Недавно в социальных сетях появилось обращение кинорежиссера, заслуженного деятеля искусств Зульфикара Мусакова, адресованное президенту Узбекистана. В обращении режиссер описал проблемы, возникшие в узбекской киноиндустрии, и высказал критику в адрес руководства Агентства «Узбеккино».

Через несколько дней режиссера позвали на собрание Общественного совета «Узбеккино» 15 сентября, а когда он туда приехал, ему сказали, что заседание прошло 14 сентября. Совет позвал Зульфикара Мусакова на следующее собрание на 21 сентября, на который не были допущены другие кинематографисты.

В интервью «Газете.uz» Зульфикар Мусаков рассказал о причинах своего обращения, проблемах в киноиндустрии, давлении и препятствиях для кинематографистов, о важности поддержки кино государством, своем новом проекте и любимых фильмах.

— Вы отправили обращение президенту, где было изложено ваше видение касательно проблем в киноиндустрии Узбекистана. Что вас сподвигло на это?

— Это дело возникло не сразу.

До назначения Фирдавса Абдухаликова [главой «Узбеккино"] виделся я с ним раза два-три за десятки лет, и, особо подчеркиваю, никакой неприязни лично у меня к нему нет и быть не может. После назначения директор общался со мной по телефону и Telegram, задавая вопросы, касающиеся только кино. Я отвечал, не навязывая свое мнение. Когда позиции во взглядах на кино определились, я самоустранился от бесполезного диалога.

У нас с ним абсолютно разные понятия и подходы по вопросу кинематографии. Для него кинематография — это прежде всего бизнес. Для меня в наших условиях — это прежде всего искусство. У нас с ним абсолютно разные понятия, что такое хорошее кино, а что такое плохое кино. Нет понимания разницы между откровенной халтурой и нормальным произведением искусства. Я говорил, что если помощь нужна, пусть обращается. Но, значит, помощь нужна других.

Да, в начале пути были и положительные моменты. Он отремонтировал и привел в порядок молодежную лабораторию, закупил технику и т. д., организовал сдачу онлайн-экзаменов во ВГИК наших абитуриентов.

Но с ноября месяца прошлого года, о чем я ему неоднократно говорил, кроме презентаций и обещаний, кроме перспектив на десятилетия ничего конкретного не было. Он и его немногочисленное окружение громогласно заявляют, что у нас должна быть киноиндустрия, я был бы рад этому. Но пока еще рано.

В условиях Узбекистана, где на 34,5 миллиона человек мизерное количество кинотеатров, сегодня их существует около 162, хотя год назад по словам бывшего начальника кинопроката их было всего 61, всего 31 отвечают требованиям. Неужели за год было построено более 100 кинотеатров? Знаю кишлаки, города и их центры, где уже лет 20−30 нет кинотеатров.

Хотя раньше при огромной системе Госкино СССР в Узбекистане было более 3000 киноустановок. Я провел все свое детство в деревне рядом с Ташкентом у бабушки, я помню, каждый день шли фильмы, и это имело огромное идеологически-воспитательное значение.

В этом году должны сдать 30 кинофильмов по госзаказу. А тут откровенный подлог. Я сам был членом худсовета и сам видел, как в готовую картину очень низкого качества добавляется небольшое количество денег, и якобы этот фильм от «Узбеккино». Это называется очковтирательство и подлог. Причем речь там идет о сотнях миллионов сумов.

Конкретный пример: фильм «Севги изтироби». Я лично видел, его просто раздолбали на худсовете, а директор сказал: «Давайте еще несколько эпизодов снимем».

То же самое с не прошедшей при прежнем худсовете полтора-два года назад картиной «Сумбуль» Рашида Маликова, сделанной в частной студии совместно с татарскими кинематографистами. Эта картина абсолютно не подходит под наш менталитет. Но, опять-таки, добавляют примерно 100 тысяч долларов, а это немалые деньги, и фильм выпускается под маркой «Узбеккино».

