В 2021 году начнется реконструкция бывшего Культурно-информационного центра Интуриста, расположенного в Мирзо-Улугбекском районе Ташкента по улице Истиклол, 47. Оно было построено в 1987 году и считается одним из памятников ташкентского модернизма. В годы независимости в здании находился офис Государственного комитета по развитию туризма Узбекистана.
Теперь же в обновленном здании разместятся библиотека, театральная сцена, кинотеатр, лекторий и коворкинг-центр. Кроме того, после реконструкции в нем расположатся Французский культурный центр и Центр реставрации объектов культурного наследия, а также офис Фонда развития культуры и искусства при Министерстве культуры Узбекистана.
Исполнительный директор Фонда развития культуры и искусства Гаянэ Умерова и архитектор бюро Grace (Милан) Екатерина Головатюк рассказали «Газете.uz» об истории здания, культурной программе будущего центра и своем подходе к сохранению архитектурных памятников.
— Вы уже работали с объектами послевоенного модернизма. В том числе вместе с Ремом Колхасом над проектом реконструкции здания музея «Гараж» в Москве. Расскажите, как вы воспринимаете ташкентский модернизм. В чем его особенность?
Екатерина Головатюк: Я еще недостаточно хорошо изучила все особенности ташкентского модернизма, но, мне кажется, что делает его уникальным — это масштаб. Этот градостроительный размах, конечно, связан с тем, что здесь сейсмическая зона и город пришлось перестраивать почти что целиком после землетрясения 1966 года. Тогда Ташкент был переосмыслен как глобальная структура — это не просто набор отдельных модернистских зданий. То есть масштаб всей затеи — это наиболее уникальное его качество.
Архивная фотография центра. Все изображения в материале предоставлены Фондом развития культуры и искусства Узбекистана.
Для меня интересна та архитектура, которая стремиться связать функциональное с местным контекстом. В случае с ташкентским модернизмом я это вижу не столько в использовании узоров или декорации — эта часть, мне кажется, наиболее банальной. А именно в интересных интерпретациях локальных особенностей — климата, проблем связанных с сейсмичностью и социального контекста. Архитекторы здесь приходили к довольно интересным конструктивным и пространственным решениям.
Архивная фотография центра.
— Расскажите об истории здания? Какие функции были заложены изначально и как это здание использовалось?
Екатерина Головатюк: В здании изначально планировалось разместить Республиканский дом туризма, позже оно официально называлось Культурно-информационным центром интуриста, а в народе было известно как КИЦ. Предполагалось, что здание будет использовано в том числе для просветительской деятельности и общения с туристами — для этого были заложены развлекательно-образовательные функции. Был сконструирован большой зал на 600 мест для концертов и кинопоказов, а также большое фойе с кафе и замечательный внутренний двор с фонтаном. Проект был создан в Зональном научно-исследовательском и проектном институте типового и экспериментального проектирования жилых и общественных зданий (ТашЗНИИЭП). Авторы проекта получили государственную премию, то есть в профессиональной среде считалось, что это хорошая архитектура, несмотря на то, что качество исполнения многие критиковали.
Так центр выглядит сейчас.
В итоге это здание превратилось в довольно хороший кинотеатр — те, с кем я общалась в городе, вспоминают здание не с точки зрения туризма и иностранных гостей, а именно как важный городской центр, важное городское место, где можно было посмотреть хорошую подборку фильмов. Для Ташкента того времени это была большая редкость — и многие в городе знали это место в первую очередь как кинотеатр. Здание было построено в 1986 году, соответственно, советский период совсем скоро закончился. Еще один важный эпизод в истории КИЦа — здесь дважды находился штаб знаменитого Ташкентского кинофестиваля, главного киносмотра в регионе.
Нынешний вид здания.
— Как изменится здание после реконструкции и какие функции были заложены в новое техническое задание? Как будут соседствовать Научно-исследовательский центр реставрации и Французский культурный центр?
Гаянэ Умерова: Функции этого здания были определены исходя из нескольких факторов. Во-первых, мы думали об историческом контексте. В здании находился Центр интуриста — он служил своего рода точкой входа в культуру Ташкента для гостей столицы. В проекте изначально была заложена идея международного обмена и культурной дипломатии. Также здесь был кинотеатр — один из немногих в городе, где можно было посмотреть авторское кино.
Во-вторых, мы думали о потребностях учреждений культуры нашей республики и текущих проектах фонда. В 2022 году мы организуем выставку в Музее Лувра — это историческое событие для нашей страны. Решение провести эту выставку было принято во время визита нашего президента в Париж в октябре 2018 года. Тогда же возникла идея создать Французский культурный центр в столице Узбекистана.
Так будет выглядеть здание после обновления. Здесь и ниже — проект реконструкции, одобренный правительством.
