Генеральный директор Агентства по интеллектуальной собственности Алишер Файзуллаев в интервью «Газете.uz» рассказал о том, какая работа ведется по охране интеллектуальной собственности и повышению правовой культуры предпринимателей, а также о законодательных и организационных решениях, необходимых для укрепления защиты авторских прав.
Алишер Файзуллаев возглавляет Агентство по интеллектуальной собственности Республики Узбекистан с 2016 года. Выпускник Ташкентского электротехнического института связи (1988 год). В 1996—1999 годах работал в Центре научно-технических и маркетинговых исследований в должности начальника испытательной лаборатории, начальника отдела. С 2006 по 2012 год занимал различные должности в Центре научно-технических и маркетинговых исследований Unicon.uz, с 2010 года был его директором. В 2012—2015 годах работал заместителем председателя Государственного комитета связи, информатизации и телекоммуникационных технологий. В 2015—2016 годах — первый заместитель министра по развитию информационных технологий и коммуникаций.
— Алишер Насибуллаевич, каковы основные задачи Агентства по интеллектуальной собственности?
— Агентство было создано в 2011 году в результате слияния двух ведомств: Республиканского агентства по авторским правам и Государственного патентного ведомства. Вновь созданное агентство вобрало задачи этих организаций. Мы — госорган, который принимает заявки, проводит экспертизу, регистрирует объекты промышленной собственности, выдает патенты. Агентство отвечает за реализацию государственной политики в области охраны интеллектуальной собственности. К ней относятся объекты авторского права (стихи, книги, музыка, кино — все продукты творчества) и объекты промышленной собственности (изобретения, товарные знаки, модели, промышленные образцы, селекционные достижения).
— Занимается ли агентство выявлением нарушений авторских прав?
— Выявлением нарушений — нет. Мы отвечаем за совершенствование законодательства в этой области и международную кооперацию, представляем Узбекистан во Всемирной организации интеллектуальной собственности, встречаемся с представителями иностранных правообладателей в Узбекистане.
Еще одной функцией является выдача лицензии на право продажи, распространения, проката, аренды аудиовизуальной продукции и программ для ЭВМ. Как лицензирующий орган мы осуществляем мониторинг за соблюдением условий, полученных лицензий, однако не регистрируем объекты авторского права и не занимаемся защитой прав. По обращению правообладателя этим занимаются правоохранительные и судебные органы.
— Насколько законодательная база Узбекистана по охране интеллектуальной собственности соответствует реалиям рынка?
— В целом соответствует. Она совершенствуется на протяжении двух десятков лет. Национальное законодательство гармонизировано с международным, в него имплементированы нормы международного права, строго соблюдаются обязательства Республики Узбекистан, вытекающие из международных договоров и соглашений.
Но мы не стоим на месте. Постоянно ведется работа по совершенствованию законодательства, особенно в части повышения ответственности за нарушения прав на интеллектуальную собственность.
В настоящее время Узбекистан не является членом некоторых международных соглашений — Договора по авторским правам Всемирной организации интеллектуальной собственности и Женевской конвенции по фонограммам в цифровой среде (Женевской конвенции об охране интересов производителей фонограмм от незаконного воспроизводства их фонограмм — ред.). Некоторые страны также не являются их членами. Став участником данных документов, мы должны будем обеспечивать определенные требования, чего сделать пока не в силах. Речь идет об охране фонограмм в интернете.
Есть Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности (ТРИПС) — это документ системы Всемирной торговой организации. Узбекистан пока не является членом этой организации. При вступлении в ВТО подписание ТРИПС является обязательным условием. Оно требует от стран ужесточения законодательства за нарушения в области интеллектуальной собственности вплоть до уголовного наказания. В нашем законодательстве это пока не предусмотрено. Сейчас правительство возобновило подготовительную работу по вступлению в ВТО, а мы, в свою очередь, будем готовить законодательную базу.
— В случае с логотипом Ферганы его создатели были привлечены к ответственности за копирование. Если мы не являемся стороной международных договоров, то какова ответственность?
— С 2006 года Узбекистан является участником Бернской Конвенции по охране литературных и художественных произведений, в связи с этим требования по обеспечению авторских прав должны соблюдаться безусловно. Конечно, предотвратить нарушения невозможно. К ответственности нарушителей может привлечь заказчик, в данном случае хокимият Ферганской области. Разработчик, представляя свой проект, подтвердил, что указанный логотип оригинален, и хокимият без дополнительной проверки решил его утвердить и обнародовать.
