«Я был рад наконец увидеть семью»
Истории людей, прошедших карантин
Истории людей, прошедших карантин
С марта все приезжающие в Узбекистан из-за рубежа проходят обязательный карантин, и порой он растягивается более, чем на две недели. «Газета.uz» попросила людей, которые прошли изоляцию вдали от дома, близких и комфорта, поделиться пережитым опытом.
Пандемия коронавируса остановила мир шесть месяцев назад. В нашей памяти нет аналогичного опыта приостановки всех сфер жизни, глобальной перегруженности систем здравоохранения и строительства карантинных центров для тех, кто в теории может быть опасным для масс.
Люди, прошедшие через изоляцию в карантинных центрах, испытали на себе, что значит жить в неизвестности. В контейнерных городках, детских лагерях, военных базах, санаториях и отелях, где содержатся десятки тысяч человек, замирает время. Их обитатели остаются без привычной в обыденной жизни связи, близких людей и самое главное – свободы.
Это затворничество не может не оставить глубокий след в памяти, из него невозможно не вынести опыт. «Газета.uz» попросила людей, переживших изоляцию вдали от дома, близких и комфорта, рассказать свои истории.
Люди, прошедшие через изоляцию в карантинных центрах, испытали на себе, что значит жить в неизвестности. В контейнерных городках, детских лагерях, военных базах, санаториях и отелях, где содержатся десятки тысяч человек, замирает время. Их обитатели остаются без привычной в обыденной жизни связи, близких людей и самое главное – свободы.
Это затворничество не может не оставить глубокий след в памяти, из него невозможно не вынести опыт. «Газета.uz» попросила людей, переживших изоляцию вдали от дома, близких и комфорта, рассказать свои истории.
История первая
Ренат
34 дня на карантине
21 марта я прилетел первым чартерным рейсом из Москвы. Изначально рейс был до Ташкента. Но когда мы сели на борт, нам сообщили, что мы летим в Ургенч. В самолете было более 200 человек.
По прилете нам сказали сдать телефоны, планшеты и компьютеры для дезинфекции. Их обещали вернуть через 15 минут.
По прилете нам сказали сдать телефоны, планшеты и компьютеры для дезинфекции. Их обещали вернуть через 15 минут.
Но в итоге свой телефон я получил обратно только через 34 дня – когда вышел из карантина.
Один парень не хотел отдавать телефон. Ему скрутили руки и девайс забрали силой.
Рано утром из Ургенча нас повезли на военную базу в поселке городского типа Шават. Вечером прилетел еще один чартер из Новосибирска примерно с таким же количеством пассажиров на борту.
Всех нас разместили в пяти корпусах. Семьи и женщины жили в отдельном блоке, но в основном это были мужчины. В каждом здании было по 10 комнат площадью 25 кв. м. Помещения были рассчитаны на 16 человек: 8 двухъярусных кроватей, 8 тумбочек, 12 табуреток. Телевизора не было, кондиционеров тоже. Но тогда было прохладно и работало отопление.
Когда мы приехали, на каждой кровати был гигиенический набор: полотенце, тапочки, зубная паста, щетка и мыло.
Рано утром из Ургенча нас повезли на военную базу в поселке городского типа Шават. Вечером прилетел еще один чартер из Новосибирска примерно с таким же количеством пассажиров на борту.
Всех нас разместили в пяти корпусах. Семьи и женщины жили в отдельном блоке, но в основном это были мужчины. В каждом здании было по 10 комнат площадью 25 кв. м. Помещения были рассчитаны на 16 человек: 8 двухъярусных кроватей, 8 тумбочек, 12 табуреток. Телевизора не было, кондиционеров тоже. Но тогда было прохладно и работало отопление.
Когда мы приехали, на каждой кровати был гигиенический набор: полотенце, тапочки, зубная паста, щетка и мыло.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
Столовая была одна. И только одна душевая на всех, которая практически не работала. Санузлов было 40: по 20 кабинок для мужчин и женщин. На второй день санитарный персонал отказался их мыть. Еще через пару дней все-таки согласился.
В первую же ночь нас разбудили и заставили сдать отпечатки пальцев. Затем будили еще и брали уже отпечатки подошв. Сказали, что на главврача карантинного центра напали. Потом нам сообщили, что он сам себя порезал. Не хотел находиться на карантине.
На следующий день люди начали интересоваться, как им предупредить родных. Нам организовали три стационарных телефона. Конечно, это мало, но сегодня многие не помнят номера телефонов.
Дважды в день нам измеряли температуру и дезинфицировали комнаты. Маски начали выдавать только на третьи-четвертые сутки. По одной штуке на человека в день. По дороге в столовую и во время прогулок на улице мы надевали их. В помещениях сначала старались носить маски, но потом перестали это делать.
В первую же ночь нас разбудили и заставили сдать отпечатки пальцев. Затем будили еще и брали уже отпечатки подошв. Сказали, что на главврача карантинного центра напали. Потом нам сообщили, что он сам себя порезал. Не хотел находиться на карантине.
На следующий день люди начали интересоваться, как им предупредить родных. Нам организовали три стационарных телефона. Конечно, это мало, но сегодня многие не помнят номера телефонов.
Дважды в день нам измеряли температуру и дезинфицировали комнаты. Маски начали выдавать только на третьи-четвертые сутки. По одной штуке на человека в день. По дороге в столовую и во время прогулок на улице мы надевали их. В помещениях сначала старались носить маски, но потом перестали это делать.