Исторически так сложилось, что специалисты из Франции, в частности из Музея Лувра, довольно давно занимаются исследованиями в Узбекистане — археологическими раскопками и реставрационными работами. Самая сложная составляющая выставки в Лувре — это подготовка экспонатов к транспортировке. Перед нами стоит задача подготовить 310 экспонатов из музеев Узбекистана, большая часть из которых до сегодняшнего дня хранились под стеклом.
Реставрация экспонатов, большая часть которых хранится в коллекции Государственного музея искусств, удачно совпала с еще одним масштабным проектом Фонда — реконструкцией Государственного музея искусств с привлечением японского архитектора Тадао Андо.
Когда мы начали думать о выставке в Лувре и будущем Французском центре, то очевидным решением было создать новый Центр реставрации в Ташкенте — так как в нашей стране нет современных лабораторий и молодых специалистов. Соседство Французского центра и Центра реставрации в одном здании — логичное и естественное решение.
— Как будет функционировать будущее здание? Там будет находиться офис Фонда развития культуры и искусства?
Гаянэ Умерова: Да, устройство здания позволяет организовать в нем офисные пространства. Для нас важно находиться рядом с нашими проектами. Это очень хорошо с точки зрения внутренних коммуникаций — мы думаем, что наши сотрудники должны находиться в непосредственном контакте с тем, что они создают. Кроме того, к нам приезжают иностранные гости и партнеры, и такого рода соседство очень хорошо будет работать с точки зрения понимания нашей работы и того, чем мы занимаемся.
Для нас важен принцип открытости. В архитектурном проекте Екатерины предусмотрен сквозной доступ к основным помещениям и пространствам будущего центра. Внутри здания будет находиться кафе — в него смогут попасть все желающие, зал-трансформер, где будут показываться кино, устраиваться презентации, лекции и даже театральные постановки — его тоже можно назвать публичным пространством внутри здания.
Будет открытый доступ на крышу — посетители смогут попасть в лоджию и провести там время. И даже некоторые помещения Центра реставрации будут транспарентны и доступны для наших гостей. Посетители центра смогут наблюдать за тем, как происходит процесс реставрации. Мы хотим таким образом вовлечь в том числе молодежь, заинтересовать ее этой профессией.
— Что произойдет с кинозалом? Вы уже начали думать о его программе и в целом о программе Французского центра?
Гаянэ Умерова: Кинотеатр — который сейчас находится в заброшенном состоянии — превратится в своеобразный зал-конструктор. Проект Екатерины и Джакомо (основатели миланского бюро Grace Екатерина Головатюк и Джакомо Кантони — ред.) предполагает многофункциональность этого помещения. Он может трансформироваться в зависимости от наших целей. Это одновременно кинотеатр, лекторий и театральная сцена.
Для нас важно, что Французский центр не будет ограничиваться французской культурой. Программа центра, в том числе выбор книг в нашей будущей библиотеке и образовательные мероприятия центра, будут интернациональны. В библиотеке центра будут не только печатные книги, но и доступ к онлайн-архивам всех наиболее известных библиотек и издательств мира. Мы оформим все необходимые доступы к ним.
Что касается образовательной программы Центра реставрации, — мы разработаем собственную программу сертификации молодых специалистов. Наши выпускники, получив наш сертификат, смогут работать с предметами искусства и культурного наследия Узбекистана. Для разработки этой программы мы обратились в Национальный центр реставрации во Франции — они полностью поддержали нашу инициативу и уже помогли нам по многим вопросам. Учитывая нехватку кадров внутри страны, мы уверены, что эта профессия будет востребована.
В здании будут проводить научные работы и исследовать памятники культуры, в эту работу будут вовлечены не только реставраторы, но и этнографы, историки и искусствоведы. Весь этот процесс будет проходить в открытом режиме — можно будет наблюдать за реставрационными работами, а при желании — обучиться этой профессии. Уверена, что это сочетание истории и современности даст свой результат — мы привлечем в музейное дело новую молодую аудиторию, появится новое поколение реставраторов, востребованных не только в Узбекистане, но и по всему миру.
— Какие дальнейшие этапы реконструкции? Когда начнется стройка?
— Самый ответственный этап в проектах такого рода — это разработка грамотного технического задания. Мы около года продумывали все детали и формулировали бриф вместе с международными экспертами. Мы изучили опыт Центрального института реставрации и сохранения архивного и книжного наследия Италии, Археологического центра Берлина, Музея Метрополитен и других учреждений.
