Общества защиты и спасения животных несколько лет борются с деятельностью отрядов по отлову безнадзорных животных по всему Узбекистану. В июне был опубликован проект постановления Кабинета Министров о защите домашних и безнадзорных животных от жестокого обращения и создании приютов их содержания. Сейчас документ находится на доработке. Недавно в отношении сотрудника службы отлова были приняты административные меры за жестокое обращение с животными. Корреспондент «Газеты.uz» Сабина Бакаева разбирается, в чем причина недовольства защитников животных и может ли «отловка» работать лучше.
«Не мусор, а деньги»
Второй день после Курбан хайита. Я еду в «Дамасе» вместе с начальником специализированного механизированного отряда по отлову бродячих животных Ташкента Владимиром Равдиным. В открытые окна бьёт тёплый воздух и трупный запах сотен разлагающихся шкур баранов. Вместе с бытовым мусором шкуры большими кучами громоздятся вдоль длинной улицы Уйгур.
«Это распространение особо опасных заболеваний. — ругается Равдин. — Куда это все убирать, места уже нет».
Места нет в ямах Беккари — специальных биотермических сооружениях для обезвреживания трупов животных. Таких ям на территории штаба службы отлова в посёлке Назарбек под Ташкентом всего 26. Каждая из них объёмом 15 кубометров. По словам Владимира Равдина, штаб базируется на этом месте с 1974 года. Помимо павших собак и кошек «отловка» хоронит крупный рогатый скот и других домашних копытных.
«Две коровы и все, можно закрывать», — говорит Равдин о размере каждой ямы.
Должна ли служба отлова захоранивать шкуры — загадка. Что делать со шкурами, не знают и в Госкомэкологии. «Это не мусор, это деньги», — заявили «Газете.uz» в Центральном аварийно-диспетчерском управлении (ЦАДИС) при Главном управлении благоустройства (ГУБ) Ташкента.
В Государственном комитете ветеринарии и развития животноводства поддержали ЦАДИС, добавив, что шкуры забирают сотрудники кожевенных цехов. В Центре государственного санитарно-эпидемиологического надзора по Ташкенту «Газете.uz» не смогли рассказать о правильной утилизации шкур после забоя скота в частном порядке.
Последний приют
«Как в частных ветклиниках хоронят животных, которые у них умерли? Нам ни одной заявки от этих клиник не было, хотя есть сведения, что они усыпляют животных», — задаётся вопросом Владимир Равдин.
В назарбекском штабе ташкентской службы отлова вырыта исполинская яма. Чтобы увидеть ее бетонное дно, надо подойти поближе. Это строящиеся для Ташкента новые ямы Беккари.
Постановление о деятельности службы отлова было принято восемь лет назад. В 2011 году Госкомитет ветеринарии совместно с Центром санэпиднадзора должны были выделить землю для строительства 28 крематориев по всей стране. Однако крематориев нет до сих пор. Владимир Равдин сообщил, что городу выделяли территорию для строительства крематория, но затем участок забрали.
«Мы писали письмо в Главное управление благоустройства. Для этого по стандартам нужны большие территории, которые должны отвечать санитарно-эпидемиологическим правилам и нормам. Крематорий — это очень большие деньги», — сказали в ЦАДИС и рекомендовали обратиться в ГУБ Ташкента, и так по кругу.
В Госкомветеринарии рассказали, что в государственных ветеринарных лечебницах Алмазарского, Юнусабадского и Чиланзарского районов столицы есть небольшие крематории для животных размером не больше кролика. В ветклиниках удивились. По словам ветеринаров, строительство крематориев в черте города запрещено, небольших крематориев здесь тоже нет.
Охрана жизни и здоровья человека
Первостепенная задача всякой организации, работающей с животными, — это охрана жизни и здоровья человека. Служба отлова работает по заявкам. В полдень заявок уже 12. Отряд отлавливает собак и привозит их в штаб. Любая собака, не принадлежащая человеку или находящаяся в общественных местах без хозяина, подлежит отлову. О кошках Владимир Равдин почти не говорит, как и постановление, по которому «отловка» работает.
«Надо просвещать людей, чтобы они не выпускали на улицу своё животное. Если человек не выпустит животное, мы его не поймаем. Если нам не сообщат о животных, мы не поедем их отлавливать», — сказал начальник спецмехотряда.