В этом случае российская компания — в соответствии с нашим законодательством — могла бы обратиться в суд с иском о нарушении авторских прав. Судебный процесс занимает много времени, и нужно иметь необходимую доказательную базу. Госкомтуризм сразу признал, что плагиат действительно имел место и сообщил о своем решении аннулировать логотип.
— Считаются ли интеллектуальной собственностью научные работы ученых? Какие меры принимаются против плагиата в научных и публицистических текстах?
— Интеллектуальной собственностью считается любой результат человеческого творчества, интеллектуального труда. Однако научные разработки исследовательского или аналитического характера являются скорее объектом авторского права. В соответствии с национальным и международным законодательством, результаты научных трудов не охраняются в качестве объектов промышленной собственности. Они не регистрируются, на них не выдается патент, и они не охраняются в рамках патентного права. Высшие учебные заведения и научно-исследовательские институты заинтересованы в том, чтобы создавался оригинальный контент и используют различные средства антиплагиата, когда речь идет о студенческих работах. Работы для научных степеней публикуются в известных реферируемых журналах, там факт плагиата скрыть невозможно.
— Куда могут обратиться те, кто хочет защитить свои авторские права или товарный знак от неправомерного использования?
— Хочу подчеркнуть — нужно делать различие между авторским правом и товарным знаком. Авторское право — это результат творчества. Авторство возникает по факту создания и не требует соблюдения каких-либо формальностей, как-то регистрация или получение свидетельства. Ведь не обязательно где-то регистрировать книгу или музыкальное произведение. Достаточно опубликовать, довести до общественности, указав свое авторство.
Когда речь идет о промышленной собственности — товарные знаки относятся именно к ней — регистрация необходима. Как только вы зарегистрируете знак, он охраняется. Не успели зарегистрировать — можете потерять это право, и никто за вас не заступится.
Если лицо хочет получить охрану своего товарного знака, необходимо обратиться в агентство: подать заявку, представить товарный знак, уплатить пошлину. У нас проводится соответствующая экспертиза, подготавливается заключение, выдается свидетельство, после чего товарный знак заносится в государственный реестр и сведения об этом публикуются в официальном бюллетене агентства.
Авторское право не нужно нигде регистрировать, его можно депонировать. Есть несколько депозитариев объектов авторского права, в том числе и при нашем агентстве — Государственное унитарное предприятие IP-Center.
— Как вы можете прокомментировать недавнее судебное разбирательство между брендами Nestle и Family?
— Между Nestle и Family шло два судебных процесса: первый — о нарушении прав на товарный знак, второй — об аннулировании товарного знака Family. По итогам первого судебного процесса было вынесено окончательное решение в пользу Family. Второе разбирательство отправлено на повторное рассмотрение, и комментировать его я пока не могу.
Nestle — международная компания, она зарегистрировала свой товарный знак во многих странах, в том числе в Узбекистане. Когда к нам обратилась Family для регистрации своего товарного знака, наши эксперты вынесли заключение о том, что товарный знак можно зарегистрировать.
Есть два варианта: либо товарный знак полностью схож — тождественен, полностью повторяет другой, — либо схож до степени смешения. Если потребители могут их как-то путать, то второй товарный знак не регистрируется, не охраняется. В данном случае у нас не было достаточных оснований для отказа в регистрации товарного знака Family.
Названия совершенно разные, не похожи и не ассоциируются друг с другом. Цвета разные, формы бутылок тоже. Светлый фон, фон восходящего солнца — однако Family его убрала. Остался вопрос с изображением человечков. Существует много других товарных знаков с изображением человечков. На судебном заседании выводы экспертизы [агентства] были приняты к сведению в пользу Family. У Nestle было заключение Центра общественного мнения «Ижтимоий фикр», что люди путают эти товарные знаки, это было основой для судебного иска. Сейчас, если проведете опрос, никто не будет путать Nestle и Family.
— Каков уровень грамотности у отечественных предпринимателей в вопросах авторских прав?
