Руководитель Делегации Европейского союза в Узбекистане Эдуардс Стипрайс в интервью «Газете.uz» рассказал о состоянии и перспективах двустороннего сотрудничества в торгово-экономической, инвестиционной и культурной сферах, а также о впечатлениях об Узбекистане, любви к кинематографу и его влиянии на свое становление как дипломата.
Эдуардс Стипрайс окончил экономический факультет Латвийского университета, прошел обучение в Национальной школе администрации Франции и Шведском институте международных отношений. На дипломатической службе Латвии — с 1993 года, является одним из самых опытных латвийских дипломатов. Служил Чрезвычайным и Полномочным Послом Латвийской Республики в Соединенном Королевстве Великобритании и Северной Ирландии, возглавлял Дирекцию двусторонних отношений Министерства иностранных дел Латвии, руководил секретариатом латвийской делегации по переговорам о вступлении Латвии в Европейский союз. С сентября 2016 года является руководителем Делегации ЕС в Узбекистане.
Видеоверсия интервью
Текстовая версия интервью
— Нынешний год стал одним из самых насыщенных в развитии отношений между Узбекистаном и ЕС. Какие направления сотрудничества являются приоритетными для Евросоюза?
— Наши отношения обусловлены договором, который был заключен еще в 1996 году, — Соглашением о партнерстве и сотрудничестве, которое определяет, что сотрудничество — это наш диалог по вопросам политическим, в том числе демократии и правам человека. Это также вопросы, связанные с экономическим сотрудничеством, торговые и инвестиционные отношения. Это очень широкий спектр, и по всем этим вопросам за последний год происходили встречи и мероприятия.
То, что получило большую огласку, — это дополнительный, так называемый «Текстильный протокол» к договору 1996 года, ратификация которого Европейским парламентом прошла в декабре прошлого года. И совсем недавно Олий Мажлис [Узбекистана] его тоже ратифицировал, Президент подписал. И мы надеемся, 1 июля он вступит в силу.
— ЕС представляет интересы всех своих членов в сотрудничестве с другими странами. Каковы преимущества такого механизма в развитии отношений? Почему необходимо развивать сотрудничество именно с ЕС помимо укрепления двусторонних отношений со странами Европы?
— ЕС изначально был торгово-экономическим блоком. И ЕС имеет на общеевропейском уровне эксклюзивные компетенции, связанные с внешнеэкономической деятельностью от имени всех стран-участников. Торгово-экономическое сотрудничество и юридическая сторона тех вопросов, которые связаны с импортом товаров в ЕС, с тарифной политикой, — это эксклюзивная компетенция ЕС, и об этом надо говорить с Брюсселем. Но когда разговор идет о продвижении товаров на европейский рынок, здесь надо работать с индивидуальными странами-участницами, так как каждый рынок имеет, возможно, небольшие, но свои, специфические особенности.
ЕС осуществляет достаточно обширную программу в Узбекистане, направленную на поддержку социально-экономического развития. Мы говорим о 168 млн евро на семилетний период. Да, отдельные страны-участницы также выступают со своими проектами, но ЕС обеспечивает, если можно так выразиться, общую «крышу» для многих из этих проектов. Во многих вопросах Брюссель становится все более важным игроком.
— Развитие торговых отношений на двусторонней основе никак не мешает обязательствам стран в рамках ЕС?
— Нет, так как все эти страны действуют в рамках общего европейского законодательства. В любом случае, для развития торгово-экономических отношений, нужен партнер на европейской стороне. Это не абстрактное понятие, это конкретная компания, которая находится в конкретной стране-участнице, в конкретном городе. Нужно заинтересовать этого партнера товарами или услугами или возможностью разместить какое-то производство в Узбекистане и непосредственно работать с ним.
— Каков общий объем финансовых средств, предоставляемых ЕС Узбекистану, и какие требования выдвигаются при их выдаче?
— ЕС предоставляет только грантовую, безвозмездную помощь. Это несколько десятков миллионов евро каждый год. Сейчас тот бюджет, который утвержден на двустороннее сотрудничество с Узбекистаном, это уже названные 168 млн евро на период с 2014 по 2020 год включительно.