Я про войну делал три фильма, а тут выпускается откровенная халтура на эту тему под названием «101», беспомощная спекулятивная работа, сделанная бездарно. Эти люди — «бизнесмены за чужой счет». Это тоже подается как совместная продукция «Узбеккино». Так написано в их гламурном буклете. Это же явный обман государства. И я добровольно ушел из худсовета «Узбеккино».

Я никогда не занимал и не хочу занимать никаких руководящих должностей — мне это не нужно. У меня есть конкретная профессия. Никогда не подписываю коллективных писем. Если надо — говорю только от своего имени. И не отказываюсь от своих слов.

Все началось с письма 109 человек (некоторые отказались от своих подписей — это уже дело их совести), но это — практически весь коллектив киностудии предприятий «Узбекфильм» и «Узбекмультфильм»: первый заместитель директора Агентства «Узбеккино» по творческим вопросам Шухратилла Ризаев, заместитель директора агентства по финансам Низами Махмудов, председатель Объединения кинодеятелей Узбекистана Матёкуб Матчанов, около десятка режиссеров написали конкретное, основанное на фактах, никого лично не оскорбляющее письмо премьер-министру.

Первое, что я посоветовал директору агентства, спросившему меня о моем отношении к этому письму: «Соберите всех, кто обратился к премьер-министру и поговорите с каждым о его проблемах, выслушайте их». Этого не было сделано.

Последней каплей стало официальное совместное заявление администрации, Общественного совета, худсовета и Объединения кинодеятелей. Откровенная ложь. Многие члены худсовета вообще не читали этого обращения. Объединение кинодеятелей выступило на следующий же день с опровержением, что они не согласны с текстом этого обращения. Вот цитата из этого якобы обращения:

«Считаем неприемлемым и недопустимым, когда эти обсуждения переходят границы элементарных этических норм, а их авторы, отстаивая свою точку зрения, наносят оскорбления не только своим оппонентам, но и агентству, роняют статус национального кинематографа, подрывают доверие миллионов кино- и телезрителей к деятелям киноискусства… Следует отметить, что любая системная реформа не проходит без противоречий. По сути — это борьба между новым и отжившим старым. В последние годы в киноиндустрии укоренились иждивенческие настроения, выразители которых, прикрываясь высокопарными словами, требуют финансирования кинопроектов только из госбюджета. При этом эти кинодеятели не несут никакой ответственности перед обществом за успех или провал в кинопрокате созданных ими на госсредства фильмов».

Не думаю, что текст этого оскорбительного обращения не был проверен самим директором «Узбеккино», ведь на встречу пришел заместитель премьер-министра. Это позиция.

Отвечаю за себя: никогда ни разу не опускался до откровенной лжи или оскорблений, чем грешат некоторые члены худсовета и администрации. А если человек нагло обманывает или клевещет, я ему говорил и буду говорить в лицо. Это я-то нанес оскорбления агентству? Чем? Это я-то роняю статус национального кинематографа перед миллионами зрителей? Они что, с Луны свалились? Спросите у тех миллионов, что такое фильмы «Кичкина табиб», «Ойижон», «Ватан», «Абдуллажон», «Осмондаги болалар», «Новда». Не думаю, что эти миллионы их поддержат.

Лично за всю трудовую деятельность ни разу не требовал финансирования, просто приносил сценарии, и мне давали и дают проекты. Не по блату. Один проект «Ватан» ждал три года. «Берлин — Аккурган» — шесть лет… Просто потому что это моя профессия. И по поводу прокатного успеха фильмов все, что они пишут — это ложь. Спросите, какие узбекские фильмы непрерывно показывались на протяжении девяти месяцев в «Панорамке» и имели международные призы. А какой фильм из единомышленников директора имел прокатный успех?

Режиссеры-постановщики высшей категории «Узбекфильма» получают всего 1,95 млн сумов в месяц и то только в период производства, а постановочные, получаемые в лучшем случае раз в 2−3 года, разделите на 24 и больше месяцев. Получится меньше, чем у уборщицы. Об операторах и остальных я вообще молчу. Актеры за съемочный день получают меньше, чем игровые животные. Кто мешал «Узбеккино» решить этот вопрос в течение года?