— Есть очень грамотные предприниматели, которые стараются разобраться в вопросе, уважительно относятся к самому понятию «интеллектуальная собственность». Зачастую это те, кто учился за границей. Они мыслят по-другому, руководят серьезными компаниями, им ничего объяснять не надо. При необходимости они нанимают хороших юристов или патентных поверенных, которые спорят с нашими экспертами, компетентно выступают в судах. Это пласт опытных, грамотных предпринимателей, работать с которыми приятно и интересно.
Есть другой пласт — малый бизнес в основном. Должен признать, здесь уровень правовой грамотности ниже. Есть предприниматели, которым нужно быстрее продать товар, поэтому они поддаются соблазну подражать известным брендам.
Мы регулярно проводим с ними тематические встречи. Совместно с Торгово-промышленной палатой организуем учебные тренинги, разъясняя аспекты соблюдения прав в индустрии, где они заняты.
Нынче покупатели хорошо отличают оригинальный товар от поддельного, и в случае выявления фактов контрафакта правообладатель может потребовать защиты своих прав, обратившись в соответствующие органы. Последствием может стать уничтожение всей продукции, штраф и выплата компенсации за упущенную выгоду. Во избежание таких негативных случаев необходимо формировать уважение к чужой интеллектуальной собственности, работать над созданием нового, а не копировать чужие наработки.
— В магазинах и на рынках полно заведомо контрафактной продукции. Кто должен это контролировать? Как с этим бороться?
— Если речь идет об аудиовизуальных и программных продуктах, продажа и прокат которых подлежат лицензированию, то мы совместно с правоохранительными и налоговыми органами проводим рейды, выявляем правонарушения, в результате которых ряд магазинов и предпринимателей прекращают свою деятельность.
С января по сентябрь было проведено 33 мероприятия по мониторингу, выявлено 505 правонарушений (с 2012 года по сегодняшний день — 254 мониторинга, 3942 правонарушения). Есть комплекс мер по мониторингу и пресечению оборота контрафактной продукции, который подписан также Государственным налоговым комитетом, Министерством внутренних дел, Генпрокуратурой.
Что касается использования товарных знаков (например, KFS вместо KFC, Mercy вместо Merci
— Если иностранный резидент подаст в суд на узбекского производителя, где будет рассматриваться дело?
— Возможны два варианта. Дело может рассмотреть комиссия по недобросовестной конкуренции при Госкомконкуренции, либо суды по экономическим преступлениям на территории Узбекистана.
— Какая работа проводится для обеспечения использования легального программного обеспечения?
— Агентство не имеет права явиться с инспекцией, чтобы проверить наличие лицензий. Но согласно закону об авторских правах, все мы должны использовать лицензированные программные продукты. К сожалению, в Узбекистане много фактов использования нелицензионных программ. Все идет к тому, что, например, с Microsoft будет заключено соглашение на уровне правительства. Для госорганов будет специальная лицензия на ПО.
С негосударственными организациями и частным сектором мы проводим разъяснительную работу, рассказываем о пользе лицензионного ПО, о безопасности, гарантиях технической поддержки. Под хэштэгом #respectIP в соцсетях ведем кампанию по повышению правовой культуры, чтобы все понимали, что интеллектуальная собственность — такая же собственность, как и материальная.
— Можно ли получить патент через интернет?
— Сейчас завершается разработка информационной системы Intellektual mulk. В декабре будет запущена первая версия, и реестр объектов интеллектуальной собственности уже будет доступен онлайн, где заявитель сможет вести поиск по базе. Там же можно будет подать заявку, уплатив пошлину через систему электронных платежей, и следить за тем, как идет рассмотрение заявки.
Сейчас много говорят, что для защиты интеллектуальной собственности можно использовать технологии blockchain. Мы общаемся с коллегами из других стран и специалистами Всемирной организации интеллектуальной собственности по данному вопросу.
— В Европарламенте есть Партия пиратов. В ней молодежь выступает за то, чтобы аудиовизуальные материалы, научная интеллектуальная база были в свободном доступе. Есть портал sci-hub.bz, обеспечивающий бесплатный доступ к научным трудам, которые раньше были только в платном доступе. Как вы на это смотрите?
— Отрицательно. Есть такое движение, которое считает, что все должно быть свободно от притязаний на авторские права. Мы рассматриваем охрану интеллектуальной собственности как стимул для людей заниматься интеллектуальной деятельностью.