Кроме того, Узбекистан может участвовать в региональных программах ЕС для Центральной Азии, где сотрудничество финансируется по четырем главным направлениям, так называемым платформам сотрудничества: это вопросы, связанные с социально-экономическим развитием, охраной окружающей среды, модернизацией водного хозяйства, улучшением энергоэффективности экономики, развитием возобновляемых энергетических ресурсов, вопросы, связанные с образованием, а также вопросы верховенства права, борьбы с организованной преступностью и распространением наркотиков. В рамках этих платформ мы говорим о работе не только с Узбекистаном, здесь нужен еще один партнер по региону. Например, есть отдельные проекты, где сотрудничают Узбекистан и Туркменистан.
Кроме того, мы говорим о двух специализированных программах: это программа БОМКА — Программа содействия управлению границами в Центральной Азии, которая полностью финансируется ЕС. В нее входят два комплекса мер: первый — не допустить нежелательного передвижения через границу (нелегальная миграция, предотвращение незаконных перевозок оружия, наркотиков и так далее), второе — облегчение пересечения границ на законных основаниях для людей и товаров. Это крайне важно сейчас, принимая во внимания те огромные позитивные сдвиги в регионе, которые явились результатом новой политики руководства Узбекистана по кардинальному улучшению отношений, в том числе торгово-экономических, со всеми соседями. Мы говорим и о Центральной Азии, и об Афганистане.
— Мы начали говорить о «Текстильном протоколе». Узбекским экспортерам предоставлены серьезные льготы, в основном, налоговые. Как можно использовать по максимуму потенциал этого протокола?
— Разрешите внести небольшое уточнение. Мы говорим не о налогах, а об импортных тарифах, что по сути является налогом, конечно. Самое главное — это не система тарифных облегчений для импортеров узбекских товаров в ЕС, а то, что это очень сильный сигнал потребителям в Европе, сигнал тем же самым большим сетям по реализации текстильных товаров, для которых последние лет десять само имя Узбекистана связывалось с проблематикой детского труда, принудительного труда на хлопковых полях. Очень важно, что прошел этот сигнал, что детский труд на уборке хлопка уже не является системной проблемой здесь, что система использования детского труда ушла в прошлое.
Но еще важно, чтобы этот сигнал дошел до конечного потребителя, до торговых сетей, потому что на данном этапе многие из них продолжают жить старыми представлениями.
В наши дни в Европе большое внимание уделяется этической стороне происхождения товара. Если вы зайдете в любой европейский магазин, всегда можете найти полку с товарами, особенно с теми, что производятся из продуктов, выращиваемых вне Европы, так называемая fair trade. То есть это товары, где как бы сертифицируется то, что производитель получает большую часть прибыли от реализации товара. Второе, очень важно, это система сертификации того, что товары произведены с наименьшим влиянием на окружающую среду. Это тоже вопрос, над которым узбекским производителям в будущем придется работать.
— Расскажите о требованиях, выдвигаемых ЕС к импортируемой сельхозпродукции. Реально ли Узбекистану начать ее экспорт в страны ЕС?
— Реально, и экспорт уже идет. Могу сказать на своем опыте: предыдущие два лета, когда я еще жил в Риге, узбекские дыни у нас уже можно было купить. Настоящие, вкусные. Не буду комментировать вкусовые качества дынь, выращенных в некоторых странах ЕС. Для меня возможность купить настоящую узбекскую дыню была приятным сюрпризом. То есть плодоовощная продукция, сухофрукты, орехи поступают на европейский рынок. Но для того, чтобы нарастить эти поставки, расширить ассортимент, нужна серьезная систематическая работа по созданию системы контроля качества. В ЕС во главу угла ставятся вопросы безопасности и качества продукции в интересах конечного потребителя. Потребитель должен быть уверен, что товар произведен, транспортируется и реализуется в полном соответствии с санитарно-гигиеническими нормами.
На данном этапе отдельные экспортирующие предприятия в Узбекистане способны выполнять эти требования, но если говорить об увеличении масштабов, нужно создание системы на государственном, хотя бы на отраслевом уровне.
— ЕС входит в пятерку крупнейших торговых партнеров Узбекистана, тем не менее, показатели торговли остаются весьма скромными. Что нужно сделать для развития торговых отношений? И вопрос, который волнует многих: что нужно сделать, чтобы к нам пришли европейские инвесторы?
— Товарооборот отражает те тенденции, которые существуют в экономическом развитии Узбекистана. Импорт из ЕС, кажется, более чем в семь раз превышает экспорт, и это продукция машиностроения, промышленное оборудование, которое необходимо для модернизации экономики Узбекистана, химическая, в том числе фармацевтическая, продукция.
