Сравнительно недавно — в июне — в высших учебных заведениях Узбекистана прокатились отчёты, целью которых является своеобразная инвентаризация научно-педагогических кадров.
Дело нужное. Как отмечал президент, три главные проблемы, препятствующие реформам, это кадры, коррупция и уровень руководства. А в конечном счете, это можно обозначить одним словом — кадры, поскольку проблема коррупции и уровня руководства возвращает нас к проблеме кадров, их нравственному облику и управленческому профессионализму. Если же говорить о кадрах применительно к вузам, то речь идет о профессорско-преподавательском составе.
Нынешние отчеты должны были сыграть роль переломного момента в обновлении кадров: не прошедшие должны отсеяться, а прошедшие — перейти на годовые контракты, о необходимости которых я писал в одной из статей.
И речь идёт не о частном вопросе. Не решив вопрос оценки эффективности труда администрации и преподавательского состава вузов и их материального стимулирования, мы не решим вопроса о качестве наших вузов, а значит и вхождения Узбекистана в состав 50 передовых стран по рейтингу Глобального инновационного индекса к 2030 году.
Коренное преобразование вузов нам нужно не само по себе, а как средство решения ещё более важной задачи, обозначенной в Стратегии инновационного развития страны на 2019−2021 годы, где главной целью ставится «развитие человеческого капитала как основного фактора, определяющего уровень конкурентоспособности страны на мировой арене и её инновационного прогресса». Именно этот капитал, создаваемый системой образования, является ключом к созданию инновационной экономики. Поэтому роль этих вузов в решении амбициозных задач, стоящих перед страной, трудно переоценить.
2022 год уже не за горами. И как у нас обстоят дела с развитием человеческого капитала, определяющим конкурентоспособность Узбекистана и его инновационного прогресса, включая конкурентоспособность вузов? Если говорить об отечественных вузах, то никак (ситуацию спасает открытие филиалов зарубежных вузов). Стали наши вузы престижными, произошли в них качественные изменения, рвутся к нам зарубежные учёные и студенты?
Любой, кто прочитает эти строки, скажет: «Вы шутите?» А я хочу спросить бывших и нынешних руководителей Минвуза, государственных советников и чиновников соответствующих направлений в аппаратах президента и Кабинета министров: Стратегия инновационного развития страны на 2019−2021 годы, требование президента разработать рейтинговую систему оценки кадрового корпуса, ответственного за создание человеческого капитала, — это шутка?
Во многих публикациях, в том числе и в моих, неоднократно говорится, что настоящей препоной на пути реформ в системе образования и науки является уравниловка, а величина и структура заработной платы так и не срабатывают в качестве стимулов.
Как же так, спросят в Минвузе. Мы ещё в 2015 году по всей стране ввели рейтинговую оценку научно-преподавательского труда на основе 110-балльной системы (См. решение коллегии Минвуза от 29 сентября 2015 года).
Характеризуя эту систему оценки Минвуза, можно сказать лишь то, что у составителей отсутствует и здравый смысл, и логика, и понимание задачи: они не видят качественной разницы между, к примеру, 10 страницами текста (маленькая статья) и 400−500 страницами научного текста (солидная монография), посещением студенческого общежития (общественная нагрузка преподавателя) и подготовкой научного труда (научная деятельность преподавателя), между выступлением на конференции вуза, не имеющего признания в мире и не входящего ни в топ-1000, и ни даже в топ-10000, и докладом в Колумбийском или Стэнфордском университетах, которые входят в десятку лучших вузов мира.
Введённая Минвузом рейтинговая система не выявляет высокопрофессиональные кадры, способные вытянуть университеты на международный уровень, и не отсеивает балласт.
Зададимся вопросом: почему при всех рейтингах, которые проводят во всех университетах, основное «болото» остаётся? Ответ: существующие рейтинги не проблема для тех, кто тянет вузы назад в «болото», поскольку сложный, требующий высоких интеллектуальных ресурсов и количественных и качественных затрат научно-педагогический труд в них практически уравнивается с простейшими видами труда и обязанностей.