Возьмем наш шоу-бизнес. У нас до сих пор не сформировался цивилизованный рынок, когда артисты выпускают альбомы и зарабатывают на продаже тиража. За рубежом это есть. Наша позиция такова: если автор хочет, чтобы его труды были использованы бесплатно, то, конечно, он может дать на это свое согласие. Без его разрешения допускать этого нельзя.
— Как у нас в стране охраняются изобретения?
— Действует закон «Об изобретениях, полезных моделях и промышленных образцах». Обратите внимание на разницу между открытием и изобретением. Изобретением является то, что напрямую можно использовать в промышленности, производстве: устройство, способ, вещество, штамм микроорганизма. Отдельная категория — селекционные достижения, новые сорта растений, породы животных. Они также охраняются патентом. Есть полезные модели, они проще, чем изобретения, и тоже охраняются
Изобретениями не являются фундаментальные законы науки, например, математики, физики. Не является таковым и совершенствование методов менеджмента.
Ежегодно у нас выдается около 500 патентов. Проблема заключается в их коммерциализации. Получив патент, нужно понимать, чем это ценно, и что это способ зарабатывать деньги. Есть страны, где изобретатели живут в достатке. Если дать кому-то разрешение на использование результатов изобретения — это лицензионный договор. Если продать право на изобретение — это продажа исключительных прав.
Вы хорошо знаете о патентных войнах между Apple и Samsung. Интересный факт: за последние 15 лет 35% всех патентов в мире так или иначе связаны со смартфонами.
В Узбекистане тоже есть хорошие изобретения, не так много, как хотелось бы, но есть. Институты Академии наук разрабатывают новые методы и технологии. Есть Центр геномики и биоинформатики, его изобретения по генной инженерии растений уже заинтересовали зарубежных ученых.
— Если изобретения зарегистрированы в Узбекистане, это действует как патент за рубежом?
— Нет, не действует. Есть Парижская конвенция по охране промышленной собственности, в соответствии с которой в течение 12 месяцев человек, подающий заявку на территории своей страны, может претендовать на охрану этого изобретения на территории любой страны, которая является членом этой конвенции. Это более 170 стран, Узбекистан в их числе.
Для изобретения очень важна дата приоритета. Если вы подали заявку сегодня, и через полгода на такую же охрану подал другой человек в другой стране — датой приоритета считается дата первой подачи. Есть в истории такие случаи, например, знакомый вопрос, кто является автором радио — Александр Попов или Гильермо Маркони. Кто первый запатентовал, тот и автор.
— Если лицо получило патент у нас в стране, то за рубежом другое лицо не может получить патент на такое же изобретение?
— Не может. Наша экспертиза изучает международные базы на предмет, существует ли уже такое изобретение или нет. Изобретения имеют глобальный масштаб.
С недавних пор существует такое положение: если человек имеет патент на изобретение и оно считается важным для экономики страны, то по рекомендации научного совета ему присуждается степень PhD без защиты кандидатской диссертации. Мы ищем людей, которые разбогатели на результатах своего изобретения, чтобы они поделились опытом, рассказали, как можно зарабатывать на своем интеллектуальном труде.
— Существует ли в Узбекистане патентный троллинг, когда компании патентуют промышленные образцы, полезные модели, чтобы далее предъявлять иски за их якобы использование другими компаниями? Как с ним бороться?
— Да, тролли существуют. Сейчас они пытаются регистрировать товарные знаки, а не промышленные образцы, чтобы потом препятствовать завозу определенных видов товаров. Это делается с надеждой, что, когда появится правообладатель, они смогут выбить у него определенную сумму денег.
Когда в агентство обращаются за регистрацией товарного знака, мы проверяем базы. И если знак не зарегистрирован на территории страны, мы регистрируем его на имя обратившегося. Неоднозначная ситуация. С одной стороны, закон говорит: если товарный знак свободен, действует право первого — кто первым обратился, тот и получает охрану. Это стимулирует зарубежных производителей потратиться, чтобы на нашей территории охранялся их бренд. С другой стороны, есть этическая составляющая: если знаем, что это известная за рубежом компания и лицо подает заявку на регистрацию с корыстным умыслом, мы должны на это отреагировать. Важно, в каких целях лицо пытается получить охрану.
