Исследователь в области международных отношений Бриэн Тодд в интервью «Газете.uz» анализирует значение внешнеполитических решений Узбекистана для будущего Центральной Азии и воздействие на регион новой стратегии США по Афганистану и Южной Азии.

Бриэн Тодд (Brianne Todd) — старший научный сотрудник в Центре стратегических исследований Ближнего Востока и Южной Азии (Вашингтон, США). Окончила Сент-Эндрюсский университет (Шотландия). Работала в Институте Хадсона (США), изучала вопросы внешней обороны, разведки, внутренней безопасности и контртерроризма. Исследовательские интересы включают политику США в Центральной Азии. Бриэн Тодд работает над совместными правительственными инициативами в Казахстане, Кыргызстане, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане.

— Вы не первый раз посещаете Ташкент. Ощущаете ли изменения в жизни страны?

— Атмосфера в городе совсем другая: в воздухе витает воодушевление, люди оживлены. Беседуя с представителями государственных и других организаций, я отмечаю открытость, критический взгляд на реальность и действия отдельных лиц. В прежние времена вы вряд ли бы чувствовали себя комфортно в такой ситуации. В нынешних политических реалиях это кажется абсолютно нормальным. Изменения ощутимы и, думаю, они будут прогрессировать.

— Достаточно ли в США знают об Узбекистане? Что можно сделать для улучшения имиджа страны в мире и привлечения инвесторов?

— Даже в очень интернациональном Вашингтоне об Узбекистане знают не так много. Возможно, еще в Нью-Йорке — там большая узбекская диаспора. Но в целом, в США знают о нем очень мало.

Как улучшить имидж — это вопрос брендинга. Каким Узбекистан хочет быть известным миру, как изобразить картинку и чувства, связанные с ним?

Пример энергичного брендинга — Казахстан. Последние несколько лет он активно продвигает свой бренд в США: реклама на телевидении, образы Астаны, приемы в Вашингтоне, встречи с инвесторами. Мне запомнилось, что в ходе этой кампании Казахстан использовал предметы с символикой — одним из них были плитки шоколада с изображением флага страны на обертке. Этого было достаточно, чтобы зародить любопытство и желание узнать больше о Казахстане у людей, никогда о нем не слышавших. Это послужило росту популярности страны не только в США, но и в мире.

У Узбекистана фантастическая культура и история, здесь много городов — Хива, Бухара, Самарканд, куда люди приезжают исключительно в туристических целях. Увидев 30-секундный ролик с достопримечательностями Узбекистана, люди захотят приехать, чтобы узнать больше.

Приезжать сюда должно быть приятно. Один из вопросов, связанных со Стратегией действий по дальнейшему развитию Узбекистана, — изменение визового режима. Я бы всячески ускорила его упрощение. Хорошим примером служит Беларусь. В этой стране упрощен визовый режим с 80 странами — виза не нужна для поездки до пяти суток. В июле я ездила в отпуск в Беларусь, просто потому что никогда там не была и давно хотелось побывать. Превосходная поездка, хочу поехать туда вновь.

Узбекистан осуществляет сейчас похожие шаги. Если бы люди могли приехать сюда на пять дней без визы, провести три дня в Ташкенте, возможно, увидеть и другие города, это дало бы возможность почувствовать, что может предложить страна, и приехать сюда снова — с друзьями, семьей.

То же самое с инвесторами. Приглашая компанию инвестировать, нужно дать ей достаточно причин открыть бизнес и остаться здесь. Произведена либерализация валютного рынка, зарубежные компании могут теперь конвертировать выручку. Это обеспечит рост возможностей привлечения больше зарубежных инвестиций.

— В ходе сентябрьского бизнес-форума Узбекистана и США в Нью-Йорке были подписаны соглашения на 2,6 млрд долларов. Как сделать сотрудничество устойчивым и привлечь американский бизнес в Узбекистан?

— Деталей торговых соглашений я не знаю, но предполагаю, что они достигнуты преимущественно с компаниями, которые уже имеют бизнес в Узбекистане. Значит, они заинтересованы остаться здесь надолго.

Следующим шагом должно быть привлечение новых компаний на этот рынок. Население Узбекистана — самое многочисленное среди стран Центральной Азии, более 30 миллионов. Но это не так много. Многие компании имеют опыт работы в России, Китае, Индии, где рынки порой составляют миллиарды людей. В таких условиях у них должны быть реальные причины прийти на рынок размера Центральной Азии.

— Какое направление в Стратегии действий по развитию Узбекистана вы выделяете? Как оцениваете шаги во внешней политике?