Это основные, большие блоки. По потребительским товарам — это также товары класса люкс. Если пройти по улицам Ташкента, вы увидите, что здесь представлены многие европейские бренды, но довольно-таки узкая прослойка населения может себе их позволить. Думаю, что с дальнейшим экономическим развитием страны, с появлением более сильного среднего класса появится возможность приобрести товары европейского качества.
Кроме всего прочего, это связано и с существующим ограничением на свободную конвертацию валюты. Опять же, для того чтобы закупить эти товары, нужен доступ к валюте.
Касаясь увеличения узбекского экспорта в ЕС, во-первых, это должна быть большая добавочная стоимость произведенного здесь товара. На данном этапе есть экспорт хлопка-сырца, минеральных продуктов, продуктов химической переработки, углеводородного сырья — это все имеет небольшую добавочную стоимость. Программа, утвержденная правительством по развитию перерабатывающей промышленности, подразумевает продавать не сырье, а полуфабрикаты, — нити, волокна, ткани, постепенно увеличивая долю местного производства.
Нужно производить для конкретного заказчика, а это означает вести планомерную работу с торговыми сетями в Европе, возможно производство текстильной продукции под заказ конкретного бренда. Это распространенная практика. Под брендами продается продукция, произведенная во многих странах мира: Вьетнаме, на Шри-Ланке, в Бангладеше, латиноамериканских странах, Китае, хотя в Китае производить становится все дороже. Поэтому у Узбекистана имеется ниша, самое главное — создать позитивный имидж производителя, динамично развивающейся страны.
У Узбекистана есть отличная возможность работать над своими брендами, сейчас она не до конца оценена. У вас прекрасные дизайнеры, которые работают с традиционными тканями. Популяризация этого среднеазиатского, узбекского современного этностиля имеет огромный потенциал.
Можно говорить о другом уровне: продать не миллион белых маек по 15 евроцентов, а сотню костюмов или платьев, где одно из изделий стоит несколько сотен евро, может быть, тысячу.
Опять же, касаясь возможностей увеличения экспорта из Узбекистана: это контроль за качеством в любой производственной сфере. Системы, аналогичные тем, что существуют в ЕС по требованиям к качеству, безопасности товаров, существуют по всему миру. Даже в России стандарты качества производства во многом приближаются к европейским. Думаю, даже экспортировать в Россию со временем может стать все сложнее и сложнее, выполняя все требования по стандартизации и безопасности продукции.
— Какие проекты ЕС реализует для поддержки малого и среднего бизнеса в Узбекистане?
— По малому и среднему бизнесу завершилась первая стадия программы обучения руководящего звена. Принимая во внимание очень позитивное развитие этой программы, мы продлили ее еще на полтора года и выделили дополнительные средства. Более 2,5 млн евро было выделено на подготовку руководящего звена на малых и средних предприятиях сначала здесь, на месте, а затем для стажировки 130 человек на профильных предприятиях в странах ЕС. Стажировка длиной в несколько недель — это возможность увидеть своими глазами, поработать на аналогичном предприятии, поучаствовать в производственном процессе. Было более 600 претендентов, из них на конкурсной основе отобрали 130.
При реализации проектов в Узбекистане мы всегда смотрим, как они повлияют на развитие малого и среднего бизнеса. Когда мы говорим о программе модернизации водного хозяйства, ирригации, сельскохозяйственных земель в Ферганской долине, — как это повлияет на развитие фермерства. Еще два проекта по трансграничному сотрудничеству с соседями в этой области — один проект по развитию логистики и складского хозяйства вместе с Туркменистаном. Он как раз направлен на то, чтобы сохранить сельхозпродукцию и довезти ее до потребителя. С узбекской стороны в этом проекте участвуют малые и средние предприятия.
Второй проект направлен на развитие сельского и экологического туризма. Это опять малые предприятия — маленькие гостиницы, гостевые дома, создание системы кооперации этих гостевых домов и информационных платформ, рекламы и так далее.
— Президент Шавкат Мирзиёев призвал послов активно посещать регионы, и Вы не раз отмечали, что это шаг в сторону развития. Почему для Вас это важно?
— В любой стране мира это очень важно. Столица отнюдь не создает полное впечатление о стране, тем более в такой стране, как Узбекистан, принимая во внимание размер, географию, климат. Крайне важно получить как можно более полное впечатление о всей стране, о проблемах, с которыми люди сталкиваются на местах. Мы можем теоретизировать, сидя в Ташкенте, о том, что нужно человеку для полноценной жизни в Намангане. Но это нужно увидеть, услышать. Если я не побываю непосредственно в фермерских хозяйствах, новых центрах по сервисному обеспечению сельскохозяйственного производства на месте, я не смогу сделать соответствующую оценку и рекомендации по развитию сельскохозяйственного потенциала.
