Жуманова, Миразиза Мирзахмедова, Равшана Каримова, Джамшидбека Атабекова, Шамсиддина Гиясова, Рустама Турназиева, Номоза Нормуродова, Бахромжона Иногамова, Шухрата Усманова, Кадыра Юсупова и других.