Самая большая проблема – отсутствие какой-либо информации: где мы, сколько дней мы здесь пробудем?
В центре было много милиции. Она должна была там быть. Представьте, 500 человек в столовой, персонала мало, задержки с сервировкой. Могли возникнуть конфликты. За людьми нужно было следить.
Проблема в том, что по периметру были военные с автоматами. Они стояли на воротах и вышках. База была оцеплена высоким забором с колючей проволокой. Было ощущение, что мы в тюрьме. Без вины виноватые.
Проблема в том, что по периметру были военные с автоматами. Они стояли на воротах и вышках. База была оцеплена высоким забором с колючей проволокой. Было ощущение, что мы в тюрьме. Без вины виноватые.
Но медперсонал и военные с первого дня были в защите: в халатах, масках, очках, бахилах и перчатках.
Это первый опыт организации карантина в республике. Первые дни были именно организационными. Все проблемы пытались решать по ходу их возникновения. Старались помочь всем.
В первые дни были большие проблемы с водой, но потом поставили кулеры.
Это первый опыт организации карантина в республике. Первые дни были именно организационными. Все проблемы пытались решать по ходу их возникновения. Старались помочь всем.
В первые дни были большие проблемы с водой, но потом поставили кулеры.
Нас кормили три раза в день. На завтрак два вареных яйца, много хлеба, масло и сыр. Обед и ужин – плов, шавля, шурпа. Вечером еще давали яблоко или апельсин.
Физического насилия не было, но было психологическое. Самая большая проблема – отсутствие какой-либо информации: где мы? сколько дней мы здесь пробудем? Никто не мог ответить нам на эти вопросы.
Физического насилия не было, но было психологическое. Самая большая проблема – отсутствие какой-либо информации: где мы? сколько дней мы здесь пробудем? Никто не мог ответить нам на эти вопросы.
Людям нужна была информация по коронавирусу, но ее никто не давал. Медперсонал только работал, не вступая в контакт с нами. Военные, разумеется, ничего не знали. Я по образованию врач, меня не пугала инфекция. Но я видел, как некоторые впадали в панику, у них начиналась истерика, женщины кричали. Мне приходилось объяснять людям в своей комнате, как передается коронавирус, какие симптомы у заболевания.
Людям нужно давать информацию, иначе слухи порождают большие проблемы.
Первые несколько дней в Шавате нас пытались строить. Военные к такому привыкли. Но у них все равно не получалось построить всех. Затем перестали это делать из-за выявления положительных случаев. Люди в целом возмущались: «Где тут карантин, если все вместе сидим в столовой, выходим строиться». Нам ничего не отвечали.
В один день нас срочно собрали и вызвали на построение. К нам вышел полковник, отвечавший за карантинную зону. Он вызвал из нашего строя парнишку и сказал: «Еще чуть-чуть и мои ребята готовы были открыть по нему огонь». Этот парень хотел сбежать. Потом выяснилось, что то была постановка, парень был солдатом. Но на людей это подействовало, и весь карантин прошел тихо и спокойно.
В один день нас срочно собрали и вызвали на построение. К нам вышел полковник, отвечавший за карантинную зону. Он вызвал из нашего строя парнишку и сказал: «Еще чуть-чуть и мои ребята готовы были открыть по нему огонь». Этот парень хотел сбежать. Потом выяснилось, что то была постановка, парень был солдатом. Но на людей это подействовало, и весь карантин прошел тихо и спокойно.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
Никаких лекарств нам не давали. Люди с хроническими заболеваниями и те, кому нужны были, скажем, обезболивающие, могли обратиться в медпункт и получить препараты. Помочь старались всем.
На третий день практически у всех начался кашель. Но он был аллергического характера. Это из-за хлорки. Помню парня, который несколько дней ходил в не очень хорошем состоянии. У него был коронавирус.
Инфицированного также обнаружили на первом этаже нашего здания. Его и контактных сразу отправили в больницу. А меня вместе с еще почти 90 людьми перевезли в детский лагерь рядом с Хивой.
Там все было примерно так же, как и в Шавате: гигиенический набор на каждой кровати, такой же рацион питания, такое же отношение надсмотрщиков, военные по периметру лагеря. Здесь нас тоже пытались строить. Но уже никакой колючей проволоки и вышек с автоматчиками. И маски нам выдавали по две штуки в день.
На третий день практически у всех начался кашель. Но он был аллергического характера. Это из-за хлорки. Помню парня, который несколько дней ходил в не очень хорошем состоянии. У него был коронавирус.
Инфицированного также обнаружили на первом этаже нашего здания. Его и контактных сразу отправили в больницу. А меня вместе с еще почти 90 людьми перевезли в детский лагерь рядом с Хивой.
Там все было примерно так же, как и в Шавате: гигиенический набор на каждой кровати, такой же рацион питания, такое же отношение надсмотрщиков, военные по периметру лагеря. Здесь нас тоже пытались строить. Но уже никакой колючей проволоки и вышек с автоматчиками. И маски нам выдавали по две штуки в день.
В лагере мы жили по восемь человек в комнате. Периодически забирали людей с подозрением на коронавирус и расселяли нас в помещениях по шесть, а потом и по четыре человека.
Здесь условия уже были получше. На каждые несколько комнат был один санузел с душем. В комнате был телевизор, привезли какие-то книги. Столовая была одна на всех, но примерно на пятый день еду начали разносить по комнатам, чтобы избежать скопления.