Мы планируем такие поездки по мере возможности. Не секрет, что в предыдущие годы, полноценная поездка посла в регион с возможностью встретиться со всеми партнерами была довольно трудоемким делом по подготовке и согласованию, требовалось иногда несколько месяцев. Поэтому мы с оптимизмом смотрим на то, что появляется интерес со стороны хокимиятов для привлечения партнеров.
— Вы и Специальный представитель ЕС в Центральной Азии Петер Буриан, недавно посетивший Узбекистан, дали положительную оценку Стратегии действий по дальнейшему развитию Узбекистана. Как Вы оцениваете происходящие изменения в нашей стране? Каким сферам нужно уделить особое внимание?
— Если смотреть на Узбекистан извне, возможно, изменения могут казаться не такими уж большими. Стратегия утверждена, но первые результаты еще в процессе. Но глядя изнутри — с сентября прошлого года я имею возможность это делать, — во многих вопросах мы можем говорить о кардинальном изменении подходов. Наличие зафиксированной Стратегии, публично обсуждаемой, — это тектонический сдвиг.
Это очень важно, дает как исполнительной власти, так и бизнесу, населению в целом, уверенность в том, каким будет направление развития. Люди могут планировать развитие своего бизнеса, своих частных планов, принимая во внимания то, куда движется страна, исходя из конкретных ожиданий, что произойдет. Это уверенность в будущем.
Не секрет, что в Узбекистане накоплено довольно-таки много средств, но во многих случаях люди боялись начинать свой бизнес или расширять его, так как не были уверены, что не будут введены новые ограничения на что-то или выбраны новые приоритетные направления. Люди видят, что имеется конкретное направление развития. Это помогает и нам, как партнерам Узбекистана, которые хотят поддержать социально-экономическое развитие, иногда было трудно свои многолетние планы, в том числе финансовые, согласовать с планами Узбекистана. Теперь по конкретным направлениям Стратегии развития мы можем планировать реализацию конкретных проектов.
Я бы лично выделил приоритет — направление развития системы управления государством, верховенство права. То, с чем сейчас, вероятно, сталкиваются реализаторы программы, в Ташкенте меньше, на местах — больше, это нехватка управленцев, способных работать самостоятельно, проявлять инициативу и принимать решения.
— Здесь нужно переучивать существующие кадры или готовить новые?
— Одно другого не исключает. Это и повышение квалификации существующих кадров, и планомерная работа по подготовке новых специалистов, работа с теми, кто сейчас учится в институтах. Возможно, это наиболее сложная часть тех реформ, которые озвучены руководством Узбекистана, потому что поменять человеческую психологию, подходы, установившиеся порядки и привычки — это сложнее всего. Построить любое здание, объект инфраструктуры, построить систему ИТ — намного проще, чем поменять сознание.
— Осенью этого года в Самарканде состоится очередная министерская встреча в формате ЕС-Центральная Азия с участием министров иностранных дел пяти государств Центральной Азии и Федерики Могерини — Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности. Что будет обсуждаться на этой встрече?
— Эти вопросы еще будут прорабатываться. Основные направления — вопросы экономического сотрудничества, как внутри Центральной Азии, так и между регионом и ЕС, в том числе вопросы, связанные с привлечением европейских инвестиций. Второй блок — безопасность, борьба с терроризмом, предотвращение радикализации населения, особенно принимая во внимание продолжающийся конфликт в Афганистане. Думаю, будут обсуждены и другие актуальные вопросы международной повестки дня.
— Как обстоят дела в сфере культурного сотрудничества ЕС и Узбекистана? Что нужно сделать Узбекистану, чтобы стать более узнаваемым в Европе? Что делает ЕС для продвижения своей культуры в Узбекистане?
— Трудно говорить о европейской культуре в целом. Она состоит по крайней мере из 28 культурных политик отдельных стран ЕС. Но определенные ассоциации, связанные с культурой ЕС, есть. Культурное влияние Европы в Узбекистане ощущалось на протяжении столетий.
Одно из тех мероприятий, которые мы проводим в Узбекистане, — традиционный Фестиваль европейского кино. Надеюсь, эта прекрасная традиция будет продолжаться в последующие десятилетия. В этом году фестиваль в столице уже завершился, но осенью показы будут проведены в Навои и Нукусе. Не каждый год эти кинопоказы проходят в других городах, но в отдельные годы у нас уже были показы вне Ташкента. Большие планы у нашего хорошего партнера «Узбеккино», по фестивалям и обменом кинопоказами в странах ЕС. Надеемся, этой работе будет сопутствовать удача.