«Наша задача заключается в том, чтобы избавить людей от бешенства, сибирской язвы, чумы, гепатита, энтерита. У собак очень много инфекционных заболеваний», — добавил он.
Бригада использует для отлова собак матрап (сачок) и петлю-ошейник. Службе отлова обещают выделить средства на покупку нового оборудования, которое выбрасывает сетку для отлова животного. Для других целей «отловка» деньги не получает. Только «на зарплаты и инвентарь», сообщили в ЦАДИС.
«Везде так отлавливают. В Америке используют петлю-удавку из троса, которая душит собаку. А у нас ошейник. И то мы негуманно обращаемся, говорят люди. Мы же руками не возьмём собаку. Каждый наш работник написал расписку о гуманном отношении к животным. Если он что-то неправильное сделал с этим животным, он будет отвечать по закону», — заверил Владимир Равдин.
Отловленных собак привозят в штаб в Назарбеке. Он находится за большими серыми воротами. Ни за что не скажешь, что в этом месте содержатся собаки, потому что их здесь не видно. Животные содержатся в железных ангарах. Внутри темно и душно. Нет окон, в воздухе сконцентрирован тошнотворный запах неизвестности, перебитый хлоркой. Войти в ангар страшно, особенно если боишься собак. Но вместо оскалов видишь блестящие чёрные глаза грязных, тощих животных. Собака, не отрывающая от нас взгляда, надолго останется в памяти.
Проверять условия содержания животных смысла не имеет, потому что стандартов их содержания в приютах и при службах отлова нет.
«Я не видел, чтобы в Узбекистане были эти стандарты. У нас одна такая организация, где есть такие условия. Я был в Кашкадарье, Намангане. У них нет таких условий, как у нас. У них [животные] просто захораниваются в яме и все. У них отстрел есть. У нас отстрела нет», — рассказывает Равдин.
Мы направляемся в штаб «отловки», закрывая за собой дверь ангара. Сколько часов собаки просидят там до следующего глотка свежего воздуха?
«Денег на питание нам не выделяют. Кормим, чем приходится. Защитники иногда помогают», — говорит начальник службы отлова, проходя мимо двух щенят то ли алабая, то ли овчарки.
По его словам, служба отлова направляла письмо в хокимият с просьбой выделить финансирование на питание животных. В ЦАДИС подтвердили, что на кормление собак деньги не выделяются. Для приготовления еды нужна кухня и холодильные установки. Финансирования на это пока нет.
«Эти собаки не будут сидеть на улице, не переживайте», — Владимир Равдин показывает на несколько клеток в тени навеса, стоящих по ту сторону строящейся ямы Беккари. Скоро в ангарах появятся вольеры, но света и воздуха в них больше не станет.
В ангарах животные содержатся в течение пяти дней. Согласно постановлению, по истечении этого срока породистых собак, не имеющих признаков заболевания, могут передавать заинтересованным лицам, которые должны будут заплатить за содержание собаки.
Собак и кошек здесь не стерилизуют и не прививают, больных не лечат. В постановлении о стерилизации и вакцинации безнадзорных животных ничего не сказано.
«Прививать — работа ветеринарии. Мы работаем по 202-му постановлению», — повторяет Равдин.
Пять дней
Начальник «отловки» не дал однозначного ответа о разделении больных и здоровых животных. По его словам, штатный ветеринар визуально проверяет собак на бешенство. Животных с подозрением на бешенство отправляют на десятидневный карантин. Куда — непонятно.
«Мы не усыпляем бешеных собак. Если она покусала человека, мы отправляем ее на карантин в ветеринарную клинику. Они там определяют. Если она умирает в клетке, ее отправляют на экспертизу в ветеринарную лабораторию», — сказал Владимир Равдин.
В государственной ветеринарной лечебнице Чиланзарского района не смогли подтвердить заявление начальника службы отлова. Возможно, потому, что в Ташкенте бешенства, по данным Центра санэпиднадзора, нет.
Собаки, отловленные службой отлова. Фото: Общество защиты животных «Mehr va oqibat».