Поначалу в лагере можно было гулять, но после выявления положительных прогулки запретили. У некоторых были нарды и карты. Но игры потом тоже запретили. Я дочитал пару книг, которые у меня с собой были. Больше заниматься было нечем.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
В лагере я провел еще 10 дней. Оттуда меня перевезли в хивинский отель, где дали две таблетки противовирусного препарата. Я их выпил на всякий случай, хоть и знаю, что они бесполезны.
В отеле мы жили по два человека в номере. Уже все друг друга знали. В коридор или на лестницу нам выходить не запрещали. Но на улицу все еще было нельзя.
За все 34 дня у меня взяли шесть тестов на коронавирус. Никаких результатов мы не видели, их никто официально не объявлял. Мы познакомились с медработниками и узнавали у них только по знакомству. Бумаги нам дали только перед отъездом в Ташкент.
В отеле мы жили по два человека в номере. Уже все друг друга знали. В коридор или на лестницу нам выходить не запрещали. Но на улицу все еще было нельзя.
За все 34 дня у меня взяли шесть тестов на коронавирус. Никаких результатов мы не видели, их никто официально не объявлял. Мы познакомились с медработниками и узнавали у них только по знакомству. Бумаги нам дали только перед отъездом в Ташкент.
Медработники тоже оставляли своих детей, подвергали себя риску за хорошее денежное вознаграждение. Но по факту не все получили эти деньги.
Всю дорогу со мной жили очень хорошие люди. Мы с ними до сих пор общаемся и периодически звоним друг другу. Я познакомился не только с теми, кто был на карантине, но и с медработниками. Они там находились больше 14 дней. Эти люди тоже оставляли своих детей, подвергали себя риску за хорошее денежное вознаграждение, которое им обещали. Но по факту не все получили эти деньги.
Самый положительный день был последний – когда мы поехали домой. Нас отправили поездом до Ташкента, откуда развезли по домам на нескольких автобусах. Я был очень рад наконец оказаться дома и увидеть семью.
Если бы я знал, что проведу на карантине 34 дня до приезда, я бы подумал, стоит ли ехать. Но тогда говорили, что рейсы возобновят в мае. Хорошо, что я тогда вернулся.
Самый положительный день был последний – когда мы поехали домой. Нас отправили поездом до Ташкента, откуда развезли по домам на нескольких автобусах. Я был очень рад наконец оказаться дома и увидеть семью.
Если бы я знал, что проведу на карантине 34 дня до приезда, я бы подумал, стоит ли ехать. Но тогда говорили, что рейсы возобновят в мае. Хорошо, что я тогда вернулся.
История ВТорая
Вячеслав
20 дней на карантине
15 июня в полдень я приехал на КПП «Гишт куприк» из Алматы. Добрался на автобусе до Шымкента. Там я хотел сдать тест на ковид, но они закончились, и никто не знал, когда появятся снова. Через пару часов на границе я узнал, что вне зависимости от того, сдам я тест или нет, все равно попаду в карантин.
На «Черняеевке» было очень много людей: все сидели, лежали, стояли. Никакого движения. Граница была закрыта. Люди находились здесь по несколько дней и недель. Граждане Таджикистана, как мне сообщили, жили там уже месяц. Все спали на земле, на своих рюкзаках, на одежде. Как беженцы. Мужчины, женщины, пожилые, больные, дети. Это были трудовые мигранты, которые работали в Казахстане. Приехавших из России я не видел.
На «Черняеевке» было очень много людей: все сидели, лежали, стояли. Никакого движения. Граница была закрыта. Люди находились здесь по несколько дней и недель. Граждане Таджикистана, как мне сообщили, жили там уже месяц. Все спали на земле, на своих рюкзаках, на одежде. Как беженцы. Мужчины, женщины, пожилые, больные, дети. Это были трудовые мигранты, которые работали в Казахстане. Приехавших из России я не видел.
Мне рассказали, что пару дней назад пропустили гроб. Он ехал из России и простоял на границе два дня.
Как я понял, в Узбекистан пропускали ограниченное количество человек. Была некая квота, которая зависела от числа свободных мест в карантинном центре. Перед самим КПП образовалась некая буферная зона. Выходили люди в погонах и говорили, что пропустят какое-то количество человек. Они отбирали тех, кто попадет в Узбекистан.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
Выбирали по обычным человеческим причинам: сначала больные, пожилые, беременные, женщины, дети. Шансов пройти у здоровых молодых мужчин практически не было, но у меня получилось.
По моим расчетам, в тот день пропустили 300-320 человек. Нас потом рассадили в 8 автобусов примерно по 40 пассажиров. При этом по ощущениям на границе осталось еще не менее 1000 человек. Только женщин, детей и пожилых среди них не было.
По моим расчетам, в тот день пропустили 300-320 человек. Нас потом рассадили в 8 автобусов примерно по 40 пассажиров. При этом по ощущениям на границе осталось еще не менее 1000 человек. Только женщин, детей и пожилых среди них не было.
Я уже понимал, что сел в некий поезд, из которого нет выхода. У меня отобрали паспорт, связь. Пути назад нет.
Пропускали не более 50 человек, чтобы избежать скопления на паспортном контроле. Я прошел вместе с первой группой и еще около трех часов просто ждал, когда пропустят остальных. Нас покормили.
