Гражданин Кенжа Мусанов стал первым свидетелем, давшим показания по делу Бобомурода Абдуллаева, Хаётхана Насреддинова, Шавката Оллоёрова и Равшана Салаева, обвиняемых в заговоре с целью захвата власти или свержения конституционного строя Узбекистана.
Перед началом дачи показаний в Ташкентском городском суде по уголовным делам в понедельник Кенжа Мусанов вслух произнес клятву о том, что он будет давать правдивые показания.
Свидетель сообщил, что познакомился с Бобомуродом Абдуллаевым в 2013 году, когда последний оказывал услугу такси. В машине они разговорились на разные темы, в частности, про футбол. Абдуллаев сообщил ему, что занимается извозом людей и может приехать к нему по вызову. Они обменялись контактами. «Он три-четыре раза возил меня, при этом сам звонил мне», — отметил Кенжа Мусанов.
Во время бесед Абдуллаев, по словам свидетеля, выражал недовольство властью и политикой Узбекистана. Каждый раз, когда Абдуллаев говорил на эту тему, Мусанов останавливал его и заявлял, что он военнослужащий, и при нем недопустимы такие разговоры, но Абдуллаев продолжал говорить.
В декабре 2013 года Абдуллаев позвонил Мусанову и пригласил его в обеденное время на плов к знакомому. Мусанов согласился, поскольку был выходной. Он приехал в махаллю в Мирзо-Улугбекском районе. Вместе с Абдуллаевым они зашли в дом, где их встретил Хаётхан Насреддинов.
Абдуллаев сказал, что нужно выключить телефоны и вытащить батарейки. «Это вызвало подозрение. Но я не выключил телефон, так как могли позвать по службе. Мы начали обедать, они опять начали обсуждать в негативном ключе политику. Про первого президента Ислама Каримова тоже начали говорить негативные слова, я возразил им. Во время своей беседы они упомянули руководителей СНБ, Министерства обороны, МВД. Говорили, что нужно уточнить их адреса, когда наступит тот день, то эта информация пригодится», — отметил свидетель.
Мусанов сообщил, что Насреддинов через планшет связался с Мухаммадом Салихом. «Они называли его „председателем“. Потом Хаётхан сказал, что состоялась встреча сторонников, и, указывая на меня, заявил, что в команду присоединился новый член. Они сообщили мне, что я военнослужащий, и у меня должны быть знакомые в военной сфере. Если я окажу содействие в реализации их плана, то получу высокую должность в Министерстве обороны», — сказал он.
Мусанов, по его словам, был напуган услышанным и самой ситуацией. Когда на его телефон пришло SMS-сообщение, на него накричал Абдуллаев, и Мусанов, ссылаясь на занятость, покинул дом. «Я думал сообщить руководству, но подумал, что это какая-то проверка или шутка, и не сообщил. Я очень жалею, что не сделал этого», — заявил он.
Отвечая на вопросы участников заседания, Мусанов не смог вспомнить детали разговора. Он также не смог назвать время встречи, говоря об обеденном времени, но подсудимые утверждают, что встреча была назначена на 17:00. Стороны также дали противоречивые показания по поводу того, как они собрались в доме.
Насреддинов ранее заявил, что сначала встретил Мусанова, а потом с опозданием прибыл Абдуллаев. Абдуллаев сообщил, что пришел вместе в Мусановым, при этом Мусанов показывал дорогу к дому. Мусанов же говорит, что в дом Насреддинова его привел Абдуллаев.
Для уточнения времени встречи и телефонных звонков суд удовлетворил ходатайство о назначении проверки телефонных звонков Насреддинова и Мусанова за весь декабрь 2013 года.
Мусанов объяснил, что несмотря на изначальные расхождения в позициях с Абдуллаевым, он продолжил с ним общаться, чтобы пользоваться услугами такси. Хотя, по его словам, сам он никогда не звонил ему, так как не знал номера телефона.
Председательствующий судья Зафар Нурматов задал вопрос, как Мусанов знал, что в то время, когда звонил Абдуллаев, ему понадобится такси. «Я поэтому говорю, что пользовался его услугами не в качестве попутного такси. Я ему просто говорил, может ли он меня туда-то отвезти. Действительно, у меня не бывает свободного времени. Я просил его, если у меня было запланированное мероприятие», — ответил свидетель.
Мусанову несколько раз напомнили о статьях 238 Уголовного кодекса (лжесвидетельство) и 240 (отказ или уклонение от дачи показаний свидетеля или потерпевшего либо эксперта от дачи заключения при производстве дознания, предварительного следствия или в суде).
Позже выяснилось, что показания Мусанова, данные во время следствия, и показания в суде отличаются. В ходе следствия Мусанов говорил, что с Насреддиновым он был изначально знаком, и тот встретил его в доме, где состоялась встреча, а Абдуллаев пришел позже, и он тогда увидел его впервые.
Свидетель сказал, что не понимает, почему сведения изменились, несмотря на наличие четырех его подписей и рукописи, и заявил, что показания на суде правдивые. Суд сообщил, что даст оценку этому факту.
На следующем заседании в среду Хаётхан Насреддинов спросил Мусанова, бывают ли у военнослужащих в Министерстве обороны занятия на военно-политическую подготовку, обучают ли их тому, как себя вести, когда происходят «незаконные антиконституционные действия».
«Бывают занятия культурно-просветительского характера, но не политические. Нас этому не учат, то есть не дают конкретные направления. Каждый военнослужащий сам осознанно действует в таких ситуациях, как патриот и военнослужащий», — заявил свидетель
«Как должен был действовать патриот, увидев вот это нехорошее действие?» — спросил Насреддинов.
«Я должен был сообщить руководству, но так как я не понял, это проверка или шутка, то не сообщил. Это моя вина», — ответил Мусанов.
Отвечая на вопрос адвоката Сергея Майорова о разговоре в том доме, Кенжа Мусанов заявил, что не воспринял беседу как предложение свержения конституционного строя в Узбекистане.
Как сообщил «Газете.uz» Сергей Майоров, обвиняемая сторона будет настаивать на том, что в деле имеются два взаимоисключающих показания свидетеля Мусанова. «Плюс то, что он говорит, имеет нелогичность и противоречивость. Все сомнения должны толковаться в пользу подсудимого», — отметил защитник.