— Большая работа ведется в социальной сфере, улучшении работы Олий Мажлиса, взаимодействии государства и общества. Внешнеполитическая деятельность, с которой я знакома более всего, очень позитивна. Это демонстрируют отношения Узбекистана с соседними странами. За последний год мы можем видеть, что Узбекистан плодотворно работает с Казахстаном, Туркменистаном. Делегация Узбекистана побывала в Оше, изучена ситуация на границе, прошли встречи с местными жителями. Прекрасной новостью стала недавняя делимитация участков границы между Узбекистаном и Кыргызстаном. Многие семьи по обе стороны границы ждали этого долгое время.

Следующим шагом, очевидно, станет решение пограничных вопросов с Таджикистаном. Можно отметить большой прогресс в отношениях Президента Шавката Мирзиёева и Президента Эмомали Рахмона. Узбекистан сфокусирован на улучшении отношений между странами Центральной Азии, и, действительно, это должно быть приоритетом.

— В августе Президент Дональд Трамп объявил о новой стратегии США в Афганистане. В чем ее суть и как она повлияет на Центральную Азию?

— Этого ожидали давно. Много месяцев шли переговоры с участием различных правительственных структур, и в результате была выработана стратегия по Афганистану и Южной Азии. В ней особо выделены взаимоотношения США с Пакистаном, а также с Индией.

Касательно Афганистана, ключевым является то, что Президент Трамп обозначил длительное присутствие США в этой стране. В период президентства Барака Обамы неоднократно говорилось о полном выводе войск, что встречало немалую критику. Не думаю, что возможность этого рассматривалась всерьез. Вопрос вывода войск базируется на текущей ситуации в стране, которая может меняться. Всегда остается вероятность, что военное присутствие США в Афганистане может стать таким, как в других странах мира, например, Германии, Японии, Южной Корее, где оно сохраняется десятки лет.

В стратегии не обозначены временные рамки. Когда Барак Обама говорил о полном выводе войск в 2011 году, а затем еще раз — через три года, результатом этого было убеждение: «Мы будем напряженно воевать еще три года, но в 2014-м окончательно уйдем, и в результате все талибы будут так или иначе урезонены». Теперь мы знаем, что это не так. Нет определенности в том, сколько точно военных понадобится в Афганистане. Сейчас говорят, что нужно на три-четыре тысячи больше, чем размещено. Возможно, это будут 12−16 тысяч военнослужащих — специально обученный контингент, его задачей является помощь в обучении Вооруженных Сил Афганистана, предназначенная для борьбы в южных провинциях Нангархар, Гильменд, Кандагар, где идут тяжелые бои с участием афганских сил и военнослужащих США.

В стратегии выделен Пакистан, поскольку многие в правительстве США не рассматривают его как полезного партнера в боях в Афганистане. По этому вопросу ведутся большие дискуссии. Пакистан оказывает помощь США, однако находятся подтверждения того, что страна помогает поддерживать конфликт в соседнем государстве. Конкретные меры не обозначены но, возможно, это будет иметь негативные последствия для взаимоотношений США и Пакистана.

В документе упомянута Индия. Президент Трамп просит больше экономической помощи Индии Афганистану. Афганистан полностью поддерживает это, поскольку всегда был заинтересован в сильных связях с Индией. Как это будет воспринято Пакистаном и какую роль сыграет во взаимоотношениях между этими тремя странами, повлияет на реализацию стратегии и покажет, успешна ли она.

Каково ее влияние на Центральную Азию? Мы надеемся на дальнейшую поддержку со стороны государств региона. Узбекистан выступил как замечательный партнер, обеспечивая перелеты и помощь в северной распределительной сети. Думаю, сотрудничество будет продолжаться.

— Что вы думаете о политике Узбекистана в отношении Афганистана?

— Первый Президент Узбекистана Ислам Каримов, касаясь ситуации в Афганистане, часто говорил о формате «6+3». Важным является то, что все переговоры и дискуссии ведутся с участием афганского правительства. Часто обсуждается правительство национального единства, возглавляемое Президентом Гани, — имеет ли оно силу, поддерживает ли его население страны. Однако оно находится у власти и должно восприниматься безоговорочно. Некоторые рассматривают возможность включения Талибана в переговоры. Думается, сейчас США не готовы вести переговоры с талибами, отчасти потому, что движение во многом представляет собой разрозненные группировки, возглавляемыми военачальниками, и посадить их за стол переговоров представляется довольно сложным. Эта работа займет время. Что мы можем сделать сейчас — так это продолжить оказывать поддержку Афганистану. Узбекистан как сосед будет очень важен в диалоге. Мы можем наблюдать связи на президентском, правительственном, министерском уровнях. Важно теперь дальнейшее укрепление связей, кооперация на всех уровнях.

— В научных кругах часто пишут о Большой игре, соперничестве держав за влияние в центральноазиатском регионе. Соперничают ли здесь США с другими силами?

— Я не поклонница идеи Большой игры или Новой большой игры. Такой подход оказывает медвежью услугу странам Центральной Азии. Он рассматривает государства как объекты манипуляции, а не как суверенные независимые нации, которые способны сами принимать решения, вести внешнюю политику и уравновешивать отношения с внешними силами.