Наверное, к составлению системы были привлечены учёные мужи, чиновники разных уровней из различных аппаратов. Наверное, она не раз проходила согласование. Но итог плачевный: гора родила мышь.
Рассмотрим эту систему поближе. Я ознакомился с рейтинговыми системами нескольких университетов и институтов, все они по методологии составления мало отличаются друг от друга, поскольку опираются на рейтинги Минвуза как базовые.
Самое главное — уравниваются разнопорядковые вещи. За участие в местной конференции даётся до 2 баллов, а за участие в международной — до 3 баллов; за публикацию в журнале нашей Высшей аттестационной комиссии (ВАК) — до 2 баллов, монографии — до 3 баллов; за степень кандидата наук и звание доцента — 1 балл, за владение иностранными языками, их практическое использование при разработке материалов и преподавании — до 2 баллов.
Ситуация такова: 2 статьи в местных журналах (10−12 страниц) оцениваются больше чем монография (несколько сот страниц), а за 2-страничные тезисы на заштатной конференции (которые автор сам оплачивает и которые выходят тиражом в несколько десятков экземпляров, да ещё на правах рукописи, без регистрации, одним словом — макулатура) и владение иностранными языками, их практическое использование при разработке материалов и преподавании даётся одно и то же количество баллов.
Издание учебного пособия оценивается до 8 баллов, а монографии или написание и защита докторской диссертации — до 5 баллов. Но учебное пособие могут написать 90% преподавателей, так как они десятками лет читают один и тот же предмет (а с учётом повсеместного плагиата — и все 100%), при том, что докторскую могут защитить единицы — поэтому у нас многие кафедры без докторов наук, а тут ещё и система рейтинга не мотивирует заниматься наукой.
Посещение общежития оценивается до 2 баллов — столько же, сколько за владение иностранными языками, их практическое использование при разработке материалов и преподавании. Без сомнений, практически все преподаватели могут посетить общежитие студентов. Сколько узбекских учёных сделали доклады в Колумбийском или Стэнфордском университетах? При всей их очевидной нелепости эти критерии продолжают применять при оценивании наших преподавателей.
Многие виды деятельности плохо поддаются измерению, например, «деятельность молодежных и духовно-просветительских направлений, проводимая в общежитии». К чему это реально сводится, можно увидеть повсеместно. Мне в одном из вузов сказали, что надо спросить у студентов, исправно ли работают у них санузлы. И если не исправно, то оставить соответствующую запись в журнале. Для этого в общежитиях работают коменданты. В другом вузе предложили позвать кого-либо из студентов и сыграть с ним в шашки, а лучше в шахматы.
Или возьмём преподавательскую деятельность. Как оценить уровень владения теоретическими знаниями, практическими навыками и современными тенденциями преподавания? Кто признается в низком уровне владения теоретическими знаниями или в незнакомстве с современными тенденциями преподавания? Поэтому комиссии всем без разбору ставят максимальные 8 баллов (и владеют ли сами члены комиссии всем этим — тоже вопрос не праздный). Вот и получается, что просто ходишь на работу — и 8 баллов обеспечено, а опубликовал монографию, над которой корпел несколько лет, — получи свои 3 балла!
Или возьмём такой пункт рейтинга как использование современных методов оценки студенческих знаний или внедрённых в практику международных оценочных программ (PISA, PIRLS, TIMSS). Эти программы оценивают качество школьного образования, например, PIRLS — это тесты, измеряющие способность школьников читать и понимать тексты. Да и 100% преподавателей вузов не знакомы с этими программами оценки, так как они ещё только будут внедряться в Узбекистане. Зачем вводить в рейтинг неадекватные критерии?
При нынешней рейтинговой оценке научно-преподавательских кадров не учитывается количество проведённой работы. Например, участвовал ли преподаватель в двух или пяти конференциях — разницы нет. То же самое со статьями. Разница между статьёй и монографией минимальная, её с лихвой можно покрыть одной игрой в шашки со студентом в общежитии. А ведь монография — это научный труд, который пишется годами.
Не учитываются статьи в сборниках, разделы в коллективных монографиях, а только в журналах. На каком основании? Представьте, статью, которую вы опубликовали в отечественном журнале, учли. Однако вашу статью в коллективной монографии, изданной в Oxford University Press, не учитывают.