Есть известная зарубежная компания, которая занимается алкогольной продукцией. В Узбекистане продаются ее товары, есть дистрибьютор. Сама компания не стала получать охрану товарного знака, получил дистрибьютор. Спустя некоторое время между поставщиком и дистрибьютором произошло недопонимание, компания начала требовать от дистрибьютора передачи штрих-кодов каждого товара в центральную базу, чтобы производитель убедился, что нет контрафактной продукции. В итоге компания решила поменять дистрибьютора. И тут возникла проблема — товарный знак был зарегистрирован на дистрибьютора.
Подобные случаи часто связаны с алкогольной и фармацевтической продукцией. Вот еще один пример. Лекарственный препарат под определенным названием производился еще в советский период на разных заводах — в Узбекистане, на Украине. Это известное название. Один из этих заводов преобразовался в АО и, заявив свои права на препарат, зарегистрировал на него товарный знак. Это было неправильно.
Согласно базе разрешенных препаратов Минздрава, под таким названием лекарственные средства разрешается производить нескольким компаниям — разным производителям. Но теперь получается, что право на товарный знак имеет только один, и он препятствует тому, чтобы другие завозили продукцию. В итоге проигрывают люди, так как не обеспечивается конкуренция. Пострадавшие производители обратились в агентство с апелляцией, и регистрация нескольких товарных знаков, известных с советских времен, была отменена. Это была общая собственность, в таких случаях нельзя кому-то одному давать привилегию. В связи с этим мы совершенствуем процесс экспертизы.
— Нужны ли в Узбекистане суды по интеллектуальной собственности?
— Специализированные суды нужны. Мы уже обращались в Верховный суд по этому вопросу. В этом смысле нас поддерживают Госкомконкуренции, Торгово-промышленная палата. Вопросы, связанные с интеллектуальной собственностью, специфичны, и судьи должны иметь соответствующий опыт. Совместно с Верховным судом мы готовы организовать курсы для судей с привлечением международных экспертов, обучать, как рассматривать споры, типичные ошибки. Современные информационные технологии позволяют, заседая в Ташкенте, рассматривать споры между субъектами, которые находятся в областях — посредством видеоконференции.
— Как контролируется деятельность организаций по коллективному управлению авторскими правами? У контент-провайдеров сложилось ощущение, что они ежемесячно отчисляют подобным организациям определенные суммы по лицензионным соглашениям, которые не доходят до реального правообладателя. Если правообладатель обратился сам, то ему перечислят какую-то сумму от собранных отчислений, если нет, то все оставят себе.
— В соответствии с законом «Об авторском праве и смежных правах», можно создавать коллективные общества по управлению правами. Например, исполнитель делегирует свои права организации, которая будет собирать средства, следить за количеством загрузок, просмотров, использований. Она должна обеспечивать соответствующую оплату авторам, часть этих денег должна попасть авторам стихов, композиторам
Эффективно работающих коллективных обществ сейчас нет. Контроль на деле не осуществляется.
Мы подготовили проект постановления Президента, суть которого заключается в создании Узбекского авторского общества. Государство заинтересовано, чтобы была объективная, справедливая, действенная система в этой области.
По части провайдеров мы взаимодействуем с Мининфокомом. Когда будет создано Узбекское авторское общество, провайдеры будут отчислять на его счет средства и будут уверены, что общество их распределит. Оно также будет взаимодействовать со своими аналогами за рубежом, после чего появится возможность легально закупать и распространять аудиовизуальную продукцию иностранного производства.
— В локальном сегменте интернета появилось много сайтов, предлагающих загружать либо просматривать онлайн аудиовизуальный контент. Многие подобные сайты могут не обладать соответствующей лицензией, тем самым нарушая законодательство. Кто обязан контролировать наличие лицензии?
— Ранее такой контроль действительно не осуществлялся. Сейчас его осуществляем мы. Обнаружено более 60 интернет-ресурсов, распространяющих аудио- и видеоконтент, из них только 12−15 имеют лицензии. Некоторые занимаются этим по незнанию, другие — злостные нарушители. Через Мининфоком были установлены владельцы доменных имен, все они получили предупреждение о необходимости лицензии и применении санкций в случае дальнейших нарушений. После этого некоторые подали заявку и получили лицензию. По истечении шести месяцев будет повторный мониторинг, и в отношении тех, кто продолжит работать без лицензии, будут приняты меры.
Беседовала Нозима Давлетова.