Сразу после паспортного контроля у нас забрали телефоны и паспорта. Ничем это не объяснили. Там вообще никто ничего не объясняет, но иногда задают вопросы.
Автобусы, в которых мы ехали, сопровождало несколько машин ДПС. Нам не сказали, куда нас везут и зачем, но все поняли, что мы едем на карантин.
Автобусы, в которых мы ехали, сопровождало несколько машин ДПС. Нам не сказали, куда нас везут и зачем, но все поняли, что мы едем на карантин.
Никто не сказал: «Ребята, успокойтесь. Все нормально. Вы едете в карантинный центр». Но страшно не было. Я уже понимал, что сел в некий поезд, из которого нет выхода. У меня отобрали паспорт, связь. Пути назад нет. Наводить панику или качать свои права человека в этой ситуации бесполезно.
Нас привезли в карантинный центр «Уртасарай». До самого центра уже начинаются посты. На въезде стоит БТР, что, мягко говоря, непривычно для гражданского человека в мирное время. По всей территории высокий забор с колючей проволокой, вооруженная охрана по периметру и на вышках. Похоже на зону.
Я жил с тремя трудовыми мигрантами. Один из них был из Нукуса. Он прожил в Казахстане 4-5 месяцев и работал охранником. Второй был из Самаркансдской области. В Казахстане он работал строителем. И третий мой «сокамерник» был из Намангана. Его депортировали из России. Дома он не был около 10 лет.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
В контейнере было четыре спальных места, стол и четыре табуретки. Душ и туалет в отдельном помещении с горячей и холодной водой. Всем выдали по три полотенца, зубную щетку, пасту и жидкое мыло.
Распорядка дня в карантинном центре не было. Утром и вечером нам измеряли температуру, три раза в день приносили еду в контейнерах. В вагончике был телевизор. По нему мы узнавали время.
Еще там был радиотелефон. Связь была хорошая, но в часы пик иногда сложно было дозвониться. Кондиционер работал исправно. Крыша не протекала.
Каждый контейнер получал по 10 литров воды в день. Также выдавали чай и сахар. У нас был электрический чайник. Мы часто пили чай.
Еще у каждого контейнера был дворик размером примерно 6 на 2 метра. Сюда можно было вытащить табуретку. Иногда в него заглядывала тень. Но я часто сидел на солнце, зато мог побыть один. Мне было непривычно постоянно находиться в одной комнате с людьми. Они постоянно смотрели телевизор, который я не хотел смотреть.
Во дворике я занимался спортом. Делал какие-то простые упражнения, из-за чего постоянно принимал душ. Т.к. еды приносили достаточно, я делил ее на 5-6 приемов.
Мои знакомые обещали помочь мне выйти из центра раньше. Говорили, что по каким-то привилегиям мне сделают тест отдельно. И если я здоров, то меня выпустят. Каждый день я ждал этого и разочаровывался.
Распорядка дня в карантинном центре не было. Утром и вечером нам измеряли температуру, три раза в день приносили еду в контейнерах. В вагончике был телевизор. По нему мы узнавали время.
Еще там был радиотелефон. Связь была хорошая, но в часы пик иногда сложно было дозвониться. Кондиционер работал исправно. Крыша не протекала.
Каждый контейнер получал по 10 литров воды в день. Также выдавали чай и сахар. У нас был электрический чайник. Мы часто пили чай.
Еще у каждого контейнера был дворик размером примерно 6 на 2 метра. Сюда можно было вытащить табуретку. Иногда в него заглядывала тень. Но я часто сидел на солнце, зато мог побыть один. Мне было непривычно постоянно находиться в одной комнате с людьми. Они постоянно смотрели телевизор, который я не хотел смотреть.
Во дворике я занимался спортом. Делал какие-то простые упражнения, из-за чего постоянно принимал душ. Т.к. еды приносили достаточно, я делил ее на 5-6 приемов.
Мои знакомые обещали помочь мне выйти из центра раньше. Говорили, что по каким-то привилегиям мне сделают тест отдельно. И если я здоров, то меня выпустят. Каждый день я ждал этого и разочаровывался.
Свободного времени было очень много. Мне удалось раздобыть две книги на русском: «Скорпион из алтаря» Кадыри и «Пятнадцатилетний капитан» Верна. Каждую я прочел по три раза.
Иногда я звонил знакомым, но о чем с ними говорить каждый день? Мне было не о чем рассказать самому. С «сокамерниками» особо не общался. Я плохо говорю по-узбекски и, в целом, за один день можно было что-то узнать друг о друге, а потом становилось неинтересно.
Ребята постоянно лежали. Они лежа смотрели телевизор, лежа говорили по телефону. Кто-то даже сказал, что чувствует себя как в санатории: его вкусно кормят, он лежит и смотрит телевизор.
Ребята постоянно лежали. Они лежа смотрели телевизор, лежа говорили по телефону. Кто-то даже сказал, что чувствует себя как в санатории: его вкусно кормят, он лежит и смотрит телевизор.
Один сотрудник продавал карты. Еще у него были насвай, кока-кола и какие-то ужасные сигареты по 50 тысяч за пачку.
Я же чувствовал, что я в тюрьме. Без суда и следствия меня изолировали от общества, потому что я теоретически опасен. Отношение и условия, конечно, были не как в тюрьме.
В «Уртасарае» был один сотрудник, который продавал карты. Еще у него были насвай, кока-кола и какие-то ужасные сигареты по 50 тысяч за пачку. Сигарет у меня с собой было всего на два дня. Затем я перестал курить.