Например, было очень много деталей, связанных с будущим Центром реставрации: мы изучили иностранный опыт, провели консультации с международными лабораториями и собрали все спецификации, необходимые для полноценного функционирования центра. На основе этого очень подробного задания в бюро Grace был создан проект реконструкции. Меньше месяца назад мы утвердили концепцию и дизайн здания — проект приняла официальная комиссия при Кабинете Министров Узбекистана под председательством заместитель премьер-министра, председателя Государственного комитета по развитию туризма Азиза Абдухакимова.
Вместе с бюро Grace на данный момент собираем инженерную документацию, которая должна включить информацию о том, как именно будет происходить реконструкция здания и какие отделочные материалы будут использованы. После адаптации инженерной документации и ее утверждения начнется стройка. Осенью мы планируем представить общественности в Ташкенте макет здания. Строительные работы начнутся в следующем году и по нашим оценкам займут не меньше года.
— Проблема сохранения архитектурных памятников в нашей стране стоит довольно остро. Это довольно болезненная тема для общественности. Расскажите о своем подходе к этой проблеме.
Екатерина Головатюк: Тема сохранения архитектурного наследия очень важна для нашего бюро. Последние 10 лет мы работаем с наследием, стараемся его переосмыслить и адаптировать под новые требования. Это не значит, что у нас есть какие-то стандартные подходы или решения. У нас нет жесткой идеологии, что, например, надо все сохранять. Каждый раз мы отрабатываем философию и стратегию проекта в зависимости от контекста, состояния здания, требований заказчика и так далее. Хочу также подчеркнуть, что для каждого проекта мы делаем исследование и на основе него выстраиваем нарратив проекта.
Думаю, единственная константа для нас — это сохранение следов истории, причем не только важной, монументальной и положительной истории, но также повседневной и иногда сложной, неоднозначной. Для меня важно, чтобы будущие поколения могли учиться у прошлого и выбирать, что для них важно.
Здание в Ташкенте — это здание эпохи позднего советского модернизма. Как известно, архитектура этой эпохи мало кем ценится и систематически уничтожается не только в странах бывшего Советского Союза, но и в Европе, Азии и Америке. Эта архитектура плохо воспринимается в условиях рыночной экономики, так как она пыталась ответить на совсем другие нужды. Тем не менее это часть нашей общей истории и не исключено, что через какое-то время она вновь станет актуальна или найдет новые смыслы.
Музей современного искусства «Гараж» в Москве, над которым я работала в бюро ОМА, — хороший пример переосмысления послевоенного модернизма. В данном случае заброшенный ресторан на 1200 мест в Парке Горького был превращен в современное музейное пространство. В этом проекте мы стремились максимально сохранить и отделочные материалы здания — мозаику и плитку, и стандартные советские несущие конструкции. Мы это делали с огромным вниманием, как будто все это архитектура эпохи Римской империи. Нам было важно доказать, что это здание достойно сохранения и сможет стать уникальным и оживленным местом в городе. В итоге советская «руина» была «завернута» в новый фасад из современных материалов. Должна признаться, что музей пользуется большим успехом у очень разной аудитории и в нем есть очень неожиданные и уютные пространства. «Гараж» был первым проектом такого типа в Москве, и нам важно было создать прецедент сохранения архитектуры модернизма.
В случае со зданием в Ташкенте мы стараемся сохранить то, что возможно и что имеет смысл сохранять. Например, мы восстановим бывшие общественные пространства центра — такими, какими они остались в коллективной памяти горожан. Мы разместили там те программы, которые похожи на исходные и требуют аналогичных помещений. То есть бывшие фойе, кафе и монументальная лестница будут примерно так же использоваться — с той же открытостью и похожей отделкой. Бывший кинозал будет внутри осовременен и приспособлен под новые нужды, но снаружи будет полностью сохранен.
В П-образном блоке, который использовался под офисы и не был доступен для посетителей, мы разместили Французский центр, офисы и лабораторию реставрации. В крыле, где будет располагаться лаборатория, мы позволили себе сделать более серьезные вмешательства. В советскую эпоху строили очень экономично и по другим нормам, поэтому у этой части здания очень низкие потолки, есть глухие или слишком узкие помещения. С нашей точки зрения, невозможно качественно адаптировать эти пространства под современные требования, тем более под требования лаборатории. Соответственно, чтобы вписать новую лабораторию реставрации с ее жесткими пространственными требованиями, мы вынуждены заменить часть конструкций и спроектировали эту часть как очевидно новую современную и очень прозрачную архитектуру.
Если обобщить, здание станет современным, но в нем останется память о прошлом. Наверно, это обобщает многие наши проекты, и я бы назвала это «нюансированным» подходом к сохранению. Я считаю, что стопроцентное сохранение существует только в теории. По факту любой проект требует определенного вмешательства в существующую архитектуру. Естественно, оно должно быть серьезно обосновано знанием истории, техники и культуры места.
