Мы приземлились в Дели 10 Марта, карантин в Индии ввели через 12 дней — 22-го. Каким вы можете представить себе карантин в одной из самой густонаселенных стран мира?

Удивительно, но улицы стали пусты и нелюдимы, из посторонних звуков, можно было слышать только молитвы, громко разносящиеся из мечетей, лай сотен бездомных собак, карканье ворон и щебет других птиц.

В первые недели, мне жутко не доставало всего того, что раньше меня так раздражало: огромных пробок на дорогах, хаотичного движения машин и даже бесконечно сигналящих тук-туков.

У мамы была назначена операция на 25 марта, т.е. после начала карантина, но несмотря на отмену почти всех хирургических операций в больницах, ее все-таки провели. Она была неотложным пациентом.

Операция прошла не совсем так, как предполагалось. Начались осложнения, мама провела в реанимации две недели, на грани жизни и смерти. Но она выкарабкалась.

В самом начале поездки я была уверена, что у нас получится уехать домой после операции и продолжить лечение — химиотерапию — в Ташкенте. Мой первый звонок в посольство Узбекистана меня очень обнадежил. Мне обещали, что нас обязательно вывезут и не оставят там.

Во второй раз я пыталась позвонить в посольство спустя две недели после операции, но там не отвечали на звонки. Только написали одно коротенькое сообщение: «Рейсов пока не предвидится».

Проходили дни, пока внезапно не поступил звонок. Нас оповестили, что чартерный рейс в Ташкент назначен на завтрашнее утро. Конечно, мы не были готовы ехать. Очень хотелось, чтобы об этом сообщили немного заранее, чтобы было время подготовиться к отъезду, проконсультироваться с врачами, купить все необходимые лекарства.

Скажу откровенно, я была очень рассержена и, наконец, дозвонившись до представителя, высказала ему все свое возмущение. Мне ответили, что это не в их компетенции, и такие решения принимает государство.

В промежутках она сдает кровь и проходит осмотры. Получается, что ехать домой, сидеть две недели (а то и больше) на карантине, она не готова. Ведь даже карантин в нашей стране больше напоминает тюремное заключение, где у тебя забирают твой телефон, технику и Бог знает, что еще.

Поразмыслив рационально, я смирилась с неизбежностью ситуации и приняла ее. Маме нельзя возвращаться домой, она должна продолжать свое лечение здесь, в чужой стране, которая стала родной за эти прошедшие месяцы.

Мои отец и супруг, делают всё возможное, чтобы наша жизнь здесь была максимально комфортной. Мы живем в гостинице, вместе с горсткой людей, оказавшимися в таком же незавидном положении. Весь персонал живет на территории отеля.

Гостиница — это не совсем подходящее слово для этого места. Она стала нашим домом. А люди, живущие здесь, стали нашими друзьями. Это люди из самых разных стран: Колумбии, США, Филиппин и дальних уголков самой Индии.

Те дни, которые не проходят в больнице, для меня довольно насыщенные: утренние пробежки, чтение книг, просмотр сериалов, общение с друзьями, прогулки по городу. Карантин в Дели ослабили, и жизнь почти вернулась на круги своя.

До этой поездки я была в Индии два раза, но только в этот, третий раз, я поняла, насколько я полюбила эту страну. Несомненно, главное в каждой стране — это люди. А они здесь очень душевные, теплые и невероятно отзывчивые.

Познакомилась с самыми разными людьми и рада назвать их своими друзьями.

Очень хочется поскорей вернуться домой и крепко обнять детей. Но я знаю, нужно еще немного потерпеть.

Конец истории Рано Хасановой.

Я приехала в Эквадор, чтобы немного изучить другую часть мира, наконец-то посетить Галапагосские острова, повидать друзей, с которыми я училась по программе обмена в Швеции. Также я запланировала пройти учебный тренинг по своей специальности. Он должен был пройти в середине марта.

Когда решила лететь в Эквадор, ни здесь, ни в Узбекистане не было ни одного случая заражения. Даже в Испании, где у меня был транзитный рейс, цифры не были такими устрашающими. Я даже не могла предположить, что за неделю моего пребывания в Южной Америке все может так сильно измениться.

17 марта в Эквадоре ввели карантин. О карантинных ограничениях сообщили немного раньше. Примерно с 14 марта люди начали закупаться всем необходимым, чтобы не выходить лишний раз из дома.

Вернуться в Узбекистан я планировала 29 марта. Билеты были на руках, к апрелю я должна была приступить к работе. Из-за карантина рейсы отменили, закрыли аэропорты. Мои планы просто рухнули. Тренинг и запланированные путешествия отменились.

Вернуться к работе в режиме онлайн тоже особо не получается — разница во времени с Узбекистаном составляет 10 часов.

В целом отношение людей к карантину было негативным. Было много неподчинения властям, потому что людям просто не на что сидеть дома. Центром эпидемии оказался город Гуаякиль, где находится один из двух крупнейших аэропортов страны, и, соответственно, есть большой поток туристов.

В конце марта и в начале апреля в городе творился страшный ужас — система здравоохранения рухнула.

Русскоязычные и даже местные СМИ сенсационно писали, что люди тысячами умирают от коронавируса. Но нет. На тот момент жертвами инфекции стали около 1500 человек.

Онкологические больные, люди, страдающие сердечными и другими заболеваниями, умирали в своих домах в геометрической прогрессии. Им не хватало мест в больницах, им не могли вовремя оказать помощь.

В Гуаякиль заметно сильное социально-экономическое неравенство. Бедная часть населения города не могла профинансировать похороны погибших из-за отсутствия ежедневного заработка. Люди начали вытаскивать трупы на улицы, чтобы местные власти похоронили их близких. Власти построили одно новое кладбище и перестроили другое.

