Как-то мимо центрового потока новостей проскочило известие о том, что около 15 тысяч узбекистанцев почти за полтора года смогли заработать 1,4 млрд сумов за видеофиксацию нарушений ПДД. Конечно же, сам факт публичной огласки полагающихся вознаграждений вряд ли может оказывать на потенциальных нарушителей закона сильное воздействие. Ну заметили. Ну обругали сограждан модным нынче словом «терпила». И пошли дальше. Между тем обнародованная информация, на мой взгляд, имеет во многом знаковое и принципиальное значение.

По данным ГУБДД МВД страны, с 1 июля, когда была введена практика выплат за видео о нарушениях на дорогах, от водителей было получено 187 тысяч роликов с видеорегистраторов. В свою очередь, сумма выписанных штрафов за обнаруженные нарушения составила 60,2 млрд сумов. Со следующего года сознательные граждане смогут получать вознаграждение за присланное видео, снятое еще и на телефон.

Еще в средние века в Европе, а затем уже и в России, службы филеров активно работали и выявляли случаи коррупции и преступлений против государства. Да и само слово «донос» в русском языке изначально не ассоциировалось с чем-то неприличным для порядочного человека. Донести до слуг государевых факты нарушения закона — одно из важных средств коммуникаций между властями и обществом. И отказываться от него не собираются в ближайшем будущем.

В разных странах мира наиболее традиционной формой сотрудничества граждан с органами является предоставление информации за соответствующее вознаграждение. В США с 1976 года существует движение Crimestoppers («Борцы с преступностью»), его участники за определенный гонорар информируют правоохранительные органы о нарушителях. Речь идет не только о серьезных преступниках в розыске, но и о пьяных водителях. В настоящее время подобные движения существуют уже в 24 странах.

Сегодня мы живем в мире различных симбиозов, мезальянсов — добродетель и коммерция, модернизация и сохранение, свобода и авторитарность. Сходную природу имеет инициатива государства повысить нашу гражданскую сознательность с помощью материального стимулирования. Эдакое сочетание общественного контроля с элементами рыночной экономки, как мы видим по цифрам, не только поставлено «на поток», но имеет все признаки к расширению сфер применения.

К примеру, Генпрокуратура Узбекистана предложила поощрять бдительных граждан за сообщения о коррупционных правонарушениях. Сумма денежного вознаграждения может доходить до 15% от суммы взятки или причиненного ущерба, либо стоимости расхищенного имущества.

Впрочем, по данным той же службы Crimestoppers, лишь 2% лиц из тех, кто сообщает о нарушениях, затем обращаются за причитающимся вознаграждением. То есть люди в основном помогают правоохранителям совсем не из меркантильных соображений, а считают это своим гражданским долгом.

Такое, например, случилось в Европе, где движение Neighbourhood Watch («Соседский дозор») было организовано «снизу», а не по указу властей. Примером для них стали, кстати, советские добровольные народные дружины. Разница в том, что американские, британские или французские дружины собирались действительно добровольно.

Слово «гражданин» в нашем лексиконе звучит не очень часто. Тем не менее, полагаю, что в Узбекистане многие сейчас информируют власти о правонарушениях и будут продолжать делать это не только за деньги или еще какие-то льготы и поощрения. Правда, для начала должна резко возрасти гражданская активность самих граждан. И здесь, прежде всего, власти должны действительно прислушиваться к мнению людей, независимо от того, кто его высказывает — министр, депутат, студент, домохозяйка. Именно это должно стать фундаментом отношений государства и общества.

И еще одна проблема — многие не горят желанием помогать государству потому, что не захотят лишний раз связываться с правоохранителями. Необходимо, чтобы вырос уровень доверия между обществом и системой. Чтобы мы знали наверняка, что каждое наше сообщение или сигнал о нарушениях не пропали где-то в коридорах власти по мере их продвижения наверх, а персональные данные не оказались внезапно известными нарушителям. И здесь уже одним материальным поощрением не обойтись.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.