Несколько за пределами бывшей городской стены Самарканда, в районе кладбища Абди Дарун, находится мавзолей Ишрат-Хане. Документ об учреждении фонда для содержания этого мавзолея (вакф) свидетельствует о завершении его строительства в начале 1464 года. Он относится к самым значимым сооружениям Центральной Азии и сегодня имеет бесценное значение, причем не из-за того, что он находится в поврежденном состоянии, а потому что именно вследствие этого состояния он был мало подвержен видоизменению и искажению.


Панорамный снимок мавзолея Ишрат-Хана и территории вокруг него, используемой для сельскохозяйственных целей. Июнь 2009 года.

Реклама на Газета.uz

На примере этого строения можно подискутировать о принципиальных вопросах охраны памятников: роль памятника для общества состоит не в том, чтобы создать искусственный образ прошлых времен, а в том, чтобы сохранить и передать дальше то или иное строение в его оригинальной конструкции. Могут быть и реконструкции, однако они связаны с высокой научной притязательностью и высоким требованием к правильному объему реконструирования.

Важно оставить фактически сохранившуюся конструкцию узнаваемой и тем самым читаемой. Реконструкция — это носитель информации о нашем сегодняшнем времени, но она не является свидетельством прошлого. В случае полной реконструкции не возникает памятник; реконструкция — лишь имитация памятника.

Мавзолей Ишрат-Хана — это не «какой-то забытый памятник»; настенные росписи и керамики дают аутентичное впечатление о средневековом художественном ремесле. При условии наличия грамотного планирования и соответствующего времени имеется прекрасный шанс разработать для этого уникального достижения центральноазиатского зодчества достойную концепцию его восстановления и сохранения.

Данное строение следует классической конструкции купольного мавзолея с одним помещением, обрамленным двумя двухэтажными боковыми нефами. Мавзолей был воздвигнут для рано умершей дочери Хабибы Султан Бегим. В восьмиконечной крипте в последующем было установлено в общей сложности еще 20 могил для женщин и детей династии Темуридов.

С точки зрения истории архитектуры конструкция молитвенной комнаты мавзолея Ишрат-Хана, по мнению Голомбека и Вильбера (Golombek und Wilber, 1988), обнаруживает прямые связи с мавзолеем Гавхар-Шад, воздвигнутым в 1432 в Герате, а также с основными помещениями медресе Каргид в Иране.

Подробные описания строительства можно найти в многочисленных публикациях, в первую очередь, можно отметить публикациях Галины Пугаченковой 1958, 1963 и 1970 годов, а также Массона 1958 года, Хилла (Hill) и Грабаря 1964 года, а затем Бранденбурга (Brandenburg) 1972 года. Обширная фотодокументация была составлена Фридрихом Заррэ (Friedrich Sarre, 1898), которая сегодня находится во владении Музея исламского искусства в Берлине. Своими фотографиями 1920-х годов также известна опубликованная в 1930 году работа Эрнста Кон-Винера (Ernst Cohn-Wiener) под названием «Туран: Исламское зодчество в Средней Азии» («Turan: Islamische Baukunst in Mittelasien»).

Эволюцию темуридских мавзолеев лучше всего можно изучить на юго-западе Самарканда. Начатый в 1399 году и достроенный в 1404-м мавзолей Рухабад (Бархан аль-Дин Сагаржи) своей кажущейся архаичностью представляет собой некий анахронизм, ведь в нем видны технологии строительства, уже не соответствовавшие уровню науки и техники того времени: мавзолей с одним помещением снабжен простой купольной конструкцией и лишь минимальной декорацией в виде мукарнаса или керамики. А воздвигнутый в 1404 году мавзолей Гур-Эмир демонстрирует двойной купол, построенный с помощью ребер жесткости в форме древесных стволов, внешняя рифленая оболочка которых, следуя еще канонам классики, берет свое начало из квадратного помещения с переходными зонами.

Непосредственно по соседству находится Ак-Сарай, мавзолей меньших размеров, воздвигнутый во времена правления Султана Ахмада (1469−94) в 70-х годах XV века, то есть он старше мавзолея Ишрат-Хана. Однако с ним он разделяет важное усовершенствование строительных технологий: поскольку переход от квадрата к кругу с помощью системы конусов не оправдал себя, он был заменен двумя перекрещивающимися арочными парами. Соответственно стали возможными более крупные внутренние помещения, которые можно было располагать несимметрично. Вместо конусов теперь выступают щитообразные паруса свода, художественное оформление которых придает внутреннему помещению ранее недостижимое пространственное изящество.

Конструкция купола зиёратхоны мавзолея Ак-Сарай: изящество и великолепие цветов подобно Ишрат-Хане. Фото: Йенс Йордан, январь 2020 года.

Таким образом, мавзолей Ак-Сарай передает хорошее впечатление о конструктивной схеме внутреннего помещения мавзолея Ишрат-Хана. Однако его внешний купол, как отмечает Пугаченкова, никогда не достраивался, и то, что мы видим сегодня, является современной интерпретацией, то есть, как и купол медресе Тилля-Кори, о которой также неизвестно, строился ли купол когда-либо вообще или как он выглядел.