Разве это нормально, если новый завотделом подготовки сценариев не знает даже, какие режиссеры сняли тот или иной фильм? Разве это нормально, когда начальником PR-отдела работает человек, который лично и публично назвал наше кино дерьмом, а сейчас не знает, кто какие фильмы снял? Об этом они говорили сами в интервью.

Как понимать, что ведущий одной из многочисленных презентаций публично и в Facebook говорит: «Нечего старикам кичиться своими званиями, пусть уходят из кино, дадут дорогу молодым»?

Общественный совет «Узбеккино» был создан благими намерениями, чтобы была открытость и гласность. А как может быть открытость и гласность, если многих кинематографистов, пришедших на совет, в грубой форме выгнали? Там обсуждались военные секреты?

Я предложил в Общественный совет пригласить очень достойных людей, внесших вклад в киноискусство своей страны: Ёдгора Саъдиева, Дилором Каримову, Хайруллу Саъдиева, Баходыра Юлдашева, Рустама Саъдуллаева, Рано Шодиеву, Баходыра Джалалова, Акмаля Нура, Жахонгира Касымова, Аюба Шахобиддинова, Ёлкина Туйчиева, Нозима Тулахужаева, Бобура Юлдошева, Ферузу Саидову и многих других.

Мне было заявлено: «А почему они должны быть достойными?» Как я могу доверять члену совета, который в открытую говорит: «Кино — это бизнес»?

Содержание моего письма дошло до президента, у меня была встреча с премьер-министром, мы больше часа говорили о проблемах кино, они обострились за целый год. Все мои доводы были внимательно выслушаны. Я надеюсь, что-то сделают.

— Вы критикуете стремление превратить искусство в бизнес. Почему вы придерживаетесь данной позиции?

— Нельзя выпускать самолеты, если нет в стране аэропортов. Как можно выпускать самолеты, когда взлетать неоткуда и садиться некуда? Как можно говорить о киноиндустрии, когда в стране мизерное количество кинотеатров? Сколько кинотеатров продано, отдано, разрушено. О Доме кино я уже не говорю, это моя сердечная боль. «Чайка» продана кому-то, кинотеатров «Дружбы» и имени Гафура Гуляма нет.

В то же время меня просто удивляет количество свадебных залов. Только в самом Ташкенте их 143. Я считаю, что это ненормально для города с населением в 3,5 миллиона человек иметь всего лишь более 10 кинотеатров.

Я даже посчитал: для того, чтобы узбекские картины показывались, нужно 934 кинотеатра по всей стране.

Президент говорил, что по вопросам воспитания молодого поколения, поднятия его культуры и образованности киноискусство является важным наравне с Министерством обороны, а в некоторых случаях и важнее.

Без помощи государства кино умрет. Все частные компании идут с просьбой рассмотреть тот или иной проект и снимают картины на государственные деньги. Возникает вопрос: если вы такие бизнесмены, что же вы не идете и не берете кредит долгосрочный? Нет. Потому что кино — очень рискованное дело. Государство не требует финансовой отдачи от Министерства обороны, прокуратуры, здравоохранения — было бы глупо. Как можно требовать отдачи денег от бронетранспортера или танка?

Деньги, которые выделяются государством для киноиндустрии раз в год, — 6 млн долларов и 100 млрд сумов. Если посчитать, то это стоимость одного только хвоста самолета Boeing Dreamliner.

Есть всего три страны, где государство не помогает и все кино частное.

Это США, где мощная киноиндустрия, она в руках кинокомпаний-гигантов: Paramount, Metro-Goldwyn-Mayer, Warner Brothers и так далее. Они имеют свои кинотеатры, это столетняя мощная киноиндустрия по воспитанию американцев в духе патриотизма, это прежде всего идеологическое оружие.

