Когда появились первые новости о карантине, многие восприняли его как незапланированные весенние каникулы, которых обычно нет у учащихся лицеев. Но день за днём карантинные меры ужесточались, и как преподавателям, так и нам приходилось привыкать к «дистанционке». В отличие от школьников, у нас не было единой платформы вроде Kundalik. Лекции, домашние задания и оценки нам скидывали в Telegram-каналах, контрольные и даже выпускные экзамены проходили в Google-классе.

Вступительные испытания в филиал Вестминстера полностью проводились на сайте самого университета. МГИМО же для наблюдения выбрал Zoom. Это решение оказалось не очень удачным: нельзя было выключать звук в программе. В итоге когда наблюдатели обращались к остальным ребятам или что-то попутно объясняли, я отвлекалась.

Вестминстерские наблюдатели оказались, мягко говоря, не в меру подозрительными. Конечно, я понимаю, что существуют определённые правила и, если покажется, что я их нарушила, нужно доказать обратное. Но также очевидно, что математические вычисления невозможно сразу переносить в компьютер, нужны расчёты перед глазами.

На протяжении всего экзамена наблюдателям казалось, что я не решаю задания в черновике, а списываю. По их просьбе мне несколько раз приходилось показывать рабочую поверхность и комнату. Убедившись, что в помещении я одна и никаких шпаргалок на столе нет, через пару минут они повторяли требование и грозили дисквалифицировать.

Разумеется, я нервничала и отвлекалась. Потраченное на это время никто не возместил. Однако результаты не только не аннулировались – даже оказались выше проходных, но всё равно, как мне кажется, неоправданно низкими.

В нашей сфере балетного образования проблемы начались ещё задолго до пандемии. Когда была учреждена система 11-летнего образования, у нас отняли один законный по канонам балетного развития год. Училище перепрофилировали в школу. Карантин же стал катализатором усугубления этой проблемы.

«Удаленка» была сущим адом. Многие из нас параллельно работали в театре, его деятельность не останавливалась. Чтобы не потерять форму, приходилось приспосабливаться к домашним репетициям. Кому-то с планировкой жилища повезло больше и удалось на скорую руку соорудить балетный станок, кому-то меньше: в ход шли дверные ручки, серванты, спинки стульев.

Выпускные экзамены мы сдавали дистанционно. Профильные предметы снимали на видео, общеобразовательные – скидывали в Telegram. Затем нам отправили таблицу с оценками и пообещали, что копии дипломов выпускники получат предположительно в июне, а оригиналы вручат после снятия ограничений.

Но обещанный июнь сменился июлем. Срок подачи документов в вузы в единой системе DTM истекал, а дипломов, как и точных ответов о сроках их получения, ни у кого не было.

Мы были недовольны вероятной потерей целого года. В министерстве же заверили, что всех непременно трудоустроят. Это довольно сомнительно, так как с балетным образованием открыты две дороги: артистом театра или преподавателем в училище.

Позже мы написали о ситуации в портал президента. Проблему обещали решить до середины июля. Но вместо дипломов нам дали их серийные номера для регистрации на экзамен в системе DTM за пару дней до ее окончания, а сами дипломы мы получили только в августе.

Творческий экзамен прошел 9 сентября в большом зале Академии и не сильно отличался от ожиданий. Отвечали мы по знакомым билетам, и, хотя я допустила пару неточностей в некоторых трактовках, приемная комиссия списала это на волнение, так что сейчас я надеюсь на положительный результат.

Когда я переходила в 10 класс, уверенности в выборе направления не было. Но я видела реальные примеры поступления в вузы Чехии. Привлекательным показалось и то, что обучение на чешском языке бесплатно. Я начала учить его с нуля.

Пришлось размышлять над планом В. Открыв вестники по профильным предметам, я поняла, что к нашему формату экзаменов совершенно не готова.

Я была вынуждена выбирать посильные экзамены. Оставшегося времени хватало на подготовку разве что к языковым экзаменам: русский и английский языки и литература. С этими предметами можно поступить только в Государственный университет мировых языков, Национальный или педагогический университеты.

Экзамен прошел 10 сентября. Он оказался не таким и страшным и довольно хорошо организованным. В моем секторе парты были расставлены прямо на дорожке между деревьями у Национального парка им. Алишера Навои.

Приятно удивило внимательное отношение к абитуриентам: тем, кому становилось жарко или плохо, предлагали пересесть в тень. Одной девочке даже дали возможность в связи с состоянием здоровья написать экзамен в специально принесенной кровати. Разочаровало лишь то, что вся моя подготовка к тестам по литературе была напрасна – тесты на экзамене были совсем другие.

С восьмого класса я мечтала стать психологом. С выбором вузов определилась лишь в феврале 2019. Факультет психологии есть в Ташкентском государственном педагогическом университете им. Низами и Национальном университете Узбекистана. Но я также хотела попробовать сдать экзамены в Ташкентский филиал МГУ. На тот момент предполагалось, что тестовые испытания пройдут по трем профильным предметам. Я сразу начала готовиться к ним.

В конце весны я уже чувствовала, что в нынешней ситуации об обязательных предметах все забудут. Но даже при таком раскладе у меня не было никакой базы по химии. Мы бросились искать репетиторов. Когда нашли подходящего, я проводила на занятиях по химии по несколько часов три раза в неделю.

Помимо этого нельзя было забывать о дистанционных школьных предметах. Не хотелось в последний момент испортить оценки, идущие в аттестат. Ближе к концу июня нам выдали сканы аттестатов и я сразу же зарегистрировалась в системе DTM.

Тесты мне попались не самые сложные – даже в химии обошлось без моей нелюбимой органики. Я не ждала результатов выше 100 баллов из общих 189 и заранее готовила к этому родителей. Баллы, загруженные вечером следующего дня, оказались неожиданно выше. Общий мандат будет только в 20-х числах сентября, но мы все неимоверно рады таким результатам.

Решая задачи отборочного тура первой олимпиады по физике, я сконцентрировался на сложных заданиях, упустив суть лёгких. В итоге не прошел и расстроился. Это подстегнуло меня более ответственно отнестись ко второй олимпиаде. Я прошел отборочный онлайн-тур, написав его в два раза лучше, но в финале допустил роковую ошибку в задаче.

Тогда я подумал, что физико-технический факультет – не мой путь. Оставалась надежда на квоту Россотрудничества. Я зарегистрировался на портале future-in-russia для подачи заявок на получение квоты и начал усердно готовиться. И тут начался карантин.

В срочном порядке нужно было готовить документы, загранпаспорт, справки. В Узбекистане же карантин: движение транспорта ограничено, многие организации попросту не работают. Растратив последние нервы, я, наконец, отправил «сканы». Остаток самоизоляции прошел в ежеминутных проверках почты. С получением долгожданного ответа словно камень с души свалился.

Учебный год начался в сентябре, дистанционно. Немного грустно видеть в чатах с однокурсниками сообщения, где они ищут друг друга, аудиторию или обсуждают семинары. Я же будто оторван от всего этого. Надеюсь, скоро эпидемситуация стабилизируется и удастся вылететь в Москву для очной учёбы.