Сейчас считается, что Гуаякиль прошел волну заражения, больницы на 80% свободны, поэтому на этой неделе город переведен на «желтый» режим карантина.

В странах Латинской Америки дипломатических представительств Узбекистана нет. Я попросила маму позвонить в МИД и спросить, что делать в таких случаях. Ей ответили, что нужно обратиться в ближайшее посольство или консульство. Ближайшее находится в Вашингтоне, США. Это 4500 километров. Я сразу опустила руки.

Авиакомпании, у которых я покупала билеты, сообщили, что рейсы не предвидятся аж до июля. В начале мая мои билеты поменяли на ближайшую возможную дату в июле.

Сейчас я живу у друзей, так как большая часть отелей сейчас не работает. Снимать квартиру без сопутствующих документов я не могу. Благо, эквадорский народ очень гостеприимный. Для них тоже в новизну жить с представителем узбекской культуры.

Взаперти я уже почти выучила испанский. В основном трачу время на занятия, которым раньше не могла посвятить себя из-за работы или учебы. Я читаю, учу языки, веду блог и ввожу эквадорские семьи в азы узбекской истории, кухни и культуры.

Иногда мне бывает одиноко. Особенно без наших шашлыков. Но друзья, у которых я остановилась, и даже их семьи всячески поддерживают меня, понимают всю сложность сложившейся ситуации. Мы даже успели прижиться друг к другу. Я не знаю, что бы я делала без них.

На карантине я поняла, как важно вырабатывать в себе навыки работы в цифровом пространстве. Важно адаптироваться к новым реалиям, например, к работе вне офиса. Эта социально дистанцированная жизнь показывает, что по-настоящему важно в нашей повседневности. Она учит нас больше ценить то, что мы принимаем за должное, — нашу свободу.

Конец истории Зульфии Гафуровой.

В начале весны ВОЗ еще не объявила пандемию коронавируса. Эпидемия уже была локализована в Китае. Вирус был обнаружен в некоторых странах. Конкретно в Нью-Йорке и Флориде все было чисто. Только в каком-то городе к северу от Большого Яблока уже были обнаружены несколько больных.

Гражданам Узбекистана тяжело получить визу в США. Америка не разбрасывается ими. Мне дали визу, поэтому я полетел. Следующего шанса ждать не хотелось.

16 марта я вернулся в Нью-Йорк из Флориды. Мне вот-вот нужно было уезжать домой, в Узбекистан.

Потом вирус резко набрал обороты, тысячи больных. Моя семья переживает за меня из-за того, что в Нью-Йорке болезнь приобрела самый широкий масштаб.

С возвращением домой никакого просвета не было. Я обращался в консульство Узбекистана в Ньй-Йорке, записывался. Рассматривал варианты вернуться домой через Шымкент (Казахстан), Москву. Но страны вводили все новые карантинные ограничения, поэтому зарегистрироваться на рейс мне не удалось.

Я связывался с Uzbekistan Airways, со всеми знакомыми, которые могли хоть как-то помочь мне вернуться домой. Писал в Telegram-bot канала Koronavirus Info. Бесполезно. Два раза я обращался в Министерство иностранных дел Узбекистана и два раза так и не получил ответ.

Никаких реальных прогнозов насчет возвращения домой получить не удалось. И пока не удается. «Продлили, перенесли, в очередной раз отменили».

Сейчас я ничем не занимаюсь, жду новостей и просто трачу деньги — жить как-то нужно. С проживанием мне помогают друзья друзей. Оказалось, что наших здесь много.

Вся эта ситуация стала для меня удивительной. Может, через год она покажется всем нам интересной. Может, я буду рассуждать: «Ах, где же это видано, что такой город/аэропорт/что-то другое был таким безлюдным и пустым».

Я еще не анализировал, что во мне изменилось в связи со всей этой ситуацией. Ясно одно: в таких случаях принимаются резкие решения. Наверное, это неплохо, так как есть некие представления о вирусе. Дома все-таки родители в преклонном возрасте. Это заставляет расставлять приоритеты.

Если ты далеко, таких как ты, рвущихся домой, не особо много, а эпидемия оказалась круче, чем ты думал, — всем просто не до тебя.

Конец истории Отабека М.

В свободное от учебы время читаю, занимаюсь спортом дома и смотрю фильмы. Я не чувствую себя одинокой, поскольку мы учимся с другими студентами курса, встречаемся в Zoom.

Со мной живут две студентки. Мы очень подружились, стали одной семьей. Нам регулярно выплачивается очень хорошая стипендия. Поэтому живем отлично.

До пандемии я успела посетить выставку работ Сальвадора Дали, за что очень благодарна своей тете. Это она подала мне такую идею. Выставка была очень интересной и познавательной.

Самое необычное, что могло произойти со мной — ситуация с пандемией и все, что с этим связано.

Никогда не думала, что образ жизни так радикально поменяется, что придется ограждать себя от социума, постоянно сидеть дома и соблюдать карантинные меры.

Я часто вспоминаю о своих родных, которые остались в Узбекистане. Мы регулярно общаемся с ними по видеосвязи, и это помогает мне не скучать и не грустить.

Конечно, я планировала вернуться в Узбекистан после окончания учебы. По крайней мере, такие планы были до пандемии. Теперь хотелось бы вернуться домой в безопасности, когда ситуация с коронавирусом стабилизируется.

Я не жалею о том, что приехала. Если бы знала, что пандемия так кардинально изменит жизнь, все равно приняла бы решение ехать.

Поездка стала для меня уникальной возможностью пополнить багаж знаний. Изменит ли она что-либо для меня? Пока не знаю. Думаю, это станет известно немного позже, когда я сдам экзамены и вернусь домой.

Конец истории анонимного читателя «Газеты.uz».