Что необходимо, чтобы продвигать искусство Узбекистана в Европе? Нужно самим поверить в себя. Я знаю, что во многих странах существует предвзятое отношение: нам особо и нечего показать. Узбекистану есть много чего показать. Один из прекрасных примеров, это мероприятие, которое в данный момент проходит в Москве: показ произведений из коллекции государственного музея имени И. В. Савицкого в Нукусе. От моих знакомых в Москве я знаю, что это фурор, успех. Почему бы не повторить это на европейских площадках?
Такие мероприятия нужно планировать заранее, они утверждаются за два-три года. Это также возможность для современных художников и исполнителей, это классическая музыка, возможность участия в больших совместных проектах, выход на сцены европейских концертных залов, оперных театров.
В Узбекистане не до конца используются возможности интернета. Это мое личное впечатление за эти месяцы. Недостаточное внимание уделяется размещению информации. В Ташкенте множество интересных мест, музеев, концертных залов. Но попытайтесь найти хоть какую-то информацию — она фрагментарная, устаревшая, своих развернутых страниц практически нет, в лучшем случае, вы можете что-то найти в Facebook. Нужно работать над саморекламой, визуализацией.
Та же самая проблема, если говорить о развитии туристической инфраструктуры. Информация о чем-либо вне Ташкента — по Самарканду и Бухаре еще есть, — а дальше очень мало, она не используется в практических целях. Это вещи, над которыми есть смысл поработать, они стоят относительно недорого в наше время.
— Вы имеете непосредственное отношение к кинематографу. Как кинематографическое прошлое повлияло на дипломатическую карьеру?
— В студенческие годы я искал возможность подработать на Рижской киностудии, в массовке. Это была возможность объединить приятное с полезным.
Я люблю хорошее кино. Что не всегда просто найти, так как требуется много времени. При нашем образе жизни мало времени, чтобы насладиться хорошим кино.
Чему меня научила работа в массовых сценах, и это важно для дипломата, — возможности перевоплотиться в кого-то другого, чтобы посмотреть на мир глазами другого человека. Возможно, человека из другой исторической, политической, социальной формации. Это возможность посмотреть на мир другими глазами. Задача дипломата — не только донести свою весть, но и понять, что другой человек хочется сказать, и понять подтекст. Думаю, это мое увлечение сыграло позитивную роль.
— Какой фильм произвел на Вас сильное впечатление в последний раз?
— Я смотрю фильмы, когда у меня появляется возможность. Из тяжеловесного — это «Левиафан» Звягинцева. Тяжелый фильм, он заставил меня задуматься.
— Вы карьерный дипломат, работали в Министерстве иностранных дел Латвии в то время, когда страна вступала в ЕС. Это было сложное транзитное время. Чему Вы научились в это время и какой опыт вынесли?
— Когда я поступил на службу в Министерство иностранных дел Латвии в начале 1993 года, тогда еще существовало Европейское сообщество, Европейская ассоциация свободной торговли, Европейский союз юридически образовался в конце 1993 года. К моменту вступления Латвии в ЕС в 2004 году, я находился в Брюсселе в качестве заместителя Постоянного представителя Латвии в ЕС. Это 11 лет планомерной работы — с апреля 1993 года, когда страна впервые упомянула о своем намерении поначалу создать ассоциацию с ЕС. Это были 11 лет политических, экономических, административных реформ. У населения могло наступить какое-то ощущение усталости от постоянных реформ. Во многом помогло то, что нужно было перенять от всей целостности законов ЕС, то, что по-французски называется acquis communautaire — «общее наследие». Это десятки тысяч страниц (когда начали процесс это было 80 000, затем уже 120 000) всевозможных юридических текстов, которые надо было проанализировать, насколько они соответствуют тому законодательству, которое существует в Латвии. Если полностью соответствует — нет проблем, если не соответствует, какие изменения необходимо внести. Или же, если мы находим, что нормы латвийского законодательства более рациональны и лучше отражают особенности Латвии, то нужно определить, какие исключения из общеевропейских правил мы должны достичь при вступлении в ЕС.