Один мой «сокамерник» очень сильно кашлял. Я старался держаться от него подальше, хоть и прекрасно понимал, что сам по себе вирус для меня не особо опасен. Я молодой и здоровый. Но это могло продлить срок моего пребывания здесь и я побоялся бы вернуться домой, потому что мог бы заразить семью.
В «Уртасарае» был один сотрудник, который продавал карты. Еще у него были насвай, кока-кола и какие-то ужасные сигареты по 50 тысяч за пачку. Сигарет у меня с собой было всего на два дня. Затем я перестал курить.
Один мой «сокамерник» очень сильно кашлял. Я старался держаться от него подальше, хоть и прекрасно понимал, что сам по себе вирус для меня не особо опасен. Я молодой и здоровый. Но это могло продлить срок моего пребывания здесь и я побоялся бы вернуться домой, потому что мог бы заразить семью.
Каждый день мы спрашивали, когда у нас возьмут анализ на коронавирус. Нас просили ждать и носить маски, но их при этом не давали. Может быть, дали один раз. Но есть ли смысл в масках, когда их надо регулярно менять и когда живешь в одной комнате и делишь быт с тремя людьми?
Мы старались быть чистоплотными. Но в контейнере никто не убирался. Мы сами только протирали стол и соблюдали определенную гигиену в ванной. Одежду и полотенца, разумеется, нам никто не стирал.
На пятый день у нас взяли анализы на ковид. Обещали сообщить результаты на следующий день, но мы получили их только через четыре дня. Ну как получили. Никакие бумаги нам не давали. Нам просто сказали, что троих из нашего контейнера перевозят в новый ТашМИ.
Один сотрудник сказал, что у нас троих положительный тест, поэтому наш карантин продлевается. Причем, у кашлявшего «сокамерника» отрицательный тест. Затем пришел второй сотрудник и сказал, что у нас троих отрицательный. Нас отделят от инфицированного и поместят в новый ТашМИ.
Мы старались быть чистоплотными. Но в контейнере никто не убирался. Мы сами только протирали стол и соблюдали определенную гигиену в ванной. Одежду и полотенца, разумеется, нам никто не стирал.
На пятый день у нас взяли анализы на ковид. Обещали сообщить результаты на следующий день, но мы получили их только через четыре дня. Ну как получили. Никакие бумаги нам не давали. Нам просто сказали, что троих из нашего контейнера перевозят в новый ТашМИ.
Один сотрудник сказал, что у нас троих положительный тест, поэтому наш карантин продлевается. Причем, у кашлявшего «сокамерника» отрицательный тест. Затем пришел второй сотрудник и сказал, что у нас троих отрицательный. Нас отделят от инфицированного и поместят в новый ТашМИ.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
Итак, на 10-й день моего пребывания в «Уртасарае», 25 июня, меня увезли в новый ТашМИ. Как я впоследствии понял, положительными были все-таки мы. Но это лишь мои догадки, потому что в ТашМИ нам начали давать лекарства. Когда мы спрашивали, зачем здоровым людям лекарства, они отвечали, что сюда попадают только с подтвержденным коронавирусом.
Здесь нам давали противовирусный «Арбидол», два антибиотика широкого спектра действия и витамины.
Здесь нам давали противовирусный «Арбидол», два антибиотика широкого спектра действия и витамины.
Самая большая разница между «Уртасараем» и новым ТашМИ заключалась в том, что нам вернули телефоны, паспорта и разрешили получать передачи. Я скидывал названия лекарство врачу, которому я доверяю, и решил принимать только витамины.
В исследованиях ВОЗ я узнал, что «Арбидол» не показал свою эффективность в лечении коронавируса. Для меня это некое плацебо с элементами вреда.
В исследованиях ВОЗ я узнал, что «Арбидол» не показал свою эффективность в лечении коронавируса. Для меня это некое плацебо с элементами вреда.
Насколько я понимаю, антибиотики лечат болезнь. Я не был болен. Отказавшись от курения и сладких газированных напитков и начав заниматься спортом, я чувствовал себя прекрасно и видел много таких же здоровых людей вокруг. Если у меня был коронавирус, то вирусы не лечат антибиотиками.
Антибиотики нужны для лечения болезней, которые могут появиться впоследствии. Принимать их здоровым людям, на мой взгляд, глупо.
Антибиотики нужны для лечения болезней, которые могут появиться впоследствии. Принимать их здоровым людям, на мой взгляд, глупо.
Я понимал, что рискую и мог задержаться здесь дольше из-за того, что умничаю и сам принимаю решения, но я узнал, что «бессимптомникам» лечение не требуется. Получается, нас просто пичкали. У меня образовалась огромная куча лекарств, потому что в день нам давали порядка 10-15 таблеток.
Условия в новом ТашМИ были, конечно, специфичные для лечения инфекционного заболевания. Например, у нас не было мыла. Зубные щетки и пасты нам тоже не дали. В моей части корпуса проживало около 60 человек. На всех был всего один туалет и душ.
Удивительно, но душ никогда не был занят. Там была только горячая вода. И если удавалось после перерыва в работе душа искупаться, то была минута, чтобы помыться в воде средней температуры. Потом лился кипяток. Были два дня, когда душ совсем не работал. Я научился мыться в умывальнике, который стоял в нашей палате, но там была только холодная вода.