Во многих американских фильмах, если обращали внимание, титры Sony. Потому что по договору с Sony у этих компаний налоговые льготы, без финансовой помощи Sony многие американские фильмы лопнут. Это при том, что выпускается тысяча фильмов, из них только 15−20 картин окупают себя.

Другая страна — это Индия, где почти 1,5 миллиарда человек населения. Это чисто индийская специфика. Бедный индус будет неделю голодать, чтобы набрать несколько рупий и посмотреть сказку, чтобы хоть два часа побывать в райской жизни.

Третья страна, как ни странно, это Нигерия, которая нашла четкий способ: она просто делает ремейки, снимает дешевые картины, и вся Африка смотрит все эти картины с удовольствием.

Ни одна национальная кинематография мира не обходится без помощи государства. Англия, Германия, Франция делают все, чтобы беречь свою национальную кинематографию от экспансии голливудской продукции.

Есть совсем другой, самобытный и глубоко национальный путь Ирана, который на всех международных кинофестивалях получает награды. Я очень большой поклонник иранского кино.

Незнание материала, незнание профессии кинематографии, неизучение его руководителем «Узбеккино», увлечение пустыми презентациями привело к такому кризису.

— В письме президенту вы отмечали, что «люди, которые посвящали всю свою жизнь кино, были уволены или преследуются». Можете рассказать о таких случаях?

— Идет откровенное игнорирование и преследование тех, кто подписал письмо. Была пара людей, которые отказались от своего письма. Видимо, на них было психологическое давление, я не знаю.

Есть конкретные случаи. На редактора многих фильмов, в том числе и моего фильма «Берлин — Аккурган» Ферузу Тураходжаеву, до сих пор оказывается психологическое давление, требование: пусть уйдет с работы. Почему она должна уйти с работы? Она прекрасный грамотный редактор. Только из-за личной неприязни.

Как прокуроры устроили допрос Умиду Хамдамову по его будущему проекту «Абдулла Кадыри». Устроили травлю очень перспективного молодого режиссера Музаффара Эркинова. Настоящие кинематографисты им не нужны.

Дошло до откровенной травли и меня, начали обливать грязью картину «Ватан» Изготовили совершенно клеветнический ролик обо мне лично, якобы я чужую музыку использовал. Они не понимают, что такое плагиат. Во-первых, до 30 секунд можно использовать и цитировать кусочки музыки. Второе, у меня есть согласие этих композиторов. Я не знаю, кто заказал, кто изготовил и кто распространил эту клевету, сейчас с этим прокуратура разбирается.

— В эстраде встречались неписаные «запреты на певцов», их не пускали на национальное телевидение и радио. Знаете ли вы о таких случаях в узбекской киноиндустрии?

— Я не знаю этих неписаных законов, для меня есть только закон писанный. У нас вроде бы официально запрещенных режиссеров нет. Но есть много препон.

Достаточно привести пример замечательной картины призера многих международных фестивалей моего коллеги Жахонгира Касымова «Ибрат» о великом просветителе нашей нации Исакхане Ибрате. Он 15 раз проходил всякие комиссии, заседания и презентации. И это проводилось во время карантина.

Разве не препятствие проводить заседания всяких комиссий по 15 раз? Есть худсовет, который утвержден Кабмином. А тут совет экспертов давайте соберем, давайте других соберем, всем понятно, для чего это делается.

— В одном из своих интервью вы говорили, что было много сценариев, которые не одобрялись художественным советом. Не было ли идей адаптировать эти сценарии и выпустить их в качестве книги?

— У меня было несколько предложений. Я выпустил фильм «Свинец», и потом мне сказали сделать повесть. Потому что в силу ограниченности хронометража в фильм вошло где-то 40%. Скоро готовится к изданию моя вторая книга.

Но у меня сейчас времени нет, они (сценарии — ред.) лежат, и надеюсь, что осуществятся. У меня очень много сценариев, которые ждут своего часа.

По просьбе наших тысяч зрителей я написал сценарий «Осмондаги болалар-3» или «Ердаги оталар». Буквально два месяца назад я отдал его художественному совету. Но он никому не нужен.