Мое мнение таково, что США здесь ни с кем не соперничает, но наше присутствие здесь может восприниматься как соперничество.

Мне довелось слышать множество дискуссий о том, в каком мире мы живем, — биполярном или многополярном, являются ли сегодня США или Россия супердержавами, и что представляет собой Китай. Накладывая эти жесткие рамки, мы не анализируем ситуацию в регионе — как каждая страна региона связана с Россией или США или Китаем. Не думаю, что США рассматривают узбекско-российские отношения с точки зрения соперничества. Наши отношения со всеми странами индивидуальны и обусловлены многочисленными факторами. Российское наследство в регионе — историческое, культурное, языковое — связано со множеством воздействий. Китай вкладывает много инвестиций в экономики Центральной Азии. Конкурируют ли здесь США с Китаем? Мы не могли бы этого сделать, даже если бы пытались. Китай вкладывает миллиарды долларов в регион — США не инвестирует таких сумм ни в один регион мира.

— Академические круги США рассматривали Центральную Азию как часть различных макрорегионов и геополитических проектов. Есть ли сегодня среди политиков и ученых единое видение региона?

— Устоявшегося, единого видения нет, существует множество подходов к анализу Центральной Азии. Многие рассматривают ее с российского, евроазиатского ракурса, в основном, из-за языковых связей. Студенты изучают русский язык, чтобы затем изучать этот регион. Но есть и другие подходы, например, южный, изучающий Центральную Азию в связи с Ираном, Афганистаном, Пакистаном, Индией. Он практикуется в центре, где я работаю. Есть другие образовательные центры, изучающие связи с Ближним Востоком, Китаем. Изучаются взаимосвязи, основанные на религии ислама, его исторические региональные корни и влияние. Многосторонний анализ дает более богатую картину различных влияний в центральноазиатском регионе и его проявлений по отношению к остальному миру.

Конечно, ситуация в Афганистане и вокруг него продолжает полностью формировать наш взгляд на регион. На протяжении многих лет мы заинтересованы в нем из-за доступа к Афганистану. Те потери, что мы несем сегодня, во многом связаны с недостаточным присутствием войск в Афганистане. Для многих это служит, по крайней мере, объяснением ситуации.

— Региональная политика Узбекистана становится в большей степени проактивной. Какие изменения это может принести?

— Хотелось бы видеть водное соглашение между странами. Я вижу большой потенциал для него: сегодня все государства, включая Узбекистан, готовы к нему больше, чем когда-либо за последние 26 лет. Рогун долгое время был точкой преткновения. Однако Узбекистан сделал позитивное заявление, продемонстрировав открытость для диалога.

Я бы предложила южноазиатскую модель — не совершенную, но подходящую для старта. Можно рассмотреть договоры по разделу вод некоторых рек, берущих начало в Индии и протекающих по территории Пакистана, Непала и Бангладеш. Эти соглашения успешно работают — они основаны в большей степени не на политических, а на научных, экологических договоренностях. Достижение их заняло время, потребовало дипломатических усилий всех причастных сторон. Это хороший пример для Центральной Азии. Если бы за столом переговоров было проанализировано, кому и сколько требуется воды и как это можно осуществить, в конце дня мы получили бы не идеальное, но вполне жизнеспособное решение для всех стран.

— Вода может послужить объединяющим фактором.

— Вот именно. Думаю, это будет следующей задачей, которая потребует тесной кооперации.

— Вы выступили с лекцией в Университете мировой экономики и дипломатии. Какие впечатления у вас от студентов?

— Студенты меня очень впечатлили, УМЭД продолжает готовить специалистов высочайшего качества. Радостно видеть сотрудничество вуза и Министерства иностранных дел. Эти выпускники — будущее Узбекистана, они будут представлять страну на международной арене.

— Есть ли общие черты у молодых людей в странах Центральной Азии?

— Я вижу много общего: энтузиазм и массу энергии. Мне нравится эта динамичная волна. Она контрастирует с ощущениями, которые я вынесла из общения здесь с учеными, имеющими многолетний опыт, но мыслящими по-старому. Это как раскол поколений. С одной стороны — люди, учившиеся и работавшие во времена Холодной войны и противостояния СССР и США и сохранившие ту ментальность. С другой стороны — новое поколение, эти люди были очень молоды в 1991 году или родились уже после обретения независимости. Они смотрят на действительность свежим, независимым взглядом. Ментальность времен Холодной войны должна быть наконец изжита.

Не поощряя свободомыслящую молодежь, мы наносим себе вред. Меня очень вдохновляют идеи и инициативы, исходящие из центральноазиатских стран, потому что они несут в себе столько нового и свежего.

Беседовала Нозима Давлетова.