Условия в новом ТашМИ были, конечно, специфичные для лечения инфекционного заболевания. Например, у нас не было мыла. Зубные щетки и пасты нам тоже не дали. В моей части корпуса проживало около 60 человек. На всех был всего один туалет и душ.
Удивительно, но душ никогда не был занят. Там была только горячая вода. И если удавалось после перерыва в работе душа искупаться, то была минута, чтобы помыться в воде средней температуры. Потом лился кипяток. Были два дня, когда душ совсем не работал. Я научился мыться в умывальнике, который стоял в нашей палате, но там была только холодная вода.
Нам давали всего пол-литра воды в день.
Через пару дней мне привезли передачу с гигиеническими принадлежностями. Но большая часть людей была не из Ташкента, им ничего не могли передать. Иногда я просил положить мне в передачу зубную пасту или мыло для кого-то другого. Потом мне возвращали деньги. Иногда я делал подарки: у моего соседа был день рождения, ему очень хотелось выпить водки. Я подарил ему бутылку.
Нам давали всего пол-литра воды в день. Первые дни мне не хватало жидкости, было тяжело. Потом я получил передачу и делился водой. Можно было кипятить воду из-под крана, но на 60 человек был всего один электрический чайник. Хотя все научились делать запас кипяченой воды.
Близкие также передали мне сыр, колбасу, фрукты и нож для их разделывания. Поэтому я уже мог позволить себе не есть все, чем нас там кормили. Все было достаточно съедобно, но в «Уртасарае» готовили лучше.
Нам давали всего пол-литра воды в день. Первые дни мне не хватало жидкости, было тяжело. Потом я получил передачу и делился водой. Можно было кипятить воду из-под крана, но на 60 человек был всего один электрический чайник. Хотя все научились делать запас кипяченой воды.
Близкие также передали мне сыр, колбасу, фрукты и нож для их разделывания. Поэтому я уже мог позволить себе не есть все, чем нас там кормили. Все было достаточно съедобно, но в «Уртасарае» готовили лучше.
Иллюстрация: Эльдос Фазылбеков / «Газета.uz»
Они весь день находились в пакетах: их кожа не дышала, им было жарко.
Медработники круглосуточно носили защиту. Все они были похожи друг на друга. У них очень тяжелая и опасная работа. А в этот период она стала сложнее втройне. По сути, они весь день находились в пакетах: их кожа не дышала, им было жарко. При этом они двигались, трудились и, скорее всего, не занимались никакой самодеятельностью, а работали по определенной схеме.
Правда однажды один сотрудник забрал мой нож, сказав, что это холодное оружие. Хотя вокруг все что угодно могло стать оружием. Только мы не были преступниками.
Правда однажды один сотрудник забрал мой нож, сказав, что это холодное оружие. Хотя вокруг все что угодно могло стать оружием. Только мы не были преступниками.
Еще интересный случай был с паспортами. Примерно десятерым, приехавшим в новое ТашМИ из «Уртасарая», не вернули паспорта сразу. Дней через пять девятерым привезли документы, а одной женщине из Нукуса сказали, что ее паспорт найти не могут. После выхода с карантинного центра она должна была вернуться в «Уртасарай» и искать свои документы в комнате паспортов. Я не знаю, чем закончилась ее история. Но мне кажется, это дикость.
На карантине я злился на систему. С одной стороны, все было правильно. Но с другой, какова вероятность того, что именно я, безвылазно сидевший дома в Алматы, подцепил коронавирус. Мне кажется, вероятность такая же, как и у любого жителя Ташкента. Мне было обидно.
На 15 день пребывания в карантине у меня взяли тест на коронавирус. До этого брали анализы крови и мочи, чтобы якобы узнать состояние нашего здоровья. Но никаких результатов нам не давали.
Через пять дней пришли результаты. Медработники объявили, что выходят все, кроме шести человек, в числе которых и я. Мне подумалось, что у нас вновь положительный тест. Я спросил врачей, так ли это. «Не факт, подождите еще», – сказали они.
Дело в том, что тесты делает организация, связанная с городским ЦСЭБ и Минздравом. В больницу просто отправляют список тех, кого можно выписывать.
На карантине я злился на систему. С одной стороны, все было правильно. Но с другой, какова вероятность того, что именно я, безвылазно сидевший дома в Алматы, подцепил коронавирус. Мне кажется, вероятность такая же, как и у любого жителя Ташкента. Мне было обидно.
На 15 день пребывания в карантине у меня взяли тест на коронавирус. До этого брали анализы крови и мочи, чтобы якобы узнать состояние нашего здоровья. Но никаких результатов нам не давали.
Через пять дней пришли результаты. Медработники объявили, что выходят все, кроме шести человек, в числе которых и я. Мне подумалось, что у нас вновь положительный тест. Я спросил врачей, так ли это. «Не факт, подождите еще», – сказали они.
Дело в том, что тесты делает организация, связанная с городским ЦСЭБ и Минздравом. В больницу просто отправляют список тех, кого можно выписывать.
Прямо у ворот меня встретили друзья с коньяком и кока-колой.
Я еще раз подошел к медсестрам, чтобы уточнить ответы. Они сказали, что если результаты не пришли, то скорее всего, мы положительные, и останемся еще на несколько дней, после чего сдадим повторный тест. Я расстроился. Но через два часа зашел сосед и сказал, что мы в списке на выписку.