Что произойдёт с непородистыми собаками по истечении пяти дней? Что произойдёт с породистыми животными, которые никого не заинтересовали, и с больными собаками? Что произойдёт с больными и здоровыми породистыми и непородистыми кошками? Эти вопросы я задаю Владимиру Равдину.
Многих собак забирают защитники животных. Служба отлова берет с них расписку, где указывается количество и вид животных. Владимир Равдин уверяет, что собак «отловка» не продаёт, а кошек старается отдавать защитникам, чтобы не содержать их здесь.
«Мы не против, если запретят отлов кошек. Я не против законопроекта [о жестоком обращении с животными]. Если мы будем сдавать животных защитникам, нам лучше будет. Так эти приюты мы заполним за неделю. Вчера мы отдали собак, сейчас, наверное, собак 30−40 осталось. Может, больше», — говорит Владимир Равдин.
Какие расходы за содержание должны покрыть заинтересованные лица, если нет питания, лечения, стерилизации и вакцинации?
В любом случае оплатить расходы возможности нет. У службы отлова нет банковского счета, она не может выписывать штрафы владельцам, выпустившим своё животное, за неправильное содержание и квитанции. Формально гражданин может оплатить в банке расходы за содержание, взяв квитанцию в государственной ветеринарной клинике по месту отлова собаки.
Однако, как сообщили в ЦАДИС, отряд никогда ни у кого штраф не взимал. Механизм взимания штрафа и платы за содержание не проработан.
Отряд неравнодушных
Что происходит с животными, если их не забрали даже защитники? Зачем отлавливать животных, если они не представляют угрозу населению? В чем опасность здоровых собак? В чем заключается функция службы отлова, если она не контролирует размножение животных и не прививает их?
На все эти вопросы Владимир Равдин отвечает, что служба отлова работает по постановлению. «Что нам скажут, то мы и будем делать», — говорит он.
На эти же вопросы не смогли дать однозначного ответа ни в Комитете ветеринарии, ни в ЦАДИС, ни правозащитники.
«Проект закона о жестоком обращении с животными отправлен на доработку, — заявил начальник управления защиты здоровья животных Госкомветеринарии Хабибулла Хамдамов. — В нем будет прописан порядок содержания, отлова, проведения дезинфекции и стерилизации животных и создание приютов».
Он добавил, что совместно с агентством «Коммунхизмат» разрабатывается постановление Кабинета Министров о порядке отлова и содержания бездомных животных. В документе будут прописаны нормативы содержания, рацион и зоологические требования в отношении отдельных видов. Нормы содержания будут распространяться на службы отлова, зоопарки и приюты. Стандарты питания животных уже составили около 600 страниц. Новый порядок должен быть разработан к декабрю.
«Mehr va оqibat»
«Службу отлова необходимо реорганизовать в службу спасения. Необходимо ввести стерилизацию животных на базе службы спасения, вводить моду на животных из приюта и находить им хозяев», — считает директор Общества защиты животных (ОЗЖ) «Mehr va оqibat» Камила Ша-Алимова.
По ее мнению, в службе спасения не должны работать сотрудники «отловки». Работников нужно выбирать из числа волонтёров и платить им достойную зарплату. Инвентарь приобретать через спонсоров.
«Проблема в том, что каждый визит делегаций или указание сверху приводит к отлову собак, чтобы их не было в общественных местах. Равдин прав в одном: в областях ужас что творят».
«Хаёт»
Ирода Маткаримова содержит первый официальный приют для собак «Хаёт» («Жизнь»). Сейчас в нем живут 700 животных, и это не считая около 500 собак, которых удалось пристроить. В «Хаёт» содержатся собаки только из Чирчика и Кибрайского района Ташкентской области. Со службами отлова этих районов приют заключил официальный договор. Инспекторы, минуя штаб, привозят всех животных сюда.
Все собаки в приюте подлежат обязательной стерилизации и вакцинации. Ирода Маткаримова заключила договор с тремя клиниками. Она надеется, что по завершении строительных работ, которые здесь ведутся, приют, наконец, сможет выделять средства на чипирование собак.
«Хаёт» — проект, цель которого уменьшить численность бездомных животных в стране путём их стерилизации и кастрации. Каждую субботу Ирода Маткаримова организует поездки желающих граждан в приют, чтобы собаки могли социализироваться.