Это была огромная планомерная работа, и во многом нам повезло. Эти реформы мы должны были провести в любом случае. При восстановлении независимости Латвии мы имели советскую систему, которая была абсолютно не приспособлена к нормальным рыночным отношениям, к нормальному функционированию, демократическому обществу, верховенству права и закона. В любом случае все нужно было создавать с нуля. Нужно было не изобретать велосипед, а использовать реально работающие модели, что мы и сделали.
Второе, для общества Латвии вступление в ЕС и НАТО, как в политически-оборонительный блок, было символом преодоления последствий Второй мировой войны. Во многом это была политическая, психологическая, эмоциональная сверхцель, ради которой люди были готовы поступиться отдельными моментами во имя долгосрочной цели. Произошла трансформация сознания. Это самое главное, без этого реформы обречены на провал.
— Существует ли в Латвии какое-то разделение в обществе относительно того, куда двигается страна?
— Да, как и в других странах ЕС, в Латвии плюрализм мнений. Люди не боятся выражать свое мнение. Один из тех процессов, которые происходят сейчас во многих странах ЕС, — люди фокусируются на недостатках и негативных явлениях. Все, что идет хорошо, воспринимается как должное. Если мы говорим о Шенгенской зоне — свободном передвижении в ЕС, все воспринимают это как должное, а то, что это означает и негативные проявления, с которыми нужно разбираться — люди начинают указывать на недостатки. Конечно, можно опять полностью перекрыть все границы, но люди потеряют свободу передвижения — будут ограничения и опять появится недовольство.
ЕС, в то время — Европейское сообщество угля и стали, Европейское экономическое сообщество, Евратом (Европейское сообщество по атомной энергии), — идея была объединить промышленный потенциал Европы, чтобы исключить саму возможность новой войны в Европе, тем более, между традиционными соперниками — Германией и Францией, и другими странами тоже. Этого удалось достичь.
Сама территория ЕС — это бесконфликтная территория, начиная с конца 40-х — начала 50-х годов прошлого века. Перспектива евроинтеграции позитивно повлияла на некоторые конфликты в регионе, конфликт в бывшей Югославии. ЕС сумел во многом помочь странам преодолеть последствия и решить внутренние проблемы с трансграничными ресурсами. В Европе уже 70 лет царит мир, и это воспринимается как само собой разумеющееся. То, что ради этого всем странам-участницам приходится поступиться какой-то частью своего суверенитета, возможно, это требует и финансовых вложений, забывается. Поколение людей, которое своими глазами видело ужасы Второй мировой войны, во многом уже ушло.
— В Великобритании за Brexit проголосовало более пожилое поколение в основном, как это объяснить?
— Это было не военное поколение, а послевоенное поколение, так называемые baby-boomers. Но самое главное — молодежь просто не пришла на избирательные участки, я думаю это большая трагедия. Организаторы референдума не сумели донести свой месседж (посыл). Парламентские выборы, которые прошли на прошлой неделе, показали огромное, беспрецедентное участие молодежи. Люди поняли, к чему может привести инертность. Молодежь поняла свою силу и роль в обществе.
— Что Вам больше всего нравится в Узбекистане? И что является наименее привычным? Не сложно было адаптироваться семье?
— Нет, адаптироваться не было сложно. Сложнее всего было нашей дочери пяти с половиной лет, она говорила только по-латышски до приезда сюда, но сейчас уже постепенно адаптировалась и хорошо себя здесь чувствует. Моя супруга тоже профессиональный дипломат, ей не привыкать к смене мест.
Что нам понравилось — это люди, доброжелательность, желание помочь. Мы чувствуем себя в абсолютной безопасности здесь, а это многого стоит.
Что удивило — было трудно привыкнуть к тому, что элементарный поход за покупками означает тащить с собой кулек денег. С полным кульком идешь за покупками и с полным кульком возвращаешься. Это был своего рода культурный шок.
Несмотря на то, что правила дорожного движения практически идентичны в Европе и в Узбекистане, их практическое применение отличается. На что здесь нужно обращать внимание — на специфические моменты культуры вождения. В Ташкенте трудно передвигаться без автомобиля, город во многом не приспособлен для пешеходов.
Но в целом город прекрасный, зелени очень много. Особенно больших разочарований и сюрпризов не было, так как в годы моей прежней работы я имел возможность посещать Узбекистан, поэтому какое-то представление о стране я уже имел.
Беседовала Нозима Давлетова.
«Газета.uz» в рамках рубрики «Интервью» привлекает к диалогу на актуальные темы экспертов и государственных деятелей Узбекистана.
«Газета.uz» благодарит гостиницу Hyatt Regency Tashkent за помощь в проведении интервью.