В 9 вечера нас выпустили. Прямо у ворот меня встретили друзья с коньяком и кока-колой. Было очень приятно, конечно.
Сейчас я думаю, что вернулся бы, если бы знал, что все будет так. Ситуация не меняется и даже ухудшается. Я жил в Алматы из-за того, что надеялся, что снимут ограничения и станет возможно избежать карантин. Если бы приехал сегодня, меня все равно отправили бы на карантин.
На карантине я стал терпеливее. Раньше я бы точно сопротивлялся проживанию в одной комнате с тремя незнакомыми людьми. Меня радует, что я избавился от некоторых вредных привычек. Правда, не знаю, надолго ли.
О карантине жалеть бессмысленно. Но я понял, насколько важно быть свободным и следить за своим здоровьем, чтобы не попасть ни в какую больницу.
В 9 вечера нас выпустили. Прямо у ворот меня встретили друзья с коньяком и кока-колой. Было очень приятно, конечно.
Сейчас я думаю, что вернулся бы, если бы знал, что все будет так. Ситуация не меняется и даже ухудшается. Я жил в Алматы из-за того, что надеялся, что снимут ограничения и станет возможно избежать карантин. Если бы приехал сегодня, меня все равно отправили бы на карантин.
На карантине я стал терпеливее. Раньше я бы точно сопротивлялся проживанию в одной комнате с тремя незнакомыми людьми. Меня радует, что я избавился от некоторых вредных привычек. Правда, не знаю, надолго ли.
О карантине жалеть бессмысленно. Но я понял, насколько важно быть свободным и следить за своим здоровьем, чтобы не попасть ни в какую больницу.
Текст подготовила Сабина Бакаева
Иллюстрации: Эльдос Фазылбеков
Все права на материалы принадлежат изданию «Газета.uz».
Запрещается любое использование фото-, графических и иных материалов, размещенных на сайте www.gazeta.uz, принадлежащих «Газета.uz» и иным третьим лицам.
Иллюстрации: Эльдос Фазылбеков
Все права на материалы принадлежат изданию «Газета.uz».
Запрещается любое использование фото-, графических и иных материалов, размещенных на сайте www.gazeta.uz, принадлежащих «Газета.uz» и иным третьим лицам.
Комментарии
Авторизация на Газета.uz
Авторизуйтесь на сайте, чтобы получить доступ к дополнительным возможностям.
© 2020 – «Газета.uz»
Новости для людей.
Новости для людей.
Odil Alikhodjaev
Спасибо за интервью!
Shohruh Hotamov
FORMAT KLASSNIY. NO, MALO.
Тимур Юсубов
И таких историй будет еще больше и больше. Правду все равно скрыть нельзя. Рано или поздно история все расставит по местам.. Не поэтому ли хокимы вдруг стали просить “прощение“ у народа? Ведь народ не простит скотского обращения с собой. Эпидемия эпидемией, карантин конечно вещь необходимая, но нужно всегда оставаться людьми. Никто не виноват в том, что стал жертвой коронавируса, а уж тем более в том, что в этот период вернулся на РОДИНУ! Так почему к людям относятся как к бесправному скоту??? Кто отменил конституционные права? Кто ответит за тот беспредел, который имел (и имеет) место? Кто те чиновники, которые были должны отвечать за порядок? Надеюсь ответы все таки будут на эти вопросы!
Sarvar Khodjaev
Улыбнуло про “исследования ВОЗ“ более ангажированной организации в мире сегодня нет. То “мы требуем ввода карантина“, потом “это правительства стран сами решили вводить карантин, а мы вообще считаем, что карантин бессмысленные“. Почитайте биографию смешного руководителя этой марионеточной организации и все станет понятно.
Denis
В целом как мы позволяем к себе относиться, как к скотам так и будут относиться, так было есть и будет, все зависит от нас
Азиз С.
В чём суть изъятия телефонов? Там все наши контакты, Ватсап и Телеграм, там часть личной жизни. Считаю это очень неправильным!
Рустам Масумов
Неужели все условия содержания в карантине делаются согласно рекомендаций ВОЗа. Но почему не было холодной воды в душе и достаточного количества питьевой воды. Это халатность или нехватка средств. Хотелось бы, чтобы эти ситуации прокомментировали ответ работники Минздрава и СЭС.
Rish
Тимур Юсубов: точно сказано, я также рассуждаю и переживаю за соотечествеников. Как говорится, Восток — дело тонкое.. Справедливости — не увидишь.
Мы все равно узнали намного раньше о подобных случаях, еще весной -- газета. уз поздновато решилась опубликовать это!
М. L.
Трэш какой-то! Что за карантин такой?! Содержат людей, как уголовников
Sarvar Khodjaev
Тимур Юсубов
Так к нам 30 лет как к скоту относятся. Привыкли уже хокимы, прокуроры и прочие “государственные мужи“ ноги вытирать о свой народ. Заслужили мы значит, своим безмолвием
Светлана Т
8 стаканов воды пить.
Ладно, а что в душе нельзя холодную воду подключить? Один душ/ туалет на 60 чел.?!
Начальство с дуба рухнуло? Неужели всем пофиг.. гори оно огнем. по барабану???
на дворе 21 век..
Nadira Shah
Ужас.