Примечательно, к сожалению, и то, что мавзолей Ак-Сарай не пользуется особой популярностью у туристов. Наверное, это объясняется тем, что внутреннее пространство является практически полной реконструкцией с помощью живописи кундаль. Ему не хватает ауры аутентичности, ему не хватает патины столетий, которая дает нам представление о том, с каким мастерством люди здесь умели работать на поверхностях еще 550 тому назад. И поэтому восторг наблюдателя не велик.

Ишрат-Хана, барабан купола и сам купол были утрачены в 1903 году. Фото: Панкратьев, 1894 год.

Исследовательские труды относительно мавзолея Ишрат-Хана в последние годы проводились главным образом Потсдамской школой прикладных наук, которая в 2007 году провела здесь «летнюю школу» со студентами из Узбекистана и Германии. В рамках летней школы строение было детально изучено и задокументировано, в частности, здесь следует отметить работы профессора, доктора Штеффена Лауэ (Steffen Laue). Были взяты пробы с настенной живописи и терракотовой облицовки, и в лаборатории были проведены микрохимические исследования для анализа пигментов.

Опираясь на эти результаты, в качестве примера был реставрирован участок настенной живописи, чтобы получить представление о первоначальной цветности здания. Другие участки предлагалось оставить в том виде, в котором они сохранились до сегодняшнего дня. Результаты исследований можно прочитать в публикации Потсдамской школы прикладных наук или в архиве на кафедре профессора Лауэ.

Студенты СамГАСИ и ТАСИ во время исследований и документирования летом 2007 года. Издание FHP, Dokumentation Erste Usbekisch-Deutsche Sommerakademie Baudenkmalpflege, Potsdam 2008, S. 101.

Картографирование материала и повреждений в галерее под руководством Потсдамской школы прикладных наук. Издание FHP, Dokumentation Erste Usbekisch-Deutsche Sommerakademie Baudenkmalpflege, Potsdam 2008, S. 106/107.

Реставрированный участок, в него были интегрированы хорошо сохранившиеся участки декора периода строительства. Фото: Йенс Йордан, декабрь 2015 года.

Дальнейшее изучение мавзолея состоялось два года спустя в форме организованной мною экскурсии для студентов Дрезденского Технического университета. Во время пребывания в Самарканде студенты занимались вопросами надлежащей реставрации и использования усыпальницы Темуридов. В ходе последовавшего затем семинара на кафедре по охране памятнико в и проектированию под руководством профессора Виля (Will) они разрабатывали проекты для сохранения и интеграции в небольшой музейный комплекс.

Поскольку эта постройка в силу своего значения должна оставаться доступной для общественности, в качестве задачи был выбран вариант строительства «центра для посетителей» или «выставочного центра», а вопрос приведения мавзолея в исправное состояние поначалу был исключен из задачи. Были разработаны разные решения, в качестве примера здесь приводится изображение, где с помощью размещения инженерных коммуникаций и выставочных помещений вдоль улицы предлагается отгородить участок вокруг мавзолея от улицы с оживленным транспортным движением, чтобы создать атмосферу покоя, подобающего данному месту. Однако могут быть и другие пространственные решения по сооружению центра для посетителей.

Наряду с документацией, моделями и виртуальными 3D-изображениями мавзолея Ишрат-Хана здесь можно было бы также расположить постоянную выставку об истории реставрации самаркандских памятников. Она определенно стала бы одним из главных центров притяжения для заинтересованной общественности и туристов, интересующихся культурой.

В завершение следует отметить, что территория Самарканда, признанная мировым наследием, охватывает не только Афросиаб, старый и колониальный город, но распространяется также на мавзолей Ишрат-Хана в качестве эксклава, что подчеркивает его огромное значение. Остается надеяться, что мавзолей уцелеет в ходе тотальной санации без ущерба его исторической цельности и аутентичности, и что он станет доступным для надлежащего публичного пользования.

Центр для посетителей и Выставочный зал на территории мавзолея Ишрат-Хана, проект. Roman Pries, TU Dresden 2009.


Схема расположения Центра для посетителей и выставочного зала Ишрат-Хана, проект. Roman Pries, TU Dresden, 2009.

Перевод статьи с немецкого: Равшан Султанов.

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.

Йенс Йордан изучал архитектуру и градостроительное проектирование в Берлинском Техническом университете и Самаркандском государственном архитектурно-строительном институте (СамГАСИ). В 2007 году защитил дипломную работу по теме «Традиционные махалли в Самарканде» в сотрудничестве с Семинаром по центрально-азиатским исследованиям Берлинского университета имени Гумбольдта. Является обладателем различных стипендий для проведения научно-исследовательских работ, главным образом в Самарканде до 2010 года. Начиная с 2008 года — научный сотрудник на кафедре «Охрана памятников и проектирование» Дрезденского Технического университета, с 2012 года — Координатор Баухаус-университета Веймара и Технического университета Дрездена в Узбекско-Немецком центре архитектуры и строительства. Осуществляет преподавательскую деятельность и научное руководство магистерскими работами в Ташкенте. Координатор проекта по переподготовке кадров «Топография памятников Ташкента — передача знаний в области культурологических методов и компетенций» (2017−2019). Научный
сотрудник кафедры «Консервация архитектурного наследия и история архитектуры» Баухаус-Университета Веймаре, член Международного совета по сохранению памятников (ICOMOS).