Иногда приют пристраивает назарбекских щенят. «Если бы у Назарбека был приют, они бы тоже отдавали собак, а не держали у себя. Такие приюты, как наш, нужны в каждом районе страны», — уверена Ирода Маткаримова.
«Гавчег»
Яна Бочкарёва — директор Общества по спасению бездомных животных (ОСБЖ) «Гавчег». Она выступает за стерилизацию, вакцинацию и чипирование животных. Яна уверена, что такие животные с условием гуманного отношения человека могут жить на улице.
«Но мы же зубы им не выдернем», — комментирует такую позицию Владимир Равдин.
ОСБЖ забирает кошек и собак из штаба «отловки» в Назарбеке по расписке. Животные содержатся в приюте «Гавчег» и на временных «передержках» в частных домах волонтёров. Животных стерилизуют, лечат и прививают.
Яна Бочкарёва отметила, что в черте города нельзя создавать приют, куда животных будет привозить служба отлова. В приюте могут возникнуть вспышки инфекционных заболеваний, за что придётся отвечать Госкомветеринарии, ГУБ и хокимиятам.
По словам Яны, с недавних пор Назарбек стал нехотя отдавать животных, потому что теперь «отловке» приходится это делать бесплатно. Раньше волонтёрам удавалось забирать по 7−8 собак и 20 кошек.
«Кошек всегда отдавали за символическую плату. Бездомных собак вместе со щенками раньше отдавали за 50−100 тысяч сумов, полупородистых и породистых дороже. Алабаев у них много. Алабаев они отдавали за 300−500 тысяч сумов. Это было известно, мы писали в портал и в прокуратуру», — рассказала Яна.
Больная демодекозом собака в штабе службы отлова. Фото: Яна Бочкарёва.
С 2014 года ОСБЖ просит перевести службу отлова под ведомство Госкомветеринарии. Сейчас «отловка» подчинена ГУБ, а значит, животные приравнены к мусору, и их убирают с улиц, словно они — мусор, считает Яна. До 2011 года служба отлова была именно под ведомством комитета, отметил начальник управления защиты здоровья животных Госкомветеринарии Хабибулла Хамдамов.
«Люди видели, что инспекторы во время отлова могли оторвать хвост животному или потянуть так, что ломается хребет, могли собаку в мешке ударить чем-нибудь, — рассказывает о нынешней работе „отловки“ Яна Бочкарева. — Понятно, что дикое животное, но они перебарщивают. Волонтёры говорили, что летом без окон и воды собаки за ночь погибали в ангарах… Говорят, что в регионах [подобное отношение к животным] безнаказанно».
Содержание кошек в штабе службы отлова. Фото: Общество защиты животных «Mehr va oqibat».
«Они настолько очерствели, что сколько выжило, сколько умирает у них на глазах, для них не имеет значения. Но они исполнители. Если бы как-то поменять направление, их действия тоже поменялись бы, наверное. Они тоже идут на уступки. Одна надежда на законодательство», — подытожила Яна Бочкарева.
Собачье сердце
По словам Ироды Маткаримовой, бывает и частный отлов, который ловит собак для кафе. Хабибулла Хамдамов пояснил, что отлов животных в частном порядке для продажи их на мясо не разрешён. Так как это не является разрешённой деятельностью, здесь нет порядка проверки мяса.
«В законопроекте [о жестоком обращении с животными] будет указано, какие животные годны для употребления в пищу, какие являются домашними питомцами», — сообщил Хабибулла Хамдамов.
Он добавил, что существующие законы Узбекистана не разрешают, но формально и не запрещают употреблять мясо собак в пищу. Наказание за это не предусмотрено.
«Проводить проверку в заведениях общепита без согласования с бизнес-омбудсманом запрещено. Это актуальный вопрос. СЭС не может без предварительного уведомления производить проверку. Наверняка это постановление скоро будет пересмотрено. Потому что очень много требований населения по поводу жёсткого контроля кафе», — подчеркнул Хабибулла Хамдамов.
Отряды по отлову бродячих животных в своей настоящей форме бесполезны. Законодательство, регулирующее деятельность службы отлова, должно быть пересмотрено. Существующее положение провоцирует негуманное отношение к животным, не защищает их от жестокого обращения и не выполняет свою основную задачу: охрана жизни и здоровья человека.