Понятно, вначале стоял страх. И всё же, консультации с коллегами из за рузбежа, здравый смысл должны были возобладать намного раньше. После регулярных и открытых обьяснений — домашний карантин по прибытии
Открытость, обьяснение почму, куда, где и сколько пробудут люди, информация без сомнений — в 1ю очередь
Olga Romanenko
НИКТО НИЧЕГО НЕ БУДЕТ КОММЕНТИРОВАТЬ! Я вообще удивился, что компетентные органы в лице спецкомиссии не взяли подписку о неразглашении этих безобразий и нарушений основополагающих прав людей! И даже знаю почему не взяли- ОНИ ЗНАЮТ О СВОЕЙ БЕЗНАКАЗАННОСТИ! Так что не надейтесь на правду!
Александр Мельников
Чем дальше в лес тем больше дров. Читая такие истории начинаешь сомневаться в здравомыслии властей. Полнейшее пренебрежение своим населением. Такое ощущение что вокруг не люди а скот. Согнали всех в стойло и довольны. Какой же всё-таки народ Узбекистана терпеливый. Сколько ещё нужно вот таких вот карантинов чтобы понять что власть у нас не справляется ни с чем кроме как с распилили бюджета. А люди лишь расходный материал. Почему нельзя создать просто человеческих условий? Зачем отбирать телефоны? Ведь на людей очень негативно действует отсутствие внятной информации. Начинают появляться слухи и недомолвки.
Xumoyun Yosinbekov
Отсидель в Уртасарае 16 суток. Врагу не пожелаю.
Artem Tom
С людьми обращались, как со скотом. И ничего никому за это не будет.
алексей марунов
Комментарии одни негативные. Вполне приемлемые условия содержания на карантине. Только отсутствие воды это перегиб. А так побывать на иждивении государства и не быть благодарным за заботу — это так по нашенски!
Акмалиддин Махсимов
Ждем историй людей которые потеряли близких в эти дни.
Дилмурод Абдуллаев
Сабина, как всегда, молодец!
Alisher Tadjiev
По поводу побывать на иждевении у государства хотелось бы уточнить, что государство у каждого из нас на иждевении — мы платим налоги всем этим руководителями, представителями власти и той охране в Уртасарае и др. А с юридической точки зрения — всё это обсуждалось не раз — сплошные нарушения. Так что не надо тут про иждевенчество рассказывать.
Davron Artikov
Некоторым людям, карантин выгодно, а народ как нибудь проживёт..
Anna
Хорошая статья, много доброго! Людям действительно стоит быть терпимее и понимать, что весь мир сейчас под угрозой заболеть. Абсолютно везде сложные условия, что в той же Италии и Испании лечили на улице в палатках. Люди ни на курорт едут, а в карантинную зону. Ситуация каждый день новая, но по-прежнему сложная. Конечно, есть недочеты. Но не Боги лепят горшки. Все ошибаются, но не ошибается тот, кто не делает. Лучше стараться помочь, чем критиковать.
Sasha
Уверен что сегодня из-за безденежья, много людей готовы пожить с бесплатным трехразовым питанием.
Конечно какие-то детали можно было бы улучшить, упростить. Например открыть магазины на карантинных территориях. Но мы должны благодарить за все, что государство старается делать.
Mars Muhamedzyanov
У меня возникла такая мысль, может надо отменить карантин? Зачем тратить такое количество ресурсов, что финансово, что человеческии. Кто захочет жить и не болеть, тот будет соблюдать правила, кто не хочет тот и так во время карантина не соблюдает их.
Так зачем нам, нашему обществу такии люди?. Я думаю что кто то переболеет, кто-то вобще незаразится, ну а кому не судьба то увы.
Ведь согласно статистике скончались около ста человек, хотя за время карантина тысячи людей не получают своевременной помощи в связи с закрытием учреждения на карантин. Элементарно: “инфикционки“ Не могут принять больного с гепатитом, он своевременно не может получить лечение, в итоге целом, переход болезни в хроническую форму. И таких примеров можно приводит по многим профилям.
А насколько страдает инфраструктура? Закрыты торговые точки, общепит, производство, не поступают налоги из-за простоя предприятий. И т.д. и т.п.
dim dimov
Да, мы очень терпеливые люди. Но такое отношение, похоже, не забудется никогда.
Jake Sully
Прочитал с удовольствием!
Артем Путин ᅠ
алексей марунов, о чем вы? кто-то добровольно туда едет? любой человек выбрал бы домашний карантин, будь у него выбор
Гала Котова
Не дай бог побывать на таком гос. обеспечении карантина, где нарушают первоосновные права людей на информацию, на связь с близкими.
Отнять гаджет в современном мире-это отнять часть себя, часть своего внутреннего мира, без которого уже невозможно представить жизнь.
Неужели это было первой необходимостью в борьбе с ковид?
Неудивительно, что женщины кричали, а кто-то совершил суицид.
В таком заточении, безправные, отгороженные колючей проволокой и военными с автоматами-это картинка не для слабонервных, особенно женщин!
Вас бы хокимы города Тащкент на такое гос. обеспечении и не на 14 дней, а на все 34 дня!
Eugenie Muminova
Немыслимо, так обращаться со своими гражданами! Автоматчики на вышках, угрозы! Что значит “быть терпимее“, чем люди заслужили такое обращение? Эта страна, похоже, никогда не станет цивилизованной. Особенно учитывая, что некоторые в комментариях считают происшедшее нормой.
Сергей Шубин
Я бы пожил бы в Уртасарае один с недельку или две, только без соседей.
Ayubkhon Salokhiddinov
карантин у нас совершенно бессмысленный и глупый.