Сейчас ждет своего часа президентский заказ сделать фильм о махалле. Мой сценарий «Хотамтой» выиграл конкурс, организованный Министерством культуры, Министерством по поддержке махалли и семьи и «Узбеккино». Но уже идет второй месяц. Сам директор предложил мне: «Пусть ставят ваши ученики». Я их обнадежил. А теперь тянется бюрократическая резина. Мне ребят жалко.

— Фильм «Абдуллажон» посвящен Стивену Спилбергу. Почему так?

 — Потому что герой фильма Худайберды Сатыбалдиев увидел как-то по телевизору фильм E. T. («Инопланетянин») Стивена Спилберга. Он решил написать ему письмо.

Как мне рассказывали потом, случайно в телекомпании NHK проездом был сам Стивен Спилберг. Он увидел эту картину, долго смеялся и сказал: «Этому человеку надо помочь, у него чувство юмора есть». И после этого японская компания предложила мне снять два фильма.

Это были первые узбекско-японские фильмы: «Яратганга шукур» и «Мамочка». Впервые у нас снимались японские актеры, я снимал в Токио.

— Вы сказали, что были в Бухаре на съемках своего очередного фильма. Можете рассказать о новом проекте? О чем будет фильм?

— Это полумистическая, полусказочная история о бедном, безработном сценаристе, который уже 20 лет мечтает, чтобы поставили фильм по его сценарию. Когда-то он поставил хороший фильм, но с тех пор ни один сценарий его не проходил. Чтобы как-то прокормить свою семью, он пишет сценарий рекламных роликов.


Процесс съёмки нового фильма «Сценарист». Фото из архива Зульфикара Мусакова.

Вот его мечта: снять фильм об истории двух цариц, которые жили еще в доисламский период. Это фантастическая история-притча о том, как тяжело делать искусство и как легко его убить. К сожалению, это сегодня очень актуально.

— Какие фильмы рекомендуете посмотреть?

— «Две тысячи песен Фериде» Ёлкина Туйчиева, «Ибрат» Жахонгира Касымова, «Бесцветные сны» Аюба Шахобиддинова, «Иссик нон» Умида Хамдамова, «Авлоний» Музаффара Эркинова, «Ат Термези» Абдухалила Мигнарова, «Стойкость» Рашида Маликова. Называть свои фильмы не буду — это было бы делом нескромным.

— Ваши самые любимые узбекские фильмы?

 — «Влюбленные» Эльёра Ишмухамедова, «Седьмая пуля» Али Хамраева, «Ташкент — город хлебный» Шухрата Аббасова.

И гениальный маленький мультфильм, о котором многие не знают «Нить» («Ип») Сергея Алибекова и Светланы Муратходжаевой — шедевр, в котором изображена вся боль узбекского народа.

— Ваши любимые зарубежные фильмы?

 — Почти все работы режиссеров Фрэнсиса Форда Копполы, у которого я получал двухнедельный мастер-класс режиссерских курсов в Москве. А также Джеймс Кэмерон, Стивен Спилберг, Мартин Скорсезе, Бернардо Бертолуччи, Сержио Леоне, Сэм Мендес, Квентин Тарантино.

Русские режиссеры: Георгий Данелия, Андрей Кончаловский, Никита Михалков, Алексей Герман, Карен Шахназаров, Леонид Гайдай, Эльдар Рязанов, мой учитель Владимир Меньшов, Андрей Тарковский, Лидия Боброва. Это больше чем кино.

Из нынешнего поколения — Виктор Шамиров, Эдуард Парри, Жора Крыжовников, братья Котт.

И, конечно же, гений Чаплин. Это мое настольное, на компьютере я очень часто смотрю.

— Ваши самые любимые книги?

— Я очень часто перечитываю Сергея Довлатова. Это Чехов нашего времени. Сейчас читаю Генри Форда и Збигнева Бжезинского.

Беседовал Давлат Умаров.

Дополнено (07.10.2020): «Газета.uz» опубликовала комментарии «Узбеккино».