Вызывает сомнение и максимальное количество баллов — 110. Почему 110, а не 115 или 120? Граница должна быть либо открытая (кто сколько наберёт), либо максимально высокая.
Учебная и учебно-методическая работа занимают львиную долю баллов, в то время как научно-исследовательская — 30 из 110, а наличие учёной степени, зарубежные стажировки, владение иностранными языками — скромные 10 баллов. С такой системой оценок мы не наберём сильные кадры и будут у нас посредственности, которые скачивают из интернета учебно-методические комплексы, программки и тексты лекций, переводят на узбекский язык и прекрасно себя чувствуют в своём болоте, требуя 30%-й надбавки.
В заключение расскажу о реальном опыте сдачи 110-балльной системы в одном из вузов (с 2015 года). Один преподаватель после возвращения из-за рубежа, где он преподавал и вёл научные проекты, устроился в один из местных вузов. Как и все, он заполнил таблицу, и тут обнаружилось, что у него меньше всех баллов. При этом он за год опубликовал около 30 научных работ, из них 15 — за рубежом, участвовал в 5 международных конференциях в Германии, Корее, Кыргызстане и России, ввёл практику использования английского языка при чтении лекций и подготовке домашних заданий студентов. Не только отдельные преподаватели, но и не каждая кафедра могла похвастаться такими результатами.
Пожилая коллега посмотрела на таблицу со скудными баллами:
— Эх-ма, молодо-зелено, давайте я вам помогу. Зарубежные публикации и конференции, английский — это хорошо. Общежитие посещали?
— ??? Нет, а зачем?
— Как? А проверка условий проживания студентов?
— Но там же есть комендант?
— Положено. Напишем, что посещали.
— Вы это серьёзно?
— Серьёзней не бывает. В музей, в зоопарк со студентами ходили?
— Нет, — ответил наш герой. — Они же взрослые люди.
— Положено. Напишем, что ходили.
Выявились и другие подобные вопросы, высветившие причину низких баллов. Хотя за рубежом деятельность преподавателя оценивалась иначе.
Теперь место в рейтинге стало вполне презентабельным: преподаватель хоть и не стал «отличником», но занял устойчиво место в середине рейтинга преподавателей, не знающих иностранные языки, не участвовавших на международных научных форумах и не имеющих публикаций в престижных зарубежных изданиях.
Прошли годы, но никто так и не подверг критике рейтинговую систему 2015 года. А в 2019 году в постановлении президента №ПП-4358 указывается, что в стране «не внедрена рейтинговая система оценки эффективности труда руководителей деканатов и кафедр, а также профессорско-преподавательского состава и последующего их материального стимулирования».
Видимо, Минвуз посчитал, что рейтинговая система оценки эффективности труда профессорско-преподавательского состава внедрена и постановление президента относится к руководителям и быстренько склонировал братца-близнеца, но уже по оценке труда руководства вузов — ректоров, проректоров, деканов и заведующих кафедр (приказ №1100 от 2 декабря 2019 года). Новоявленный клон продолжил курс на профанацию оценки эффективности кадров.
Так как правильно оценивать труд учёного в вузе? Сразу отмечу, что оценка эффективности труда учёного — вопрос непростой и единственно правильный ответ на него мы в одночасье не найдём. Это предмет молодой науки — наукометрии. Однако некоторые важнейшие ее принципы сформулировать возможно. И это, конечно, не проверка клозетов или сомнительная «общественная» работа. Но это предмет следующей статьи.
С недавнего времени у нас стали публиковать рейтинги вузов, которые породили в профессиональной среде много вопросов. И Минюст отменил первый проведённый рейтинг. Результаты второго рейтинга также озадачили сообщество учёных. Судя по всему, сама система была скопирована с братьев-близнецов.
А не пора ли устранить эти клоны и сделать процедуру оценки вузов профессиональной и прозрачной, а также определить те реальные пункты, которые мешают вузам Узбекистана войти в топ-1000 или хотя бы приблизиться к заветному порогу?
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.
